Книга желаний

Олтаржевский же с холодком в сердце подумал о последней записи в тетради. Но тут же отмахнулся от ерунды. На новой работе он научился управлять людьми – вот и всё!

15

Поздно вечером Олтаржевскому позвонил отец.

– Помнишь наш разговор про Кривоколенный переулок? – спросил Андрей Петрович. – Встретишься с ребятами из инициативной группы?

Назавтра в кабинет на Новом Арбате охранник проводил двоих «ребят». Пенсионера лет семидесяти с большой лысиной и в коричневом старомодном костюме, с кривым узлом на галстуке, и долговязого мужчину примерно одних с Олтаржевским лет, неимоверно худого: пиджак и брюки висели на нём, как на вешалке.

Посетители потоптались у входа. Олтаржевский поздоровался с каждым за руку. Втроем уселись за чайный столик. Долговязый поставил у ног портфель из рыжей кожи.

– Мы с вами виделись у Андрея Петровича, – слащаво улыбаясь, проговорил пенсионер.

– Да. Я помню. – Олтаржевский не помнил, но ему показался знакомым чувственный рот и масляный взгляд отцовского соседа.

Для солидности пенсионер, его звали Леонид Тарасович Потапов, перечислил свои прежние заслуги и должности в каком-то министерстве. Второй, Алексей Иванович Ключников, остроносый и с черными глазками любопытной галки, слушал рассеянно, облокотившись о костлявые колени и сцепив пальцы в замок.

– Алексей Иванович обрисует вам ситуацию. Он кандидат наук. Владеет вопросом. Добровольно вызвался помочь, – сказал Потапов.

– Не совсем добровольно! Скорее, я – лицо заинтересованное. Живу в Камергерском переулке. Рядом с мемориальной квартирой Сергея Прокофьева. Квартиру передали музею музыкальной культуры имени Глинки для музеификации, а весь дом отдали реставраторам. По какой-то причине договор с ними расторгли. Уходя, реставраторы разорили квартиру композитора. Невольно пришлось вникать в тему! – заговорил учёный неприятным, скрипучим голосом, сосредоточенно глядя перед собой так, словно начинал лекцию. – Снос памятников архитектуры в Кривоколенном переулке – это лишь вершина айсберга. Мартиролог утрат исторической Москвы уже насчитывает сотни наименований, и число потерь будет только расти. Московские чиновники очень любят деньги, – проговорил он с едкой иронией и неторопливым движением убрал с бровей густой чуб. – Вы, очевидно, слышали про Генеральный план возрождения Москвы. Его называют «План возможностей». Этот документ приняли в прошлом году, но еще не утвердили. Составили его без учёта мнения москвичей. Леонид Тарасович рассказывал, что вы принадлежите к очень известной фамилии, много сделавшей для нашего города и страны. Поэтому наверняка слышали, что город со времен Петра не единожды перестраивали. Генеральный план сталинской Москвы тридцатых подразумевал сохранение радиально-кольцевой структуры. По нему выстраивали систему улиц и магистралей, а также расположение станций будущего метро. Согласно плану семидесятых, построили микрорайоны за пределами исторической Москвы: Медведково, Свиблово, Перово-Новогиреево, Тушино, Кузьминки, Выхино, Люблино и так далее.

Олтаржевский вспомнил окраины, откуда они в юности с друзьями ездили на дачи. Ученый продолжал:

– МКАД стала границей города. В Москве запретили строить новые фабрики и заводы. Советское руководство думало об экологии. Нынешняя реконструкция города – третья по счёту в новейшей истории. Но со времён большевиков, когда уничтожили Китайгородскую стену, Триумфальные и Красные ворота, Чудов и Вознесенский монастыри, храм Христа Спасителя, церковь Успения на Покровке и многое другое, Москва не видела такого варварского отношения к своему историческому облику! – Учёный помрачнел. Он подождал и неторопливо продолжил. – В план разрушения включили сотни особняков и доходных домов. Схема махинаций примерно такова. Сначала памятники исключают из списка выявленных объектов культурного наследия с формулировкой «в связи с полной физической утратой», либо под иным надуманным предлогом. Затем – сносят. А вместо них строят офисы и торговые центры. Делают из Москвы огромный торговый ларёк!

Происходит это потому, что председатель Совета директоров компании «Главмосстрой» – тот же человек, что руководит межведомственной комиссией при Правительстве Москвы. Комиссия выпускает рекомендации Москомнаследию об охранном статусе зданий. Она же ставит их под охрану государства и объявляет объектами культурного наследия. Комиссия может решить и наоборот – то есть исключить здание из охранного списка. Другими словами, сам же застройщик на своё усмотрение решает, что сносить, а что строить.

Ученый достал из кожаного портфеля и разложил на столе папку.

– Бумаги мне передали работники мэрии, не равнодушные к будущему города. Я не берусь судить о действиях нынешнего правительства Москвы. Назову лишь несколько известных памятников архитектуры, уже уничтоженных, и те, что готовят к сносу. А также те, что с попустительства властей разрушаются от ветхости.

Сносить начали задолго до принятия плана. На Тверской уничтожили главный дом усадьбы Московского генерал-губернатора Чернышёва. Пару лет назад усадьбу передали под строительство делового центра «Усадьба-центр» и снесли.

Нет больше дома Аполлона Майкова, построенного в 1827 году. Теперь там элитный комплекс, а вместо дома – его копия.

Снесли дом причта церкви Николы Стрелецкого XIX века. Фирма «Тверская-финанс» во главе с Лобовым собирается построить на этом месте корпус художественной галереи Александра Шилова. А в компенсацию за издержки, мэрия разрешила Лобову снести на Знаменке несколько домов и построить там офисно-деловой комплекс. Среди памятников архитектуры на этом месте есть мемориальный адрес Достоевского. Во флигеле одного из домов писатель жил. Снесен мемориальный памятник, дом знаменитого русского физиолога Сеченова. На кинофабрике Ермолаева снесён уникальный дореволюционный павильон, связанный с именем пионера русского кинематографа Ханжонкова. Пантелеевское подворье в Китай-городе, построенное еще в 1873 году по проекту архитектора Стратилатова, заменили торговым пассажем. В Царицыне довели до разрушения дачу члена Общества любителей российской словесности, профессора Смирнова. Он был главным казначеем по сбору денег на памятник Пушкину в Москве.

Сносятся целые кварталы, как это сделали с Овчинниковской слободой. Уничтожаются скульптуры. В нижнем парке в усадьбе Кунцево у Москвы-реки разбили скульптурную группу «Плутон, похищающий Прозерпину» работы Паоло Трискорни. Снесли плотину XVI века на реке Неглиной, а на её месте построили подземный гараж. Сносятся творения Шехтеля, Казакова, Иванова-Шица и многих других.

Действуют нагло, никого не боятся. Четыре года назад стерли с лица земли четыре здания палат подворья Тверского архиепископа XVII века. Год спустя министерство культуры России обратилось в прокуратуру Москвы с просьбой привлечь виновных к ответу. Прокуратура отказалась возбуждать уголовное дело.

Еще пример. Ельцин указом утвердил охранный статус для усадьбы Салтыковых на Тверском бульваре. Там сейчас Некрасовская библиотека. Но президент страны для московских чиновников никто. Спустя три года по распоряжению Лужкова все строения усадьбы разрушили и устроили летнее кафе-пивную.

А вот список домов, подлежащих сносу. Собираются уничтожить дом в Леонтьевском переулке – это часть комплекса усадьбы Волковых. Сейчас там посольство Греции, а когда-то жил артист Южин, Станиславский сделал предложение своей невесте Перевощиковой.

В том же переулке разрушается дом Мартыновых. Тех самых, чей сын Николай застрелил своего приятеля Михаила Лермонтова на дуэли в Пятигорске. Лермонтов бывал в этом доме проездом на Кавказ. Никто дом реставрировать не собирается.

В следующем году надумали избавиться от дома на Смоленском бульваре – в нём после сибирской ссылки жил декабрист Беляев. К нему приходил Лев Толстой, собирая материалы о декабристах. Под слом пойдёт дом в Сивцевом Вражке, где в 1920-е годы бывал Борис Пастернак и где работал знаменитый филолог Ушаков.

На Пречистенке собираются сносить бывшую частную женскую гимназию Фишер, особняк 1820 года. В надворном корпусе усадьбы располагалось издательство символистов «Мусагет». Сюда приходили Валерий Брюсов, Иван Бунин, Леонид Андреев, Константин Бальмонт, Игорь Северянин, Александр Блок.

Дом основоположника советской нейрохирургии Николая Бурденко на улице его имени мэрия намерена реставрировать. Чем реставрация закончится – неизвестно.

Причем чиновники не мелочатся. На Страстном бульваре нацелились на целый комплекс зданий усадьбы писателя Сухово-Кобылина. На Ленинградском проспекте ремонтируют Петровский дворец архитектора Матвея Казакова, созданный в конце XVIII века. Он перестраивается под дом приёмов Правительства Москвы и гостиницу класса «шесть звёзд», – учёный показал пальцами кавычки. – Реставрацию начали с того, что мозаичный пол девятнадцатого века просто-напросто разбили!