Хранители Мира

– Пашка, а ты что думаешь по этому поводу?

– Всё это мне кажется полной ерундой. Но если дело выгорит, то приключения нас ждут ещё те! – со свойственным ему скептицизмом ответил брат.

Подул свежий ветерок, принеся с собой аромат ночной степи и забирая с собой последние капли сна.

– Деда, а ты расскажешь нам, как ты туда попал? – своим вопросом Сашка попал в точку. У нас у всех он вертелся на языке. Но задать его мы не решались, а он как всегда нас опередил.

– Только не сегодня, – ответил дед и улыбнулся своей светлой улыбкой, – завтра. Завтра вечером. История длинная, да и времени у нас предостаточно, так что, казаки, бегом спать!

Он тихо повернулся, и ещё раз глянул на небо. Его губы опять что-то прошептали, и он медленно пошел к крыльцу, которое сделал своими руками лет, эдак, сорок назад. Там дед Павло остановился, очередной раз оглядел небо, словно что-то ища. Хмыкнул и зашёл в дом.

Мы смотрели ему вслед, пытаясь понять, что же ждёт нас завтра. То ли сказка, то ли правдивая история человека, повидавшего много чего на своём веку.

– Ну, пацаны, утро вечера мудренее! – попрощался Сашка и направился к калитке.

Я пошел следом за ним, догнав возле бассейна с питьевой водой. Остановил и серьёзно спросил:

– Саня ты во всё это веришь?

Он посмотрел мне в глаза и ответил вопросом на вопрос:

– А ты?

– Больше да, чем нет, – отвечал я.

– Вот-вот, сначала я тоже так думал! За последние полчаса моя вера в это возросла. Он говорил, так просто, скромно, словно там был, а не рассказывал байку на ночь. Теперь я убежден, что все именно так, как говорит твой дед. И я ему верю.

– И я это почувствовал. Ладно, пока! Завтра увидимся.

– До завтра!

– Пока!

Мы пожали друг другу руки и разошлись по домам.

***

Утро настало быстро. Мне показалось, будто я успел только закрыть глаза, а уже пора вставать. Ничего не поделаешь, деревня есть деревня! Свежий воздух, природа….

Затравка, кинутая дедушкой, не давала заснуть мне всю ночь, и питала мой ум всё новыми и новыми фантазиями на эту тему. Дед ушёл в сельпо за свежим хлебом, и за нашим любимым сгущенным молоком, которое ему, как шахтёру, продавали на разлив по льготной цене, поэтому очередь занимали с раннего утра. А мне нужно было отогнать коров в стадо.

Наспех умылся, вывел скотину из стойла и погнал на соседнюю улицу. Куда каждое утро хозяева выгоняли своих питомцев, собирая их в одно большое стадо. А потом, гонит их местный и бессменный пастух Тимофей на высокие берега Северского Донца, покрытого густой и сочной травой.

Целый день мы с братом никого не видели, заняты были в огороде. Дедушка то приходил, то снова уходил. Иногда на его лице можно было прочитать озабоченность и волнение. С коими он быстро справлялся и снова становился обычным добродушным дедушкой.

Сашка как мы, не вылезал со своего огорода, поливал, тяпал и вырывал сорняки. В общем, работали мы все не покладая рук. И делали это лишь для того, чтобы сегодняшний день пролетел быстрее, а вечером быть свободными.

Зато аппетит наработали мы на свежем воздухе просто зверский! Это вам не в городе, где от пыли и смога дышать нечем, а работать вовсе в тягость.

Мы сами-то из города Новочеркасска. Что под Ростовом. А наш кореш, Саня, из Азова. Наши мамы дружили с детства и в школе за одной партой сидели. Потом выучились и разлетелись, словно оперившиеся птенцы из родного гнезда. Вылетев, оседали кто где. А нас, детей, по любому случаю, будь то праздник или каникулы, отправляют в деревню, чтобы поправить здоровье и отдохнуть от школьных занятий и домашних заданий. Мне это нравилось, и я всегда рвался к бабушке с дедушкой в посёлок Виноградный, это маленький шахтёрский посёлок расположившегося на крутом берегу Северского Донца. В городе летом делать нечего. А тут природа, река и огород с вишнёвым и яблочным садом. Благодать!

– Эй, работнички! Айда купаться! – крикнул нам Сашка, усевшись на каменный забор.

– Здорово, Санёк, – ответил я, – сейчас! Только падалку соберем.

– Хватит таращиться. Иди, помоги лучше яблоки собрать! – крикнул ему Пашка.

– А что мне будет с этого?

– Не намылим шею! – засмеялись мы в ответ.

– Надо подумать. Э.… Ну… Если я приду и помогу вам, то по шее не получу. А если не помогу то что? Хотелось бы знать!

– Слышь, философ, харэ болтать! – прикрикнул на него Пашка.

– Ну, всё, всё иду! Вечно вы без меня не можете справиться. Бездельники!

Яблонь было шесть, нас трое. Быстро распределили каждому по два ведра, две яблони и вперёд!

Мне досталась «симиренка» и «дюшес», под которыми яблок валялось больше, чем под остальными деревьями, они были большие и червивые. Закончив, я вышел из сада с двумя полными с горкой вёдрами. Пацаны, тоже только что подошли и ставили свои ведра возле летней кухни под лавочку.

– Ну что, други моя, бегом на речку! – крикнул я.

– Может, не будем бежать? – предложил Санёк.

– Не знаю. Всё, сэр, на ваше усмотрение, – пошутил я.

– Кстати, а, сколько времени-то? – спросил Пашка.

– Было пять, когда я пошёл к вам. А сейчас… – Сашка почесал затылок и прищурил левый глаз, он всегда так делал, когда пытался сосчитать в уме, – пусть мы потратили на яблоки двадцать минут, значит где-то пять часов двадцать пять минут.

– Ну-ну, ты ещё секунды сосчитай! Чудак человек.

– А где все ваши? Никого не видно? – спросил Шурик.

– Дед пошел в Краснодонецкую, а бабушка прилегла, у неё после обеда голова разболелась, – ответил ему Пашка, на ходу сорвав с соседского дерева сливы и протягивая их нам.

Мы съели по одной. Нам они показались очень вкусными (соседские всегда вкуснее своих домашних), мы вернулись и нарвали полные карманы. Поглощая синие пахучие и очень сладкие плоды, направились в сторону реки. Дорога вела вниз, и идти было легко: всё с горки да с горки. Приземистые небольшие домики сменяли друг друга. За одним из них свернули направо, и вышли на улицу Ленина. Скорее она была похожа на поле с грунтовой дорогой посередине. Знаете, эдакий деревенский вариант проспекта, когда с одной стороны (то есть слева) дома стоят в один густой ряд и огороды за ними узкие и длинные, а вот напротив полная свобода. Между хатами хоть марафонские забеги устраивай! Ближе к левой стороне проходит так называемая проезжая часть с колеёй в полметра глубиной. Не дай бог, чья машина соскочит туда, то всё, пиши – пропало. Тогда достать её можно только с помощью трактора или крана. Хотя помню случай, когда мне было лет пять, шли мы тогда купаться. Я и дедушка, так как Пашка остался тогда с мамой в городе. Смотрим, машина стоит на дороге, а вокруг неё два мужика суетятся. Подходим с дедом ближе и видим, что она лежит на брюхе, и колёса крутятся, не доставая до дна колеи. Дед посадил меня в траву у обочины, чтоб значит, не мешался, и поздоровался с мужиками, о чем-то они переговорили и разошлись в разные стороны. А я лазил вокруг автомобиля и удивлялся, как же так это произошло. Не помню, сколько времени их не было, но вернулись они с подмогой. С ними ещё человек десять было, меня отстранили от пострадавшего автомобиля, а сами облепили её как мухи. Присели. Поднатужились, железный конь дрогнул, поднялся и поехал вправо. Опустился. Затем ещё раз поднялся и под кряхтение деревенских мужиков «москвич» поплыл вправо и снова остановился, но уже на колесах, а не на брюхе. Спасатели отряхивали руки. И предупреждали незадачливого водителя, чтобы был в следующий раз аккуратней. Тот, в свою очередь, благодарил их за помощь. Потом ловким движением руки достал невесть откуда непочатую бутылку «Портвейна 777» и стакан. Потом ещё одну…. Так что на речку мы тогда попали где-то минут через сорок или час.

Покинув сельский бульвар, наша троица пошла по тропинке протоптанной не одним поколением жителей деревни, которая вела через овраг к обрыву. Затем круто спускалась прямо на узкий, но чистый песочный пляж. Только завидев воду, мы не стали ждать с моря погоды, разделись на ходу, побросали одежду прямо на песок и бросились в прохладные воды Северского Донца, несущего их в Дон-Батюшку.

А дома бабушка Валя накрывала на стол. Её борщ был настолько вкусен, что его аромат я почувствовал на берегу реки. А пирожки, какие пекла! Ух! Пальчики оближешь! Очевидно, подгоняемые этими самыми божественными запахами на свете, мы дружно собрались и отправились домой. Проходя через овраг, мы услышали грохот и громкий всплеск воды. От неожиданности все замерли на месте.

– Айда, посмотрим! – первый очнулся от оцепенения Сашка.

– Бежим! – крикнул Пашка, вторя ему, и побежал первым, а мы с Саньком за ним.

Выбравшись из оврага, мы понеслись быстрее ветра к обрыву, где уже не было тропы, ведущей вниз к реке. Половины пляжа, где мы только что барахтались в тёплой прозрачной воде, тоже не существовало. Тропа обрывалась, и под нами был обрыв метров десять. Земля, желтая глина и камни, перемешавшись, рухнули вниз, похоронив под собой половину шикарного песчаного пляжа. Вода окрасилась в желто-коричневый цвет, образуя большое мутное пятно, постепенно уносимое быстрым течением. По её поверхности ещё расходились волны, унося с собой известия о произошедшем здесь обвале.