Камень молчания. Рассказы и присказки разных лет

Или что ещё хуже: «Ну, что ты вечно лезешь вперёд паровоза»?

Обижаются, но сделать с собой не могут ничего.

Мне… – одинокая слеза стекает на подбородок… – даже немного их жаль.

Шлёпаю себя по щекам, резко говоря, приводя, тем самым, себя в чувство, – Ну ка, не раскисать, отбросить эмоции, тебе ещё писать и писать…! Ещё увязывать написанное с ненавистной палкой для селфи…!

Делаю, как решил – пишу дальше.

Третий тип – «тормоза».

Мой любимый тип, к которому принадлежу и я сам.

Мы неплохие люди и вовсе не медлительные, как считают многие, задумчивые – да, но что тут плохого.

Бывает, встанешь столбом поперёк проспекта – все кричат, ругаются, а тебя там и нет. Задумался, воображение выбросило из реальности, а когда вернёт неизвестно.

Среди нас немало известных людей. Философы, поэты, писатели. Есть даже известные политики. Приводить фамилии не буду – не всем нравится, когда его называют «тормозом».

Мы можем то, что людям, подстроившимся под жизненный поток, а «торопыгам» и подавно, недоступно. – Мы можем, глядя вслед ускользающим событиям, понять их природу. Разглядеть детали, разобраться в них.

Конечно, это непросто. Очнувшись от своей задумчивости, нам приходится догонять события. Это получается не всегда. Бывает, что в том или ином событии для нас уже не оказывается места.

Мы не расстраиваемся, мы уже привыкли к такому, как привыкли и к тому, что наши открытия не очень-то и нужны.

Ничего, переживём, немного обидно, ну да ладно, ничего страшного. Лично я, с этим справиться смогу.

Меня пугает другое.

Как представлю – мурашки по коже.

Ведь может получиться так, что мне, в ускользающем потоке, попадётся на глаза что-то настолько сложное и интересное, что я застыну, задумавшись на очень длительное время. События пройдут мимо меня и скроются за горизонтом, а я безнадёжно отстану от них. Мир начнёт рушиться под моими ногами…. В какой-то момент, мои ноги потеряют опору, и я начну падать в бесконечную черноту….

И вот именно здесь, в этот самый момент, мне и понадобится палка для селфи с прикрученным к ней фотоаппаратом – зафиксировать напоследок своё перекошенное от удивления лицо.

Кузьмич

Началось всё это очень давно. Тысячу лет назад, а быть может и значительно раньше. – В те самые времена, когда были созданы хитрые формулы, позволяющие любому случайно брошенному в подходящий момент слову, обрести невероятную мощь и значение. Этого не помнит почти никто. До наших дней дошли даже не обрывки этих знаний – обрывки воспоминаний о них. Нет больше хранителей, оберегающих эту страшную тайну – сгинули, ушли, покинули нас навсегда, но формулы остались. – Такая вот маленькая подлость оставленная древними магами человечеству. Но, возможно, я напрасно обвиняю их. Ведь чтобы формула, описывающая хитрый закон заработала, нужны особые условия. Множество составляющих должно сойтись в одной точке, а вероятность такого совпадения крайне мала. – Вот маги и не удосужились отменить свои древние законы, оставили свои волшебные формулы, считая, что вряд ли они смогут кому-то навредить.

Суки!

Они-то теперь далеко, а я вот попался.

И виноват в этом только Кузьмич!

Но всё по порядку.

И я буду последователен и начну издалека.

Многие уже, наверное, и не помнят, что было в прошлом веке в конце восьмидесятых годов, но я не забыл. Я до сих пор ясно вижу, как неведомая сила ударила исподтишка сразу по всем направлениям, и в результате рухнуло всё.

Государство – большое, привычное, может быть на чей-то взгляд и неказистое, но родное, казавшееся незыблемым – закачалось, треснуло по всем швам и рассыпалось на тысячи обломков, вывалив наружу то, что было у него внутри.

Неприглядная картина – груда ужасно пахнущих обломков, под которыми те, кто оказался поглазастей и похитрей, смогли разглядеть несметные богатства. – В самый первый момент они оказались ничьи, но мгновение спустя… хозяева уже определились и почти сразу…

Но меня опять куда-то заносит. – Кому интересно слушать про несметные богатства и их хозяев? – Никому. – Лично меня это не касается. – В любом случае мой рассказ не об этом.

Для меня те годы интересны другим.

Они пришли и из магазинов как-то очень быстро исчезли продукты, встали заводы, а само существование поменяло свой смысл.

Миллионы людей растерялись.

Прямая зависимость – работа – деньги – товар, перестала существовать. И хотя работа кое-где ещё оставалась, но денег уже стоила не тех. На те деньги, что за неё платили, стало невозможно ничего купить – они перестали выполнять свою функцию эквивалента. – Продавцы по привычке ещё иногда брали их, но видя, что толку от этого почти нет, судорожно поднимали цены. – Но и это почти не давало результатов. – Смутное время. – Никто ещё не знал тогда, что и как нужно делать – всё было впервые, в диковинку. – Требовалось разобраться. Путаница и неопределённость нарастали. И когда они достигли своего максимума, торговля встала тоже. Наступило время полного экономического штиля. – Остановилось и бездействовало всё.

Многие могут со мной не согласиться и сказать, что это неправда, что никакой такой полной остановки не было и в помине. – Я с ними даже спорить не хочу, пусть помнят, что хотят, а я знаю наверняка. – Остановка была, но была очень короткой – не больше минуты. – Остановка перед началом нового пути. – Всё замерло на старте – перегруппировалось и рвануло вперёд, а люди устремились следом.

Кого-то затоптали, кто-то просто отстал, кто-то, как я – остался стоять на месте и вовсе никуда не побежал – таких было подавляющее большинство.

Мы стояли и смотрели, разинув от удивления рты, как наш привычный, любимый нами мир, уносится от нас куда-то …, оставляя нас на произвол судьбы.

Пытаться догнать? – Не получится.

Стоять на месте столбом? – Нет никакого смысла.

И я потихонечку пошёл.

Шаг, другой, третий. Неуверенно, затем всё смелее и смелей. – Не глядя по сторонам, не ища поддержки. Я просто не знал где её искать в новых обстоятельствах.

Но это аллегория, а если говорить по-простому, всё получилось случайно. – Я как-то раз, вышел на лестницу покурить и нос к носу столкнулся с соседкой из соседней квартиры.

– Что, всё куришь? – спросила она.

– А что ещё остаётся? – Только курить, делать всё равно нечего.

Надо сказать, что за несколько дней до этого, я потерял работу. Контора, где я занимал должность инженера – закрылась, и я совершенно не знал, как жить дальше.

– Делом надо заниматься, – сказала она.

– Да какие сейчас дела? – Работы нет, а где есть – не платят, а где платят – всё равно толку нет – заработаешь копейки, на которые ничего невозможно купить.

– А ты заработай не копейки, а рубли, глядишь и полегче станет.

– Это как? – спросил я.

– Зарабатывать нужно много, – добавила она.

– Интересно! А где-то есть такие возможности?