выдает очередной куплет бард, и философы изображают работу мысли.
– Во суки, че делали, своих ели, – сокрушенно вздыхает Славка.
– Им белка не хватало, а он в мясе, – солидно изрекает Леха, и приятели слушают дальше.
Лямин молча сопит носом, проникается важностью сказанного и с уважением взирает на старших.
Но почему аборигены съели Кука?
За что? Неясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука —
Хотели кушать и съели Кука…
– А хто такой Кук? – интересуется удобно расположившийся на одной из стоящих рядом коек, экипажный обжора Витька Чепурных, по кличке «Желудок», меланхолично уничтожающий пачку галет и сыто рыгает.
– Кук, это великий английский мореплаватель, тундра, – многозначительно поднимает вверх палец Славка. – Дай галету.
– Нету, – вздыхает Желудок и запихивает в рот последнюю.
…Есть вариант, что ихний вождь Большая Бука,
Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука,
Ошибка вышла, вот о чем молчит наука,
Хотели кока, а съели Кука.
– Попробовали бы они нашего кокшу сожрать, – ухмыляется Славка, и все четверо смотрят в дальний угол кубрика.
Там, белея мощным, изукрашенным наколками торсом, лодочный кок Саня Абрамов, в кругу нескольких почитателей, без видимых усилий жонглирует двухпудовой гирей. Нос у Сани перебит, башка бритая, форменный бандит.
– Да, нашего сложно, – чешет затылок Леха, и приятели смеются.
Потом бард живописует способы и другие возможные причины умерщвления великого мореплавателя дикарями, и все внимают.
Что б не было подвоха или трюка,
Вошли без стука, почти без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука,
Тюк прямо в темя и нету Кука.
Но есть, однако же, еще предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья.
Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка,
Ату, ребята, хватайте Кука.
Кто уплетет его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука.
Кому-то под руку попался каменюка,
Метнул, гадюка, и нету Кука.
А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копья, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука.
Переживают, что съели Кука.
– М-да, – клевые песни у Высоцкого, одно слово, талант, – значительно говорит Славка, когда звучит заключительный аккорд, и Леха согласно кивает, – а то!
– Вот бы закантачить с ним и получить автограф, – мечтательно тянет Годок, – такой интересный человек.
Славка с Лехой переглядываются, и у них одновременно возникает мысль разыграть молодого.
– А ты че, разве не в курсе, что брат Высоцкого служит у нас на лодке? – с невинным видом заявляет Славка и незаметно подмигивает Желудку, что б молчал.
– ?!
– Ну да, – поддерживает приятеля Леха, – служит.
– Так это старший лейтенант Высоцкий? – делает круглые глаза Годок и кивает в сторону офицерского коридора (старший лейтенант заступил с утра обеспечивающим, и припухает у себя в каюте).
– А чего тут удивительного? – сладко зевает Желудок. – У Славки вон, батька генерал, а он тоже у нас служит. – Диалектика.
Отец у Гордеева действительно генерал, и именно он определил свое чадо в подплав, для перевоспитания.
– Так что, Миня, – хлопает Леха по плечу Годка, – можешь смело топать к старшему лейтенанту, пусть сведет с братом.
– Как это? – морщит тот лоб и недоверчиво косится на сослуживцев.
– Да очень просто, – наклоняется к парню Леха. – Постучишь в каюту, представишься, так, мол, и так, я почитатель вашего брата. Не дадите ли адресок, что б списаться и получить автограф?
– А он меня того, не пошлет? – чешет в затылке Лямин. – Это вам ни хухры – мухры, сам Высоцкий.
– Не, не пошлет, – уверенно заявляют философы. – Он добрый. Так что, давай, топай.
Пару минут Лямин колеблется, затем встает с банки и направляется к своей тумбочке.
Потом открывает дверцу и поочередно извлекает оттуда шариковую ручку и тетрадь.
– Давай, давай, не дрейфь, ты ж подводник – подбадривают его Гордеев с Крыловым, а Желудок громко икает и думает чего бы еще пожрать.
«Годок» проникается чувством собственного достоинства, решительно направляется в сторону высокого проема кубрика, затем следует по затемненному коридору и останавливается перед нужной дверью.
– Тук-тук-тук, – осторожно в нее стучит и, дождавшись ответа, входит.
– Чего тебе? – лениво поворачивает к нему голову от мерцающего экрана «Спутника», полулежащий на койке обеспечивающий.
Настроение у него лирическое, завтра выходной и можно сгонять в Мурманск повеселиться, в связи с чем, сегодня Высоцкий добрый.
– Я поклонник вашего брата, товарищ старший лейтенант! – сделав шаг вперед, значительно изрекает Лямин. – И если можно, хотел бы узнать его адрес, чтоб получить автограф.
– Поклонник говоришь? Ну-ну, – с интересом взирает на посетителя старлей. – Давай, пиши адрес.
– Шевеля губами и потея от радости, матрос аккуратно записывает.