Содом и гоморра. Синдром неудачника (отрывки из мужской жизни). Рассказы

Или Васька-Хомяк со своими ребятами устроили в одной из комнат бардак -музыка, выпивка, мат-перемат. Сергей Владимирович так и сказал Хомяку: «Если не урезонишь своих пацанов, больше в это здание шагу не сделаешь». Ну, сказал бы с глазу на глаз -Хомяк человек с понятием, а так, при всех, кому это понравится? С солдатиком тоже нехорошо получилось. Сергею Владимировичу «стукнули», что у Таньки из 15-й комнаты солдатик ночевать остался. Ну, Сергей Владимирович постучал в дверь, как положено, а Танька-дура, то ли напугалась, то ли еще чего, затаилась со своим солдатиком -никого нет. А Сергей Владимирович, не будь дураком, открыл дверь своим ключом -у него от всех комнат запасные есть, просто не все про то знают. Танька в слезы, солдатик одеваться на ходу -позор-то какой. Солдат, уходя, в сердцах ляпнул: «Погоди, козел старый, ты ещё свое еще получишь».

Так что врагов у Сергея Владимировича хватало. К тому же все девочки знали, что от Сергея Владимировича зависело, кого с кем расселить и кому дать комнату получше, а с комендантом договориться было непросто. Деньгами Сергей Владимирович не брал, предпочитал натурой. Особенно любил молоденьких и скромных.

Тамара Фокина, семнадцати лет, рост 150 см, вес 42 кг ехала на занятия. Закрыв томик Пушкина, Тамара стала задумчиво смотреть в окно: «Я знала, что на меня не подумают, собаке -собачья смерть, извращенец проклятый!»

Мир насекомых

Разум отделяет нас от животных.

Остапенко был муравьем, он ползал от дома до работы, по дороге заползая в аптеку или магазин. Жена его была паучихой, с утра до вечера она плела паутину на кухне и с возрастом потеряла надежду, что в её паутину попадёт что-нибудь стоящее. Сын их был клопом, он пил кровь у всего, что шевелится, включая и членов собственного семейства. Сестра клопа была гусеницей и ждала превращения в бабочку. Бабушка по отцу сидела в коконе и никем не была.

Дедушка по матери являлся тараканом и, шевеля усами, терпеть не мог гусениц и клопов. Когда папа-муравей отложил личинку маме-паучихе, никто не мог предположить, что получится мальчик. Все были ужасно напуганы тем, что мальчик со временем может невзлюбить насекомых: разорять муравейники, ненавидеть пауков, давить клопов, травить тараканов, а бабочек накалывать на иголку. Семейство долго копошилось вокруг мальчика и с облегчением вздохнуло, когда он начал превращаться в кузнечика.

Шутник

Каждая женщина – это загадка.

В принципе, Володя шутником не был. По нашим временам он был хороший семьянин и прекрасный общественник. С женой, с которой прожил, слава Богу, восемнадцать лет, у него бывало всякое. Семья есть семья. Была ревность, были упреки, были и подозрения. Но и хорошего тоже было много. Все как у людей. Жена работала служащей и, как миллионы этих дармоедов, жила по расписанию: к девяти -на работу, в шесть -домой, кроме субботы и воскресенья. А у Володи график был другой. Он работал в военизированной охране и дармоедом себя, кстати, не считал. Сутки дежурил -трое дома. Естественно, имея такой разнобой в семейном графике, бес не мог не попутать. Теща с дочерью поехали на дачу. Жена на службе. Не удержался, позвонил старой знакомой. Пригласил к себе. Дело вроде житейское, а чем кончилось? Ну, посидели, выпили, музыку включили негромко, задернули занавесочки -день все-таки на улице -ну, а потом как положено. Потом проводы. Он первый выглянул в дверь, осмотрел лестничную площадку и, чмокнув в щечку, попросил сесть в лифт этажом ниже -так надежней.

Все, казалось бы, прошло как надо: замыл посуду, проверил простыню, понюхал полотенце -не подкопаешься. И вдруг через пару дней, когда уже и забыть об этом забыл, жена находит под подушкой женскую прокладку. Вот тут-то и началось! Правда, надо признаться, что Володя здесь и сам маху дал. Растерялся, покраснел, стал бубнить что-то, а жена ему прокладку под нос -откуда, мол, в нашей постели? Слезы, ругань, упреки, старое стала вспоминать, ну просто ужас какой-то! Настало время эту ссору прекращать -ну сколько можно! Съездил Володя жене по мордахе, так, слегка, для острастки, она в соседней комнате заперлась -так уже не раз было, и давай там рыдать, правда, лицо Володе исцарапать все-таки успела. Зашел Володя на кухню, открыл холодильник, налил водки в стакан и огурчиком малосольным, благо теща в этом деле мастерица, закусил ее, мамочку. Потом вошел в спальню, прилег и минут эдак через пять, когда водка по венам побежала, решил пошутить, не иначе, как черт попутал. Этаж был у них девятый, внизу под окном -асфальтированная дорожка. Вышел Володя на кухню, одел свисток на чайник и газ включил. Расчет был прост: начнет чайник свистеть, жена рано или поздно выйдет, чтобы свист прекратить, войдёт и обязательно увидит настежь распахнутое окно, на дворе, между прочим, не лето. Удивится она, подойдет к подоконнику, а на подоконнике тапки Володины стоят, ею же, кстати, и подаренные. Ну, а Володя в это время втихаря из квартиры вышмыгнул, и внизу под окнами на асфальте прилег, приняв нелепую позу. Пролежал 5 минут, замерзать уже начал, боясь простудиться, хотел уже отбой дать, и вдруг чье-то тело, обрызгав мозговой жидкостью и кровью, шлепнулось рядом.