Перстень на пальце

– Он велел тебе одуматься и самому вернуться, – причмокнул большим ртом второй посыльный и добавил, – или… В общем, сам знаешь, что может быть.

– И что может быть? – приподняв подбородок, хмыкнул Андрон.

Выхватив пистолеты, посыльные навели стволы на него. Второй ответил на вопрос:

– Мы должны привезти тебя любой ценой и в любом виде.

Незаметно водитель нащупал за поясом сбоку пистолет, подтянул пальцами низ футболки, вытащил ствол, положил на колени, прикрыл рукой. Он хорошо сознавал, что парни снаружи не начнут первыми стрелять по Андрону, потому что задача у них привезти его живым к тестю, но вот по нему пальнуть могут без зазрения совести. Для устрашения. К тому же, убитый водитель уже не сможет никуда увезти зятя Хозяина. А Андрон вряд ли станет гвоздить по посыльным тестя, опасаясь его мести. Убить посыльных, значит, развязать войну. Но силы не равны настолько, что отважиться на такую войну может только сумасшедший. Впрочем, иногда Андрон был похож на такого сумасшедшего, несмотря на его внешность. Видно, поэтому Хозяин, зная его, направил за ним своих самых надежных подручных. Водитель погладил ствол, защищаться придется самому. В его сторону стволы снаружи автомобиля могут выплюнуть пули в любой момент.

Между тем, Андрон, выслушав ответ, усмехнулся, пошарил рукой в боковом кармане двери и тоже нащупал металл пистолета, сжал рукоять в ладони:

– И как же вы намерены это сделать?

Второй посыльный, не отвечая на вопрос, сделал два хлопка из пистолета по колесам. Машина мягко осела на один бок. Водитель бешено выдохнул:

– Ты что делаешь, сволочь?

Рассуждения водителя были верны. Посыльные не собирались палить по Андрону. Чтобы выполнить свою задачу, его надо было лишить колес и оставить один на один с ними. Тогда у него не останется выбора. Даже если он схватится за ствол, то один против двоих это явный проигрыш. К тому же оба они отменные стрелки. Убивать его не станут, а вот ранить – никакого труда не составит. Приволокут раненого к Хозяину и отчитаются. Прострелив колеса, второй посыльный тут же направил ствол на водителя и выстрелил через стекло. Но в тот момент, когда ствол посыльного повернулся в сторону водителя, тот успел подхватить свой пистолет и тоже выстрелить. Два хлопка прозвучали одновременно. Стекло растрескалось и посыпалось. Первый посыльный, пока не заметил кровь, не сразу понял, что произошло, когда его напарник перегнулся пополам и ткнулся головой в асфальт.

Увидев, как водитель уронил голову на руль, как по лицу у него потекла кровь, как его рука с пистолетом безвольно упала, Андрон Латаев спокойно опустил стекло, вдруг вскинул пистолет и выстрелил в первого посыльного. Тот широко раскрыл глаза, и мешком рухнул возле машины. Посидев в оцепенении минуту, Андрон вывернул из ствола глушитель, сунул пистолет в карман брюк, щелкнул замком и распахнул дверь. Выскочил из салона, перешагнул через тела и прыгнул за руль бежевого автомобиля. Колеса закрутились, подминая под себя дорожное полотно. Латаев подумал, что сейчас обрубил все концы. Теперь тесть возьмется за него по полной программе. Чтобы выжить, у него теперь только один путь, уничтожить тестя. Но легко сказать. Сделать непросто. А выхода другого нет. Хочешь жить – сделай это.

В общем, света в конце тоннеля пока не видно. Тесть крут и беспощаден. И при этом безмерно любит свою дочь. Ту самую, которая является женой Латаева, и какую Андрон уже разлюбил, не хотел больше видеть. Она же в свою очередь сходила по нему с ума. Поэтому тесть требовал восстановить статус-кво. Андрон ехал, не смотря по сторонам, на ум пришло, что на самом деле сейчас он не обрубил концы, он оголил провода высокого напряжения и ему неизвестно, как станут развиваться события дальше и как поведет себя тесть. Ясно одно, он поставил собственную жизнь на карту. Но в карты иногда можно выиграть. Надежда слабая, но она есть. Между тем, Андрон сознавал, что отныне свободно разгуливать по городу ему не придется, однако прятаться было для него унизительно. Где-то в глубине души он верил, что его конец еще не близко. Так же хотелось верить, что тесть сначала все же попытается сломать его и вернуть к жене, к своей любимой дочери, невзирая на убийство посыльных. А это значит, у него есть время для подготовки своих планов. Ну, а если все пойдет по другому сценарию, то и к этому надо приготовиться. Вернее, самому опередить события.

Завернув в какую-то подворотню, Латаев оставил там машину, стерев свои отпечатки. Он не сомневался, что скоро будет объявлен розыск, ибо слишком много было на тротуаре пешеходов, которые наблюдали произошедшую бойню, запомнили номера, и его внешность. Заглянул в ближайшую парикмахерскую, постригся почти наголо, оставив короткий чубчик.

Нежаркий солнечный день лениво брел по улицам города. По небу ползли легкие рассеянные облака. Люди на тротуарах были спокойны и неторопливы, что бывает довольно редко. Обычно они куда-то спешат, погруженные в себя, сосредоточенные и задумчивые. Или разговаривают по телефонам, ни на кого не обращая внимания. А если на кого-то натыкаются, то, в лучшем случае, извиняются, не видя, кто перед ними, а в худшем, извиниться забывают. Дорога обыкновенно шумела моторами и колесами автомобилей. Порывы ветра то шевелили листву на деревьях, то затихали, оставляя растения в покое.

Выйдя из парикмахерской, Латаев осмотрелся, провел глазами по вывеске над дверью. Надо запомнить название: «Вуаля». В тихом месте. Небольшая. Не очень бросается в глаза. И мастер хороший. Мгновенно схватывает желание клиента и стрижет, как тот хочет. Можно будет сюда заглядывать при необходимости. Черт его знает, сколько теперь продлится противоборство с тестем. Придется быть осторожным и выбирать места для посещений в укромных точках. Позвонил кому-то по телефону, сказал:

– Я на улице Разина, дом семнадцать! Жду тебя у парикмахерской! – отошел за угол здания в тень деревьев и стал наблюдать за дорогой.

Скоро на ней появился зеленый автомобиль, подвернул к парикмахерской, припарковался. Водитель, парень с густыми волосами и утиным носом, в легкой светлой короткой курточке, не выключая мотора, стрельнул глазами вдоль здания. Увидел Андрона, который вышел из-за угла, и разблокировал двери. Латаев проворно шмыгнул в салон машины. Водитель, ничего не спрашивая, отъехал от парковки и вывернул на середину дороги. Андрон удрученно проговорил:

– Серега погиб! За рулем, как и предполагал всегда. Говорил мне иногда, что его смерть сидит вместе с ним за рулем! – помолчал. – За него мы двоих положили! – опять помолчал. – Я бы за него десяток не пожалел!

Водитель, глядя сосредоточенно вперед сквозь лобовое стекло, продолжительно молчал, как будто был немым от рождения или словно у него не было языка. Совсем никак не реагировал на слова Андрона. Не зная его, вполне можно было подумать, что он вдобавок еще и немой. А езда с глухонемым опасна. Не менее опасна, чем езда со слепым. Впрочем, тот не был ни слепым, ни глухим, ни немым. Просто делал вид, что все, что слышал, его как будто не касалось. Молчание затянулось, и он, сознавая, что должен что-то сказать, равнодушно спросил:

– Кто они?

Поморщившись от того, что тон водителя был безразличным, Латаев устало сказал:

– Посыльные тестя!

Опять водитель надолго замолчал, направляя машину то на одну, то на другую улицу, потом, когда выехал на проспект, пробормотал:

– Быстро он тебя накрыл. Недолго ты веселился на свободе. Подручные у него – битые волки. Как и он сам. Говоришь, срубил двоих? Что-то плохо верится в это. Чтобы срубить его подручных, надо не один пуд соли съесть. Чуйка у них та еще! Значит, не ждали от тебя такой прыти! На том и погорели. Ждать подвоха нужно всегда и от каждого, – усмехнулся. – Иначе говоря, срезав двоих, ты объявил войну своему тестю!

Помутнев глазами, Андрон не согласился с выводом водителя, по его мнению, все было наоборот, и он поправил парня:

– Не я объявил. Это он начал.

Посмотрев в зеркало заднего вида, поправив его рукой для лучшего обзора, водитель произнес:

– Он мощный старикан! На нем многие зубы обламывали! Он полиции по десять очков давал фору! На нем пробы негде ставить! Не мне тебе об этом рассказывать.

Все это Андрон знал наизусть. Но после такой оценки водителем, ему почудилось, что тот нахваливает его тестя или даже раболепствует перед ним. В ответ он неожиданно самоуверенно и зло отрезал:

– На мне он обломает свои зубы! – потом, в упор посмотрел на парня, спросил. – Ты со мной, Степан? Или пойдешь в услужение к моему тестю и станешь одно место ему вылизывать?

Круто свернув к бордюрам, Степан резко нажал на тормоз. Машина пошла юзом и остановилась, как вкопанная. Следовавшие за ними в потоке автомобили пронеслись мимо, яростно сигналя. Степан, включив аварийные сигналы, до скрипа вцепился руками в кожаную обшивку рулевого колеса и, уставившись глазами в одну точку перед собой, крикнул:

– Придержи язык! Я никогда никому не лизал! Ты со своей бабой разобраться не можешь, а мне предлагаешь башку под пули подставлять? Дешево ценишь меня, приятель!

Показав презрительную гримасу на лице, подчиняясь эмоциям, Латаев тоже сорвался на крик:

– Дурак! Интересно, что ты запоешь, когда я сломаю шею тестю и подберу все его дела под себя?

Дрожащими ноздрями Степан выдохнул из себя сгусток кипящего воздуха, отдышался и уже спокойнее огрызнулся:

– Ты сначала подбери! Планы у тебя Наполеоновские, но где твоя армия? У него же целая сеть по разным городам. А у тебя что? Десяток молодых придурков, которые только одно хорошо умеют делать: животами пули ловить. Им надо на футбольном поле вратарями стоять. Там им место. А они лезут не в свои сани. Ты случаем не попутал берега? Втираешь мне мозги.

– Испугался? – гримаса не сходила с лица Андрона, он смотрел на водителя убийственным взглядом.

– Не хочу раньше времени подохнуть! – наморщив лоб, словно задумчиво вглядевшись в себя, не сразу ответил Степан.

– Только бог знает, сколько, кому отмерено! Потому что он сам отмеряет! – выдохнул Андрон, взгляд его снова помутнел и пополз по салону.

Нажав на газ, Степан медленно поехал вдоль бордюров. И после этого примирительно проговорил:

– Он всем отмеряет помногу. Да не все понимают это. Я тоже туп, как дерево, потому что соглашаюсь быть с тобой! С этого момента нам вместо бога отмерять станет твой тесть! А у него, как известно, мерки короткие.

Услыхав такой ответ, Латаев удовлетворенно улыбнулся недолгой улыбкой:

– Я знал, что ты будешь со мной! Представляешь, когда мы заберемся на вершину этой пирамиды, какие возможности откроются? Тесть уже обветшал, пора пришла выйти в тираж! Его время прошло! Наступила наша пора! Мы так закрутим колесо, что мало не покажется! Стариков всех в отвал, нужна молодая кровь!

– Не говори гоп! – повернул к нему лицо Степан, предупреждающим тоном заметил. – Разошелся ты что-то раньше времени. Размечтался.

Повеселевшими глазами Андрон провел вдоль улицы, уверенно хлопнул Степана по плечу. Тот нажал на акселератор и встроил машину в автомобильный ряд на дороге.

Они с Латаевым были разные по характеру, но по натуре оба были авантюристами. Оба умели идти к поставленной цели. Между тем, Степан не представлял сейчас, как можно свернуть шею тестю Андрона? Он чувствовал, что у Латаева в данный момент тоже больше кипит критическая масса, нежели имеется какой-либо разумный план. Понятно, что Андрон хотел вырваться, уйти из-под жесткой руки тестя, тем более что решил окончательно порвать с его дочерью. Попробовал сделать это.

Но попытка оказалась не очень удачной. Может быть, совсем неудачной. Только время покажет, как Андрону отзовутся два трупа подручных тестя.

Давно они были знакомы с Латаевым. Родились и выросли в другом городе, жили по соседству, учились в одной школе. С детства кружили вместе по разным компаниям, пока однажды не попали в переделку, после которой Латаев загремел в детскую трудовую колонию. Когда вышел, они встретились вновь. И вновь закружилась их приятельская карусель на несколько лет. Потом вдруг Андрон куда-то исчез. Ни слуху, ни духу. Ни письмеца, ни открытки. Степан решил, что тот снова загремел в места не столь отдаленные. Однако спустя пять лет неожиданно пришла весточка, что он женился и живет в другом городе. Казалось бы, пути их окончательно разошлись. Но не тут-то было. Однажды Андрон вспомнил о Степане. Приехал и предложил отправиться с ним. Степан долго не раздумывал, быстро собрался. Втайне от тестя они стали собирать под себя бригаду молодых недоумков. И собрали. И начали шерстить по мелочи, набивать руку, приобретать опыт. Между тем, семейная жизнь Андрона дала трещину, идиллия закончилась. Однажды неожиданно для всех он бросил жену. И перебрался в гостиницу к Степану. Все было бы ладно, если бы тесть спустил на тормозах. Но с самого начала стало ясно, что этого не произойдет, здесь нашла коса на камень. А результат – два трупа подручных тестя Андрона. И – неизвестность впереди. Впрочем, какая неизвестность? Степан не сомневался, что карты раскладываются в определенном порядке. Но какая выпадет Латаеву – темный лес. Над всей бригадой нависла туманная муть. Требовалось срочно съехать из гостиницы, потеряться на время, отследить шаги тестя и наметить план своих действий.

Об этом Степан сказал Андрону. Тот согласился. Так и поступили. Ночью всей компанией тихо выехали из гостиницы в неизвестном направлении. А на следующий день в гостиницу прибыли новые посыльные от тестя, но там уже никого не обнаружили. Добиться от обслуживающего персонала вразумительных объяснений не смогли. След обрывался. Подручные тестя заметались по городу в разных направлениях. Безрезультатно. Определенно Андрон из города исчез. Так и доложили Хозяину. Но тот наотрез отказался верить в это. Он знал причины, по которым Андрон покинуть город не мог. Так и было на самом деле. Бригада Латаева затаилась в новой берлоге в пригороде. Пока люди тестя рыскали в поисках, Андрон установил наблюдение за тестем и его подручными. И не догадывался, что его парни тоже попали на крючок. Думая, что у него надежная информация о действиях тестя и его людей, Латаев не знал, что все было далеко не так. Скоро в этом убедились все.

Меняя машины каждый день, Андрон был обескуражен, когда в одном из переулков города автомобиль, в котором он ехал вдвоем с водителем, зажали в клещи. Стало ясно, что его снова выследили. Латаев прекрасно сознавал, что если сейчас он попадет в руки тестю, это будет непоправимо, если не сам конец, то уж точно начало конца. Мозг словно резануло ножом. Надо прорываться. Защищаться, нападая. Мгновенно сориентировавшись, крикнул водителю: