Колотое стекло под ногами

– Я пришел за ответом! А то время идет! Может, дверь откроешь? Говорить ловчее будет.

Спустить бы сейчас по лестнице этого гостя, чтобы костей не собрал после этого, стукнуло в мозг Глебу. Безусловно, такое раннее посещение, это не что иное, как воздействие на психику. Проверить, не заработал ли эффект испуга после дорожного инцидента. Налицо бесспорное желание внедриться в его бизнес. Убеждены, что не получат счета за нанесенные ему убытки. А зря. Он готов был прямо сейчас распахнуть дверь и показать, кто в доме хозяин. И, наверно, так бы поступил, если б не услышал:

– Можешь не открывать, сиди в своей норе. Все равно согласишься. Выключишь дурака. А то под стволы поставим. Хоть ты и бобер, но без тараканов в голове.

На экране показалась рука с пистолетом. Парень намеренно поднял ее на уровень груди. Глеба заело:

– Пошел вон! – сдержанно негромко, чтобы не слышала жена в спальне, проговорил он.

Пропустив этот окрик мимо ушей, Савелий продолжал:

– Для тебя партия приготовлена. Никакой головной боли! Ждем ответа.

Самоуверенность гостя за дверью начинала действовать на нервы. Глеб с трудом удерживал себя, чтобы не щелкнуть замком и не выступить навстречу оружию. К тому же он не сомневался, что этот гость топчется за дверью не один. По одному на подобные дела не ходят. Наверняка рядом с ним, вне видимости камеры, переминается длинный. В общем, два сапога пара. Семен и Савелий. У Корозова боролись два чувства: честолюбие и осторожность. Одно подначивало его и стыдило за осторожность, второе не советовало лезть на рожон, на пистолеты. Подсказывало смотреть на гостей, как на дворняжек, шептало, что их задача потявкать на него, как Моська на слона. Иной встречи ждать от него они не могли – он их не приглашал. Глеб отключил домофон и отошел от двери. Прошелся по квартире, ощущая себя, как в закрытой клетке. Сейчас ему было мало этого пространства, мало воздуху. Он ходил большими шагами, заложив руки за спину, и глубоко дышал. Заглянул в спальню. Жена безмятежно заснула. Он прикрыл дверь спальни и прошел в кабинет. Сел на диван под скрип кожи. За окном лил дождь, капли текли по стеклу, тарабанили по оконным отливам. Глеб в халате лег на спину, вытянул ноги. Заложив руки за голову, задумался, смотря в потолок. Спать больше не хотелось.

В восемь часов утра кто-то из жильцов подъезда обнаружил связанную консьержку в ее помещении. Заикаясь, она долго ничего не могла объяснить. В конце концов, стало понятно, что под утро открыла двери двум парням. Они связали ее, заклеили рот и оставили в кресле. К тому времени, когда за Глебом пришла машина, и охранники поднялись к квартире, возле двери ни Семена, ни Савелия уже не было. Ночная консьержка сменилась, а новая поведала ему, как у той дрожали губы и колени. Предположила, что могли обворовать какую-нибудь квартиру. Но пока все тихо. Никто не жаловался, и никто не знает, к кому и зачем приходили эти люди. В девять часов Корозов появился в офисе. Тотчас вызвал к себе начальника охраны. Коротко рассказал о происшествии. Потребовал:

– Усиль охрану на всех объектах. И мою охрану – тоже. По всему видно, каша заваривается серьезная. Ищи, ищи этих подонков. Под чьим патронажем они находятся? И откуда поставляется фальсификат?

– Уже занимаюсь, – сказал Исай и вышел из кабинета.

И только за ним закрылась дверь, как у Глеба в кармане пиджака раздался звонок. Корозов глянул на дисплей. Звонил Даршин. Ну, наконец-то, подумалось Глебу, очухался. Включил телефон. Голос Василия был взволнованным и даже показался Глебу испуганным. Однако Корозов не придал этому значения. Вероятно, чувствует свою вину перед ним. Обыкновенное дело. Нашкодил, теперь хочет извиниться. Глеб захотелось прочистить Василию мозги, и лишь он собрался сделать это, как Даршин опередил:

– Глеб, прошу тебя подъехать ко мне. Надо срочно переговорить! Это очень важно! Я у себя. Жду тебя!

Не успел Корозов ответить, Даршин отключил телефон. Глеб возмущенно перезвонил сам. Василий снова не дал ничего сказать, скороговоркой произнес прежние слова:

– Я жду тебя, Глеб! Это очень важно!

Все было более чем странно. И даже несколько напрягло. Корозов какое-то время задумчиво собирался с мыслями. В голову пришло, что просьба Даршина наверняка имеет отношение к так называемому Савелию с Семеном. И почему было не сказать об этом напрямую, не городить огород вокруг таинственной недосказанности? Еще раз звонить бессмысленно. Впрочем, не так уж бесполезно. Ведь можно пригласить Василия к себе. Какая разница, кто к кому приедет. Глеб потянулся к телефону, но вместо этого поднялся на ноги, прошелся по кабинету, покрутил телефон в руке, сунул в карман и вышел в приемную. Два охранника вскочили со стульев. Минуты две он постоял посреди приемной. Что-то непонятное возилось в душе у него, точно останавливало. Поймав вопросительный взгляд секретаря, сказал:

– Еду к Даршину! – повернулся к охранникам, предупредил. – Смотреть в оба! – и решительно оторвал ноги от пола.

На улице моросил нудный дождь, подхватывался порывами ветра и безжалостно сильно хлестал прохожих. Глеб сел в машину. Охранники прыгнули на свои места. Авто тронулось.

В приемной Даршина на месте секретаря Корозов увидал незнакомую девушку. Довольно приятной внешности, с независимым видом. Глеб вспомнил, как она говорила ему по телефону, что она не секретарь, а лишь замещает ту на время болезни. Всем своим видом она открыто показывала, что эта работа для нее унизительна и неприятна. Вместе с тем, Глеб уловил в ее поведении какой-то испуг. Она как будто ощутила боязнь, увидав его. Поднялась навстречу, что, в общем-то, от нее не требовалось. К тому же видела его впервые. Показав рукой на дверь кабинета, Корозов спросил:

– Там?

Кивнув, она настороженно проводила его глазами. Глеб оглянулся на охранников у себя за спиной:

– Останьтесь тут! – и скрылся за дверью.

Кабинет у Даршина был большой светлый с четырьмя окнами. Мебели минимум. Рабочий стол, шкаф для одежды и бумаг, стол для заседаний с мягкими стульями. И все. Даршин сидел за своим столом. Тучный с крупным лицом, но довольно мелкими чертами, что не очень вязалось со всей внешностью. В сиреневой рубашке и галстуке. За другим столом сидели двое, в которых Корозов узнал недавних своих не прошеных гостей. С первого взгляда ощутил, что атмосфера в кабинете крайне накалена. Интуитивно почувствовал, что его появление придало Даршину сил, и тот вздохнул полной грудью. Хмуро окинув взором подельников в одинаковых синих костюмах, Глеб поморщился:

– Опять я вижу эти морды! Что им здесь нужно, Василий?

Не отвечая на вопрос, Даршин неуверенно, как будто он не был тут хозяином, молчком показал Глебу на стул возле своего стола. Корозов по скованной полуулыбке заметил в его глазах страх. Сел, спросил:

– Зачем позвал?

Со стула поднялся Семен со шрамом на верхней губе, снисходительно улыбнулся, ответил вместо Даршина:

– Тебя вызвали по нашей убедительной просьбе.

– Я не тебя спрашиваю! – резко оборвал его Глеб. – Я тебе говорил, чтобы вашего духу не было больше возле меня! – посмотрел на Даршина. – Что все это значит, Василий!

Смахнув с губ улыбку, Семен насупился. По-хозяйски уселся на прежнее место. Корозов обратил внимание на его размеренные спокойные движения, как будто тот находился у себя дома. Такое поведение у Глеба вызвало немые вопросы. А Савелий со своего места приоткрыл рот, вытянул вперед шею и заметил:

– Не советую так громко шуметь. Пора бы уже договориться.

– В твоих советах я не нуждаюсь! – отсек Глеб – А договариваюсь я только с деловыми людьми, а не с подвальными шулерами, – он опять перевел глаза на Даршина. – Василий, зачем тебе нужно это посредничество? Ты же знаешь меня. С ними я никогда не стану договариваться! Пусть утрут морды! Объясни мне, как все понять?

Растерянный взгляд Даршина заметался по сторонам, вопросительно остановился на Семене, точно спрашивал, можно ли ему ответить. Откровенный испуг в его глазах поразил Глеба. Он многого не знал, а потому не постигал поведения Василия. Например, не знал, что приглашал его к себе Даршин под стволом пистолета у виска. Он просто дословно повторил Глебу слова, которые продиктовал Семен. Сейчас шрам на губе того дернулся. Изо рта вылетело:

– Скажи.

– Понимаешь, Глеб, какие дела, – начал через силу Василий, он точно выковыривал из себя слова, которые ему трудно было произносить. – Мне уже деваться некуда. Я тоже долго отказывался с ними работать. Но они внедрились в мой бизнес без моего желания. Я и не знал. А когда узнал, то все мои торговые точки уже работали с ними. Я попытался все исправить, но это оказалось невозможно. Мне дали понять, что я им буду не нужен. Они могут обойтись без меня. Ты понял? Они могут хоть сейчас убрать меня, магазины уже заряжены их питьем. Многие мои люди сидят у них на крючке. Но кто, я не знаю.

Напружинивая тело, Корозов мрачно сжал скулы, по щеке пробежала нервная морщина. Жар волнами ударил в грудь и подступил к подбородку:

– Ты расписался перед этими козлами? – спросил он, усиленно сдерживая себя. – Замени всех своих работников без разбора! И вышвырни из кабинета этих уродов!

По лбу Даршина пополз пот, как будто Василий был изнурен тяжелой физической работой. Он торопливо вытер лоб платком и продолжил:

– Теперь они намерены настроить реализацию через твои магазины, где есть винно-водочные отделы. Они хотят с тобой договориться. Ты подумай, стоит ли сопротивляться? Они уже многих оседлали.

– Оседлали тех, кто подставил свои спины под их седла! – налился кровью Глеб. – Это не про меня! В мой бизнес без моего согласия ни один клоп не пролезет! Я контролирую все, даже мозги своих подчиненных!

– Я это знаю, – кивнул Даршин, давясь собственной слюной. – Но именно поэтому они хотят с тобой мирно разрешить вопросы. В противном случае, – он сжался, переходя на шепот, – они обещают убить сначала меня, а затем и тебя.

Усмешка мелькнула на лице Глеба. А Даршин, увидав ее, сразу сник и обреченно вздохнул, видя, что его предупреждение не подействовало на Корозова. Потерянное лицо Василия как-то в один миг осунулось, постарело.

– Ты уже и так лежишь под ними, зачем им тебя убивать? – не поверил Глеб.

– Чтобы на тебя воздействовать, – выдавил Даршин. – Твои точки для них очень привлекательны.

Глядя на Даршина с внутренней жалостью, Корозов твердо спросил:

– Хочешь, мои парни сейчас выметут эту грязь из твоего кабинета?

– Поздно уже! – испуганно покачал головой Даршин. – Ты не знаешь всего.

– Тогда расскажи. Что тебе мешает это сделать? – посоветовал Глеб. – И не смотри на этих шавок! Их сейчас выведут отсюда! – он стал на ноги, чтобы выглянуть в приемную и позвать охрану.

Но тотчас увидал направленный на себя пистолет. Савелий предостерегающе хмыкнул, показав все челюсти. Вытянув шею, вскочил со стула, подошел ближе к Глебу, ткнул в бок стволом с глушителем, холодно потребовал:

– Сядь! Не тяни время! Соглашайся на наши условия!