Красный шайтан

– Ефим, барин.

– Казак?

– Точно так, уроженец станицы Усть-Хоперской Донского округа.

– А что, Ефим, – кивнул Поспелов в сторону площадки, – получается с Вороном?

– Непокорный, чёрт, – покосился туда старший конюх. – Час назад сбросил с седла Яшку.

– Папа, а разреши мне? – сказал молчавший до того гимназист.

– Ну что же, давай, – откликнулся отец, – глядишь, получится.

– Я только переоденусь, – шмыгнул парень носом и поспешил к дому.

– А не расшибет? – засомневался Гиляровский.

– Ништо, – улыбнулся Ефим. – Минька у нас парень шустрый.

Все направились к манежу, по дороге Ефим громко позвал:

– Яшка!

– Ась?! – выглянул из конюшни лохматый малый с вилами в руках.

– Быстро тащи сбрую, будем снова объезжать Ворона!

Тот исчез, а группа подошла к месту и остановилась.

– Хватить гонять, Иван, поводи, чтобы остыл, – приказал потному мужику управляющий. Тот перестал щелкать бичом, жеребец замедлил ход, а потом остановился, кося на людей злым глазом.

– Да-а, видный экземпляр, – поцокал Гиляровский языком. – Настоящая орловская порода.

– Тридцать пять вершков[4 - Вершок – устаревшая мера длины равная 4,4 сантиметра и понесся в конец манежа к жердяной ограде. Легко перемахнув ее, задробил в степь, быстро уменьшаясь в размерах.] в холке, длина туловища тридцать два, вес двадцать пять пудов, – гордо изрек Поспелов.

Между тем Яшка доставил сбрую, а за ним появился гимназист, в полотняной рубахе навыпуск и заправленных в сапоги штанах.

Едва удерживая храпящего Ворона, трое конюхов взнуздали его, закрепили на спине седло и воззрились на управляющего.

– Давай, – хлопнул он по плечу сына.

Тот быстро подскочил к жеребцу, схватил узду и птицей взлетел на спину. Мужики прянули по сторонам, а конь, встав на дыбы, попытался сбросить наглеца. Но не тут-то было – Мишка вцепился в него, словно клещ, и удержался, а когда упрямец высоко подбросил круп, дал пятками по бокам. Ворон взвизгнул, лягнул копытами.

– Ходко идет, чёрт, – приложил к глазам ладонь старший конюх.

Пара вернулась минуть через двадцать. Жеребец, роняя с удил пену, шел мелкой рысью, раскрасневшийся Мишка чуть подскакивал в седле.

Спрыгнув, подросток передал уздечку Ивану и подошел к крестному с отцом.

– Ничего, – оценил родитель. – Можешь.

– Не то слово, – тряхнул его за плечи Владимир Алексеевич. – Словно я в молодости.

– Жеребца хорошо выводить, напоить и задать корму, – приказал Дмитрий Васильевич, и они втроем направились к дому.

Фактически это была контора, состоявшая из двух половин. Во второй, жилой, кухарка уже накрыла стол. Умылись, отобедали русскими щами и бараньим боком с кашей, под которые взрослые хлопнули по рюмке «смирновской». Затем оба поднялись на второй этаж в светелку, чуток приспнуть, а Мишка отправился на реку.

Там, раздевшись догола, всласть поплавал, надрал в норах пару десятков раков и, завязав в рубаху, отправился назад. Раков отдал кухарке и пошел в людскую[5 - Людская – помещение для работников, слуг.] к конюхам, где после обеда те играли в дурака.

– А ну-ка, дядя Ефим, сдай и мне, – уселся рядом.

Очередного «дурня» били картами по ушам, у Ивана они уже были красные. Сражались час, гимназист ни разу не проиграл.

– Это што, тебя так в гимназии натаскали? – удивился Яшка.

– Ну да, учитель географии, – рассмеялся Мишка.

Когда летняя жара спала, а солнце клонилось к закату, они с отцом и крестным пили на террасе чай. На столе тихо пофыркивал начищенный самовар, все прихлебывали из чашек.

– Да, хорошо тут у вас, не то, что в Москве, раздолье, – черпнул ложечку меда из вазочки Владимир Алексеевич.

– Так оставайся на всё лето, в чем вопрос? – подлил себе заварки Дмитрий Васильевич.

– На всё не могу, предстоит командировка в Царицын[6 - Царицын – дореволюционное название Волгограда.], разве что на неделю.

За разговором наступил вечер, на землю опустились тени, далеко в степи показался одинокий всадник.

– Наметом скачет, – прищурился Гиляровский.

– Кто-то из табунщиков, – откликнулся Поспелов.

Спустя короткое время всадник въехал через задние ворота на завод, спешился у людской и исчез внутри.

Наружу вышел со старшим конюхом, оба пошагали к дому, поднялись на террасу.

Там Ефим, подойдя к столу, сообщил, что в трёх верстах[7 - Верста – устаревшая мера длины равная 1066 метрам.] от места выпаса лошадей табунщики обнаружили волков.

– Где именно? – отставил Поспелов чашку.

– Аристарх, докладай, – обернулся назад казак.

– В Лихой балке, барин, – сдернул тот с головы картуз. – Искал отбившуюся кобылу и наткнулся.

– Сколько?

– Пара.

– Ну что, Владимир Алексеевич, организуем загонную охоту? – взглянул Поспелов на Гиляровского.