Оценить:
 Рейтинг: 0

Мастера Книги

Год написания книги
2015
1 2 3 4 5 ... 13 >>
На страницу:
1 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Мастера Книги
Валерий Михайлов

Виталий Сергеевич Звонцев получает в наследство от деда дар, как ему кажется, предвидеть те или иные события. Для этого ему достаточно написать рассказ на интересующую тему, героями которого были бы нужные люди. Именно этим он и зарабатывает себе на жизнь. Вот только дар его заключается совсем не в предсказывании чужой судьбы, да сам по себе является скорее проклятием, чем даром. В результате Виталию приходится спасать свою жизнь, пытаясь переиграть весьма и весьма могущественные силы.

Валерий Михайлов

Мастера книги

© ЭИ «@элита» 2013

* * *

Во второй книге я расскажу о ещё более поразительных вещах, касающихся способов, которыми я смогу точно и надёжным образом передать свою волю любому, кто постигнет смысл моей науки, как бы далеко он ни находился от меня, пусть даже за сто вёрст, и при этом никто не заподозрит, будто я пользовался какими-либо знаками, фигурами или буквами; а если я воспользуюсь услугами гонца, и этого гонца перехватят в пути, никакие мольбы, угрозы, посулы и даже пытки не принудят этого гонца открыть секрет, потому что он ничего о нём не будет знать; вот почему ни один человек не сумеет открыть тайну. И все эти вещи при желании я смогу с лёгкостью проделывать, не прибегая ни к чьей помощи и не посылая гонца; даже узнику, заточённому в глубоком подземелье и находящемуся под неусыпной охраной, я способен передать свою волю.

    Аббат Тритемий

Прежде, чем перейти непосредственно к делу, я хочу извиниться перед возможным читателем за те ляпы, которые ему попадутся в тексте моего повествования. Дело в том, что у меня просто нет ни времени ни возможности редактировать написанное. По мере чтения, думаю, станет ясно, почему. Также мне пришлось изменить имена, пароли и явки, чтобы не пострадали по моей милости те, кто имеет к этому делу лишь косвенное отношение. Ну и, разумеется, память. Она у меня девичья, так что я вполне мог что-то напутать и несознательно. Короче говоря, прошу принять мои извинения.

А теперь перехожу к делу.

Глава первая

Несмотря на то, что практически всем в жизни обязан своему деду по матери, Георгию Кузьмичу, я совершенно его не помню. Нет, я помню его однокомнатную квартиру «за больницей», шкаф с редкими книгами, рабочий стол, всякие приспособления… Помню атмосферу волшебства, которая, как мне казалось в детстве, царила вокруг него, так что к деду я шел каждый раз, как в сказку. Но его самого не помню совершенно. Странно, неправда ли?

Написал абзац, перечитал и думаю, что хоть это и правда, но правда неправильная, обижающая моих родителей, правда. А родители у меня что надо. Относительно родителей мне можно только позавидовать, и единственное, в чем я могу их обвинить, так это в излишней ко мне любви. Родители сделали все, что могли, чтобы моя жизнь, начиная с рождения, получилась как можно более счастливой, и если им что-то не удалось, то только лишь потому, что они не всемогущи. Родители подарили мне беззаботное детство, дали образование, обеспечили всем необходимым, но дед… Именно дед помог мне узнать ту фантастическую грань реальности, о которой я и пытаюсь сейчас рассказать.

Георгий Кузьмич был хирургом, причем хирургом от бога. В свое время он окончил с отличием гимназию, чем в детстве я настолько сильно гордился, что даже не сопротивлялся, когда он учил меня держать вилку и нож и вообще вести себя более или менее прилично в старорежимном понимании этого слова. Во время войны он был хирургом в полевом госпитале, затем до пенсии работал в нашей аксайской больнице, тогда еще, о чудо, она считалась одной из лучших в области.

Уйдя на пенсию, он неожиданно для всех занялся переплетом и реставрацией старинных книг, причем делал это так умело, словно всю жизнь только этим и занимался. На все вопросы о том, как ему это удается, дед отвечал одной и той же отговоркой:

– Книги – такие же пациенты, только им не нужно давать наркоз.

Со временем все привыкли к его хобби, и даже тот факт, что к деду начали обращаться коллекционеры со всей страны, уже никого не удивлял. Другой бы на месте деда озолотился, но он работал, что называется, из любви к искусству, и все свободные деньги тратил на совершенствование своего профессионализма. Правда, небольшая коллекция старинных книг у него была.

Книги дед обожал до самозабвения. Причем его страсть была не страстью читателя или коллекционера, дед обожал книги, как пылкие любовники обожают своих возлюбленных.

Когда пришло время маме выходить на работу после декрета, родители хотели сдать меня в садик, но дед этого не допустил.

– Нечего парню по лагерям детство калечить, – заявил он. – Я сам буду за ним присматривать.

Так дед стал моей нянькой, и миром моего детства стала его квартира и по совместительству рабочий кабинет. К тому времени он уже был известным на всю страну мастером реставрации книг, так что работы ему хватало. Он и меня приучил бережно обращаться с книгами, и моими игрушками стали настоящие рукописные раритеты, каждая страница которых была произведением искусства. Думаю, владельцы этих сокровищ поумирали бы от инфарктов, узнай они, что гордости их коллекций на время переквалифицировались в детские игрушки.

– Ты бы его лучше читать научил, – говорила деду мама, но он только отмахивался от нее.

– Читать его любой дурак научит, – отвечал он, – сейчас это не проблема. А вот говорить с книгой, понимать ее…

Разумеется, ни родители, ни тем более я тогда не понимали, что он имел в виду.

Несмотря на столь книжное воспитание, я совсем не был «ботаником» или маменькиным сынком. Как все нормальные дети я бегал по улице с рогаткой, играл в футбол, дрался, хулиганил… был таким же, как все. А еще я страшно матерился, но когда я посылал на три буквы взрослых, я всегда говорил им «вы», – так меня воспитал дед.

Он же и отучил меня материться. Дело было за несколько месяцев до школы.

– Мне в школу скоро, – жаловался я деду, пересказывая опасения матери, – а там же материться нельзя. А что если я не смогу?

– Хочешь больше не материться? – спросил меня дед.

– Хочу, – ответил я.

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда.

– Хорошо, я знаю одно средство.

И дед рассказал мне по секрету, что мы должны закопать мои матюки в землю, но так, чтобы никто об этом не знал. А то вдруг кто выкопает?

Так мы и сделали. Наматерили с дедом полный кулек матюков, тщательно его завязали, затем зарыли на пустыре. И помогло. Я долго, до старших классов потом не матерился, но то ли кулек порвался, то ли его кто раскопал…

Дед умер скоропостижно, когда я пошел в первый класс. Инструменты деда родители продали. Коллекция ушла в девяностые – пришлось продать, чтобы «уладить проблемы». На папу наехали бритоголовые краснопиджачники, и чтобы их отшить, а заодно и наказать, понадобились хорошие деньги. Думали сначала продать и квартиру, но ее удалось отстоять.

И только спустя лет пятнадцать после смерти деда меня настигла его весточка. Я тогда взялся сделать ремонт в теперь уже моей квартире собственными силами и при замене полов обнаружил тайник, где хранилась одна единственная книга. Сначала я решил, что она старинная, но позже понял, что это был труд моего деда. На мгновение я даже увидел в воображении, как дед пишет ее гусиным пером, на старой бумаге, макая перо в изготовленные по старинной технологии краски или чернила.

Текст в книге деда был только на первой странице, где он вывел каллиграфическим почерком: «Никогда не верь тем, кто благоговеет перед святынями – эти люди способны на всякую гадость». Остальные пятьсот с чем-то страниц состояли сплошь из орнаментов и узоров, скопированных дедом из тех книг, что он реставрировал.

Надо сказать, что я не перенял от деда страсть к старинным книгам. Для меня они так и остались красивыми безделушками, за которые одержимые ими люди отваливают огромные деньги, но книга деда меня буквально заворожила. С упорством параноика я изо дня в день перелистывал ее страницы, вглядываясь в орнаменты, и это рассматривание творений деда давало мне такой кайф, который я не мог получить ни от водки, ни от травы, ни от женщин. Наверно, только инстинкт самосохранения заставлял меня продолжать убивать ставшее столь драгоценным время, общаясь с друзьями и с женщинами, хотя женщины снимали сексуальное напряжение, позволяя тем самым еще глубже отдаваться созерцанию книги.

А в день моего тридцатилетия случилось То Самое.

Помню, гости тогда засиделись до двух. Вино, трава, закуски… все было на уровне. Всем было весело, всем было хорошо. Когда же гости ушли, я, словно наркоман за своей дозой, бросился к книге. Но стоило мне только дотронуться до нее, как меня пронзила острая боль. В одно мгновение тело перестало быть моим, и я рухнул на пол. Я умирал, и когда я умер, тело осталось лежать на полу, а я…

Я стоял на прибрежном песке. Сзади был океан, спереди – лес. На мне не было ни одежды, ни обуви, – там одежда была неуместной. Откуда-то я знал, что я был на острове, и что в лесу меня кто-то ждет. Да, чуть не забыл… была ночь, но это не мешало мне достаточно хорошо видеть. Скорее всего, пейзаж освещался луной, но саму луну я не помню.

Из леса вышел дед. Я сразу же его узнал, несмотря на то, что практически его не помнил. Я знал, что он умер, но меня совсем не удивило его появление, наоборот, оно показалось тогда мне более чем уместным.

Обрадовавшись, я захотел броситься деду на шею, задать ему кучу вопросов, сказать, как я его люблю, и как мне его не хватает, но дед, видя мое состояние, сделал какой-то (я его не уловил) жест рукой, и меня словно парализовало. Он не сказал ни слова, и, тем не менее, я понял, что в этом месте такое поведение невозможно, что я должен соблюдать протокол, а протокол требовал, чтобы я с достойным видом проследовал за дедом. Убедившись, что я это понял, дед повернулся и пошел в лес. Опасаясь за свои ноги, я пошел следом. Боялся я зря – под ногами всю дорогу была мягкая, похожая на дорогой ковер трава.

Дед привел меня на лесную поляну, посреди которой горел костер наверно в человеческий рост. Вокруг костра сидели люди. Все они, как и мы с дедом, были обнажены. При нашем появлении один из мужчин поднялся на ноги и сделал несколько шагов нам навстречу. Он буквально излучал силу, мудрость и власть.

– Подойди к ней, – приказал он мне.

Несмотря на неопределенность этой команды, я понял, что надо делать. Приблизившись к костру, я увидел нечто, купающееся в его пламени. Это была Книга с нечетным количеством страниц, столь же неописуемая, как и невозможная в привычной реальности. Книга открылась, и я наполнился пониманием.

Проснулся я во второй половине дня. В постели, но одетым. Самочувствие было таким, словно мне сделали общий массаж монтировкой. Решив, что это похмелье, я полностью отдался на милость времени, но моя болезнь длилась больше недели. Все это время я находился в жутком, полубредовом-полудремотном состоянии. Я постоянно слышал какой-то шепот, словно мне шептали что-то в оба уха одновременно; вокруг сновали какие-то тени… Из постели я выбирался только в туалет и на кухню попить воды.

Наконец, наваждение кончилось, и я смог подняться с кровати. Я был настолько слаб, что меня швыряло по сторонам, как пьяного. Еще через день я уже смог вернуться к книге деда. Каково же было мое удивление, когда я понял, что могу ее читать!!!

То, что я принимал за орнамент, было текстом… Нет, скорее даже не текстом, а проводником сознания в ту область, где было сокрыто знание. «Читая» книгу деда, я словно бы видел то, что он пытался мне рассказать, а то, что книга была написана для меня, не вызывало никаких сомнений.

Я видел, как умирающий боец открывал ему тайну, потому что он не мог, не имел права унести ее с собой, а больше никого из достойных рядом не было… Я видел, как дед в тайне от всех раз за разом убеждался в правильности слов умершего бойца, но каждый раз отказывался верить увиденному. Видел, как позже он по крупицам собирал древнее знание, а потом переписывал его в книгу. Я видел, как однажды он получил приглашение на остров, и как он встретился с Книгой с нечетным количеством страниц…
1 2 3 4 5 ... 13 >>
На страницу:
1 из 13

Другие электронные книги автора Валерий Михайлов