Любовь зла…

– Обещаю, – Алексей нажал на красную кнопку и положил телефон на стол, заваленный пустыми банками.

Григорьев посмотрел на друга, безумно сгорая о нетерпения услышать слова профессора. Но Андреянов не торопился с повествованием. Он прошёлся по комнате, глядя себе под ноги о чём-то напряжённо думая. Остановился у окна. Отодвинул занавеску и, прижавшись лбом к прохладному стеклу, глядя на разворачивающуюся у подъезда легковушку, почесал указательным пальцем ухо, и спокойно, взвешенно, стараясь чётко произносить, каждое слово, неторопливо заговорил:

– Брат, ты в дерьме. Не по яйца, как мы ещё вчера предполагали, и даже не по пупок, как оказалось сегодня утром, а по самые уши, а то и по макушку! Если верить свежим сведениям от Семёна Михайловича.

– Что случилось?! Чего я ещё не знаю, а должен знать? – лицо друга стало белым. – Братишка не томи. Гнусные новости, это только твоя прерогатива. Больше никому это не позволено.

– Спасибо, ты настоящий друг! Тогда открой уши и слушай. Профессор откопал у себя в загашнике какую-то старую книжку, о жизни вампиров….

– И что? – Валера подался вперёд.

– Если на твою историю наложить текстовое содержание книги, добавить кое какие факты, то получается такая херня! – Алексей провёл руками по коротким волосам на голове. – Что не в сказке сказать, ни топором вырубить.

– Не тяни кота за яйца, мать твою!

– Это, по словам профессора, конечно, я не ручаюсь за достоверность фактов и выводов. Но просто так получается, что твоя Наташа вампир, – и уже тише, – и шутки у неё вампирские….

– Какие шутки? – не понял Валера юмора.

– Какие, какие! Да такие! Что тебя укусила она! И она же, обязательно вернётся и превратит тебя в вампира! На худой конец, лишит твоё бренное тело крови, и душа твоя отправится к Богу! – взорвался Андреянов. – Или к дьяволу!

– Не понял, ты прикалываешься?

– Прикалываюсь?! Ну, знаешь, брат, как представлю себе, что она появляется у тебя ночью в спальне вся голая, возбуждённая. Соски торчат. Сначала вы хорошо потрахаетесь, а потом твоя любимая и ненаглядная, острым длинным ногтем режет себе любую часть тела, и заливает свою кровь в твою глотку, а через трое суток у тебя острые клыки, да страшная жажда крови. Затем ты при первой же встрече со мной, набрасываешься на меня и с большим удовольствием перегрызаешь мне, своему лучшему другу, горло. Такой, знаешь, смех разбирает, что просто живот лопается!

– То есть, ты хочешь сказать то, что ты мне только что наплёл, это правда? – Григорьев напрягся и привстал с кресла.

– Ты тупой, или прикидываешься? Если верить профессору, то да. Валить тебе надо отсюда. И чем быстрее, тем лучше.

– Валить…, – задумчиво повторил Валера, – куда и зачем? Бежать от Наташи?! А если это всё ошибка? И мы, и профессор ошибаемся? Ведь по факту мы можем ошибаться?

– Можем. Но лучше как говориться, перебдеть, чем недобдеть. А куда, да к отцу Константину, про которого профессор нам говорил. Михалыч сказал, что там земля святая, они не должны туда сунуться, – не смотря на всю свою уверенность, Алексей почувствовал сомнение в словах профессора. Скорее всего, профессор и сам многого не знал, лишь имел свои догадки, предположения, основанные на тех или иных данных. Какие-то из них были верные, а какие-то требовали проверки. Это-то и смущало Андреянова.

– Насколько? – Валера не заметил сомнения в голосе друга.

– Он не сказал, но мне думается, пока твоя рана не заживёт.

– А как же работа?

– Возьми отпуск за свой счёт.

– Не дадут, я и так долго провалялся в больничке.

– На худой конец позвони и скажи, что пошло осложнение и врачи отправили в санаторий.

– Это уже кое-что. Когда выезжаем? – спросил Григорьев.

– А мне зачем? Езжай сам. – Андреянов младший отошёл от окна и плюхнулся в кресло и потряс пару банок, но те были совершенно пусты. – Бля и пива даже нет! Как назло так хочется надраться!

– Ты мне друг, в конце концов, или нет?!

– У меня две с половиной недели до конца отпуска осталось. Может рвануть с тобой? Но могу опоздать на службу…

– А ты скажи, что открылись старые раны! – в тоне Валеры появились саркастические нотки.

– Чего-о?

– Или сделай ход ферзём! Папе позвони, он тебя и меня отмажет.

– Сэр, а вы умеете уговаривать! – Лёха хлопнул ладошками по коленкам. – Нам любое море, море по колено, нам любые горы, горы по плечу!

– А то!

Друзья, покончив с мелкими бытовыми делами, собрались на скорую руку, и вышли из дому. Поймали такси и прямиком направились к автовокзалу. Людей в зале ожидания вокзала было немного, и те стояли небольшими группами в ожидании своих маршрутных автобусов и не обратили на вошедших парней ни какого внимания. Только два сотрудника транспортной милиции проводили их взглядом. Молодые люди направились к крайней кассе, около которой никого из пассажиров не было, вежливо обратились к сидевшей там пышногрудой девице с роскошной причёской.

– Девушка, милая, нам, пожалуйста, два билета, до деревни Весёлая Жизнь. Если можно, места рядом, – вежливо попросил Андреянов кассиршу, молодившуюся под юную красавицу, но так и не смогшую до конца скрыть свой истинный возраст.

– Рейс восемьдесят четыре, номер автобуса тридцать четыре восемьдесят четыре. «Краснодар – Волгодонск» до поворота «Весёлая Жизнь», места тридцать четыре – тридцать пять. С вас тысяча шестьдесят шесть рублей! – улыбаясь, произнесла она в микрофон. – И ваши паспорта, пожалуйста.

– Почему до поворота? – поинтересовался Алексей, протягивая деньги и паспорта в окошко.

– Это проходящий автобус, к тому же последний в ту сторону, и отправляется он в семнадцать ноль-ноль. Следующий рейс только завтра в восемь десять.

– Спасибо. Улыбайтесь чаще, у вас очень красивая улыбка! – женщина, заслышав комплимент от Алексея, зарделась, и улыбка её стала ещё шире, что действительно добавило ей привлекательности.

Путники скоро нашли нужную им площадку, проходя мимо ларёчка с выпечкой, остановились и купили в дорогу десяток пирожков с картошкой и бутылку минеральной не газированной воды. Автобус уже стоял на платформе, и двери были открыты, что означало, посадка разрешена. Без лишней суеты, свойственной путешественникам, парни вошли в салон видавшего виды «Лаза» и сели на свои места. Тут же принялись жевать пирожки.

– Ну что, с Богом?! – произнёс Валера, как только автобус тронулся, доставая пирожок из прозрачного пакета.

– С Богом, – отозвался Алексей, держа пакет открытым.

Ехали молча, лишь изредка перебрасывались ничего не значащими короткими фразами. За окном проносились поля, густо поросшие озимой пшеницей и ячменём. Стало смеркаться. Лесополосы виднелись на фоне полей чёрными полосами, уходящими, куда-то вдаль. Под монотонное гудение шин и рычание двигателя, парни уснули.

К одиннадцати часам вечера, автобус остановился у перекрёстка. Двери автобуса распахнулись со страшным скрипом и выпустили сонных молодых людей в ночную мглу, предоставляя им полную свободу действия. Звёзды яркими россыпями были разбросаны по всему небосводу, но луна ещё не взошла, она только нарождалась. Пассажиры поёжились и вышли. Огляделись по сторонам, соображая в какую сторону им идти.

– Ну что, пошли что ли! – воскликнул Андреянов, и похлопал друга по плечу.

– Сдаётся мне, что мы сильно протупили, что сразу поехали, – громко вздыхая, сказал Валера.

– Боишься ножки натрудить?

– Нет. Боюсь что, на ночь глядя, мы никому не нужны будем. Даже с письмом! – ответил Григорьев и застегнул лёгкий плащ, очередной раз, поёживаясь от прохладного порыва ветра, вздохнул, мысленно пожалел, что не одел ни свитера, ни тёплую куртку. – Да и вещей никаких не взяли.

– Вот блин! Зануда! – воскликнул Лёха. – А так всё хорошо начиналось! Какие вещи? Весна на улице. Скоро в одних трусах бегать будешь.

– Можно в поле заночевать. Я лично не против.

– И жрать что-то хочется…. А тут ещё темень такая…. В поле так в поле….