Красная икра – 2. Записки сахалинского таёжника. Девятая книга

– В чем-то Олег прав, да, исполнял эти песни Новиков, но до него эти песни исполнял Гулько. Ну а первый, и автор этих песен Звездинский. Мне нравится, как Любаня исполняет песни Звездинского на белогвардейскую тематику.

– Я тоже слышал, как Успенская поет. Ведь я институтка, я дочь камергера, я черная мол, я летучая мышь!

– Правильно Витёк, и эта песня Звездинского. Сейчас иногда по радио его песни крутят, но фактически одну песню. Очарованна, околдована, с ветром в поле когда-то повенчана.

– А почему сейчас Игоря Талькова не слышно?

– Как это не слышно. Чистые пруды часто гоняют.

– Лично я Олег думаю, что Тальков не официально запрещен. А Чистые пруды, это Витя не Талькова песня, он её только исполняет, так же как и Летний дождь, начался сегодня рано.

– Вы, меломаны, дождь сегодня начался не рано, а после обеда и что-то он затянулся.

– Ну обороты то уже сбросил. А вода подскочила здорово, вон поверх плотины вода попёрла.

Ручей стал в два раза больше, несёт довольно мутную воду.

***

Дождь растянулся на два часа. Парниша пошёл на зимовье по кругу, прихватив брюшки. Ребята остались дорабатывать икру. Первый ручей кипит, грохочет. Странно, однако, почему земля в себя воду не впитала? Хотя чуть больше десяти дней назад, лил хороший дождь.

Вышел на Десну, вода в реке мутная и здорово подскочила. Река завтра придёт в норму, вода как быстро поднялась, также быстро и спадёт. Кстати, рыбы вообще не видно. Ясно дело, что не видно рыбы на глубоких перекатах. Вышел на тропу и побежал наверх, на рукотворный аквариум. На сленге рыбозаводчиков, побежал на забойку.

У каждого рыборазвода имеется забойка. На ней забивают горбуши и берут разводный материал, икру, да молоки. На данной забойки молоки не берут. И вообще, за такие дела их самих забить надо! Ребята как все, все рыбу ловят, икру порят, все денежку рубят по лёгкому! Ага, прямо так и все. Если бы всё население области пошло бы на речки и ВСЕ бы били рыбу. То горбушу, кету, да и кижуча, занесли бы в красную книгу, как исчезающий вид анадроных рыб.

Браконьерством примерно занимается одна десятая часть одного процента населения области. Но это очень много, ведь браконьерство заключается не в двух десятках хвостов, что бы посолить рыбки, да зимой с картошкой отварной!

Аквариум фактически устоял. Вода подскочила здорово, как обычно на левом берегу пробило брешь. На конце вольерная сетка критически наклонилась. Сетку забили мёртвые рыбины, принесенные сверху. Не стал заделывать брешь, а то чего доброго снесёт заграждение. Сетку подправил распорками, выдержит. Пришлось искупаться. Минут двадцать чистил сетку, иногда уходя под воду по самую шею. Ногой не уберешь придавленную течением к сетки дохлую рыбу. Свежо, однако, да какой свежо, холодно стало.

До избы бежал как ошпаренный, согревался. Сразу завёл печку, переоделся в сухие вещи. Принялся кашеварить, естественно на костре. Печурка потихоньку работает, на улице свежо. После дождя дохнуло осенью. Всё ребята, осень вот она. В тайге, в отрогах в конце августа по ночам становиться прохладно. Гораздо прохладней, чем в долинах. Вода с утра в речках холодная. Кашеварил как обычно, рис и брюшки. На это раз, правда, не много не как обычно. Кашеварил и матерился, привезли продуктов, уроды.

За бочку икры, можно полмесяца пятерым жить в тайге кучеряво. Хлеб с маслом по утрам кушать, картошку новую кушать. Можно было ящик хорошей тушенки на оптовой базе купить. Рыба, то есть брюшки горбушовые – это хорошо, вкусно и питательно. Но каждый день, на завтрак, на обед, на ужин брюшки – это уже не хорошо. Надоедает однообразная пища. Когда нет возможности, ты как-то свыкаешься.

Взять тот год, неделями ели брюшки с рисом вонючим и нечего, нормально, да даже вкусно, с аппетитом ели. Просто не было возможности, питаться другой пищей. В этот раз была возможность, разнообразить свой стол. Да даже не возможность, а уверенность, что с завтрашнего дня будим жить, точней есть по-другому. И хлоп, снова жуй брюшки горбушовые. Сварил ужин, и бригада подошла.

– Вы как будто в ельнике сидели, ждали, когда рис свариться, сварился и сразу нарисовались.

– Погода Тимоха не та, в ельнике отсиживаться. Сыро, осень на подходе.

– Сыро, я минут двадцать купался, временами окунался, чуть ли не с головкой.

– Много рыбы?

– Кишит! Мало рыбы. Вода на Десне мутная. Сверху тухляка нанесло, низа позабивало.

– За ночь подтянется рыбка, завтра будет хорошая рыбалка.

Браконьеры поужинали, и в лежку. Печка потихоньку фырчит, на закрытом поддувале. Дверь на распашку, а из двери дымища валит, гуще чем из трубы.

– Курим мы много, – сказал Васёк, и чуть было не поперхнулся. Он просто забылся.

– Ага, и сахара много едим, что ещё скажешь? – Тимоха приподнялся с нар и так посмотрел на бригадира.

– Давайте спать, – Васёк отвернулся и чуть ли не с головой накрылся одеялом.

Да, курят ребята много. Пришли в зимовьё, сразу открыли пачку Беломора, на работе курево кончилось. Перед отбоем открыли очередную пачку папирос. Сахар тает на глазах. Что такое десять килограмм на пять человек, находящихся в лесу на сидячей работе.

На переработки икры куришь много, на ходу куришь. Есть полные, большие перекуры, примерно часа через два, полтора. Все идут на тузлучницу, курят, пьют чай, потом снова курят. А на рыбалке, чуть ли не после каждой ямы смалят.

До сегодняшнего дня так не курили, как перед эшафотом. И чай пили полусладкий. Потому что экономили. Теперь сахара много, а курева так вообще целый блок, блок Беломора – это сорок пачек. Пройдет всего каких—то, два дня, сахара станет мало, курева тоже станет мало.

Очередной рыбацкий день начался с аврала. Всё-таки положило вольерную сетку, не всю, половину, от берега. Ночью снова поливал дождик. Тимоха вчера распорки ставил с сухих ивовых, да ольховых веток. У него с собой не было не топора не ножовки. Сегодня инструмент взял, потому что предвидел крушение браконьерской забойки. Рыба в аквариуме есть, но не кишит.

Тройка ведущих браконьеров приступила к рыбалки, Васёк с Олегом отремонтировали забойку. Васек хоть и бригадир, но в этом году он не ведущий, мало поймал рыбы, переработал – прогрохотал и посолил икры.

Напороли пятнадцать литров. Да, есть свежая рыбка, самки крупные, икра в ястыках, мало однако, свежей рыбки. Тройка ведущих было собралась идти на другую яму, на одиннадцатую. Вожжи правления народными промыслами, снова взял в руки Васёк! Руки бы ему обрубить, чтоб не хватался, за что не следует!

В итоге пришлось делать второй замёт на аквариуме и тралить все ямы. Ну и какой итог? До одиннадцатой ямы взяли всего лишь три литра икры. В одиннадцатой яме взяли пятнадцать литров, как и на аквариуме.

Вот так-то! С другой стороны хорошо, что браконьерские вожжи на речке Десне были в руках у Васька. Сколько он своими глупыми распоряжениями горбуши спас!!! Дурачок на путине, да ещё на руководящей должности! Круто, однако! А вот если бы браконьерские вожжи постоянно были в руках у Тимохи. Популяции Тихоокеанского лосося в бассейне реки Найба, был бы нанесён ощутимый урон!

Пошли браконьерские однообразные будни, жидкие будни. За день двадцать, пятнадцать литров икры. Каждый день тралили все ямы, от аквариума и до устья Второго ручья. Много свежей горбуши зашло в ручьи, рыба остановилась на нижних больших ямах. Неводом здесь горбушу не возьмешь. Ребята ходят и облизываются, глядя на пузатых крупных самок горбуши. Да врёт Тимоха, редко стали ходить через устье Первого ручья. Обычно по дороге, от устья Второго ручья.

***

На пятый день после грозы взяли десять литров дойной, то есть спелой икры. Не попалось не одной самки с икрой в ястыках. Начали третью бочку. До обеда управились с переработкой, пошли домой через сопку. Немножко попаслись на голубице, они за этим и пошли. Икра хорошо, в ней много разных витамин, а вот витамина С в икре нет, негде его в лесу взять! Только с ягоды, браконьеры ведь не будут жевать пихтовую лапку.

Пришли в зимовье, Тимоха как обычно завёл костер, поставил отвариваться брюшки. Рис вечером варит на целый день. Правда, риса осталось всего на две варки. Остальные члены бригады как обычно сразу в лёжку. Через десять минут парниша к ним присоединился. Кастрюля с брюшками большая, так что закипит не сразу. Олег с Федей забивают гильзы табаком. Как так, сорок пачек Беломора за шесть дней? Да, а в пачке двадцать пять папирос. Сегодня на работе последние скурили.

– Васёк, что делать будим? – спросил Олег.

Тимоха на всё махнул рукой. Ага, а кто кушать варит? Как кто, Тимоха, но кушать это свято, на это дело нельзя махать рукой. Это одинаково, что махнуть рукой на свою жизнь!

– Сегодня после обеда давайте езжайте, скидывайте бочку икры. А ты Тимоха список составь, что с продуктов брать. Только на бензин денег оставь, а то ты сейчас напишешь.

– А ты что Васек, думаешь, что ещё будет рыба? Завтра первое сентября, осеняя горбуша уже зашла.

– В ручьях будим ловить. Ты крючком на Первом ручье, тебе помощник надеюсь не нужен. А я с Витькой сачком на втором ручье рыбачить буду. Сочком ловить помощник нужен. Надо бочку добить.

– Нечего себе бочку добить, мы её только начали. Хотя спелая икра не так сильно мнётся и при переработки отходов фактически нет, лопунцы отсутствуют.

– Вот и будем добивать бочку. А вы, – Васёк обратился к Олегу с Фёдором. Что бы завтра вечером здесь были. Олег, к Мише не заезжать.

– Ну что Олег давай собираться.

– Куда ты Компот собрался, что вообще башкой не думаешь.

Фёдор непонимающе, с опаской уставился на своего отчима. Ну мамка и нашла мне паку, он уже гнать стал! То отправляет в город, а через минуту орёт, куда собрался.