Запах Сумрака

– Саша! – Петр Валентинович закашлялся. – Однако. Честно говоря, я думал, ты давно уже его…

– Пропил? – рассмеялся я. – Нет. Ни за что на свете.

Хромированные детали приветливо блеснули в тусклом свете. Я аккуратно провел ладонью по рулю. Металл ответил едва ощутимой вибрацией.

Преданный зверь все-таки дождался своего часа.

Глава 2

Хищные сдвоенные фары мелькнули в левом зеркале. Мелькнули и тут же пропали – машина пошла на обгон. Я скосился на спидометр. Стрелка слегка переваливала за восемьдесят. Миль. Тех самых, американских. В пересчете на отечественные километры в час – что-то около ста тридцати. Не так уж и много для импортной железной коробки с мощным двигателем, умными тормозами и навороченной системой подушек безопасности. Куда больше для девятилетнего «японца», не оснащенного даже ветровым стеклом.

Джип пролетел слева, и упругий поток воздуха мягко толкнул меня в плечо. «Ямаха» послушно качнулась и ушла чуть ближе к обочине.

– Зараза, – выругался я себе под нос, возвращая мотоцикл на середину полосы. – Куда ж ты так торопишься?

В больницу к жене, родившей раньше положенного срока? К умирающей в далеком Саранске старушке-матери? Нет, едва ли. Я на мгновение прикрыл глаза и потянулся сквозь Сумрак к водителю.

Совсем молодой парень, лет двадцать – двадцать пять. В его ауре не было и следа тревоги. Только усталость и легкое раздражение неприятно мерцали в клубящейся серой дымке Сумрака желтовато-зелеными тусклыми огоньками. Он мчался сквозь темноту не потому, что куда-то спешил. Просто мощный двигатель позволял ехать куда быстрее меня – вот и все. И парень гнал дорогущую иномарку, купленную за родительские деньги. Гнал так, будто бы всерьез собрался жить вечно. Так, будто это он, а не я мог просмотреть линии вероятности. Или увидеть на встречной полосе набитую под завязку китайским ширпотребом фуру до того, как она вынырнет из-за поворота. Или хотя бы нырнуть в спасительный Сумрак, если столкновение станет неизбежным.

Вот только ничего из этого парень не умел. Ни малейшего потенциала Иного. И проживет он обычную человеческую жизнь. Скорее всего, довольно короткую. Я выдохнул сквозь зубы. Вот что, что делать с такими юными шумахерами на папиных крутых тачках? Реморализовать? Коснуться Силой слабого человеческого сознания, подсказать, убедить, заставить перестать вдавливать педаль газа в пол… Воздействие седьмого уровня. И жалоба от Дневного Дозора – конечно, если на пути у парня попадется достаточно дотошный и способный Темный. Или выкрутить ручку до отказа, догнать, прижать к обочине, вытащить из машины и просто набить морду? Чтобы неповадно было. Обычная разборка на дороге – ни Дозоров, ни Света, ни Тьмы, ни Великого Договора это не касается… Нет, куда там – красные глаза габаритных огней уже таяли в утренней влажной дымке в паре километров впереди.

Я снова глянул на спидометр. Почти сто миль в час. Плохо. Да, я могу вести «Ямаху» даже с закрытыми глазами и почувствую любую неисправность задолго до того, как застучит двигатель или взорвется колесо. Но с такой скоростью шутить не стоит – случись что, не спасет ни бронированная мотоциклетная куртка, ни регенерация Иного-перевертыша.

Все-таки погнал. За кем? За чем? Или вернее будет сказать – от чего?

Девяносто. Восемьдесят. Шестьдесят. Сорок… Все, хватит. Я свернул на обочину и остановился. Привычным движением щелкнул кнопкой на руле. И тут же навалилась тишина – тяжелая, звенящая. Непривычная. Так всегда бывает после долгой поездки. Через сотню километров рев литрового двигателя перестает бить по ушам. А через триста его уже и вовсе не замечаешь. Но стоит заглушить – и шумом начинает казаться уже тишина. Уж чего-чего, а тишины в глухих мордовских лесах должно хватать в избытке. И хорошо. Сейчас именно ее-то мне и надо.

Я стащил с головы шлем и чуть наклонил зеркало на руле. Густая щетина. Растрепанные темные волосы, слегка взмокшие под шлемом – ночи в сентябре еще теплые. Совершенно обычное лицо мужика лет тридцати. Обычное – если не считать янтарно-желтых глаз, поблескивающих в скупом свете диодных лампочек.

– Отлично. – Я тряхнул головой. – Не хватало еще на луну завыть. Тоже мне Светлый маг…

Значит, я уже готов перекинуться, принять сумеречный облик. Драться. Но с кем? Неужели с молодым парнем, водителем джипа, который даже не помешал мне ехать – просто обогнал и умчался прочь. Разве что превышая скорость… раза этак в два.

– Хватит! – Я погрозил пальцем своему недоброму отражению. – Ты чего это?

Действительно, чего? Что творится с тобой, Волк, Александр Шаров, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, Светлый маг-перевертыш четвертого уровня, бывший оперативник Ночного Дозора города Выборга Ленинградской области? Себя не обманешь. Я злился, и злился сильно. Только не на бестолкового малолетнего гонщика. Вернее, на него тоже. А еще – на шефа. На Дозор. На весь мир и на себя в том числе. А с таким настроем за руль садиться нельзя. Позади осталась тысяча с лишним километров. Впереди – совсем немного. Самое время выдохнуть, покурить и расслабиться. Дать остыть – и измученному «ямаховскому» мотору, и себе. Все равно от того, что случилось почти сутки назад, как ни гони, не уедешь.

В паре-тройке сотен метров впереди около дороги светились крупные красные цифры. Заправка. И скорее всего придорожное кафе по совместительству. После второй сигареты меня немного отпустило, и организм начал настойчиво требовать своего. Еды. Не один год у меня ушел на то, чтобы научиться контролировать трансформацию. Но даже сейчас я иногда оказывался на самой тонкой грани, отделявшей человека от трехсоткилограммовой зубастой зверюги. Сильные эмоции – злость или страх – пробуждали мое звериное «Я», но за немыслимые даже в человеческом облике рефлексы и восприятие приходилось расплачиваться бешеным аппетитом. И не самыми приятными ощущениями. Сейчас даже ссылка в Саранск отступила на второй план, и все мои мысли занимало что-то вроде огромного гамбургера с тремя сочными котлетами. Можно даже сырыми…

– Успокойся, – проворчал я. – Человек-волк, блин…

Не знаю, откуда у меня взялась привычка в таких случаях разговаривать с самим собой. Наверное, я так пытался командовать ворочавшимся внутри Волком. Или просто желал убедиться, что мой рот все еще исторгает из себя человеческую речь, а не глухое рычание.

Надевал шлем, заводил мотоцикл и подкатывал к заправке я нарочито медленно.

– Третья колонка, – пробурчал я, расстегивая ворот куртки. – Девяносто второго на двести.

– Хорошо, – сонно отозвалась девушка в форменной голубой рубашке с короткими рукавами. – Кофе, чай?

Оксана. Бейджик я без труда разглядел еще от самого порога.

– Литр колы. – Я полез во внутренний карман. – И двойной гамбургер.

– Сыр добавить? – так же вяло поинтересовалась Оксана, но потом вдруг наклонилась вперед, едва не выпрыгнув из-за стойки. – Ой… а это у вас линзы такие? Классные! Где купить можно?

– Такие не купишь. Но можно получить бесплатно. Только это бесплатно – на самом деле очень дорого.

Негромкий мужской голос прозвучал у меня за спиной. Холодный – ни малейшей эмоции, будто бы серый. Такой мало бы кому понравился. Но мне куда меньше понравилось то, что еще мгновение назад на заправке, кроме меня и Оксаны, никого не было. И дверь не открывалась. Значит… Оборачиваясь, я успел краем глаза увидеть, как Оксана заторможенно кивнула и словно сомнамбула шагнула к холодильнику. Не иначе как за моими котлетами.

– Удивительное дело. – Невысокий мужик отхлебнул кофе и поставил дымящийся картонный стаканчик обратно на стол. – Еще лет сто-двести назад такая девчонка от страха бы в штаны наделала. А теперь – где линзы купить…

Бывают люди с совершенно незапоминающейся внешностью. Таких, как этот мужик, в Питере можно встретить даже не тысячи – десятки и сотни тысяч. Обычные темно-синие джинсы, обычные осенние ботинки, обычная короткая черная куртка из гладкого синтетического материала. Средний рост, среднее телосложение – все среднее. Средний мужик. Серый. Пока не посмотришь ему в глаза.

Что-то внутри, в животе, сжалось в тугой клубок и похолодело. Не от страха, нет. Хотя этого человека… этого Иного, пожалуй, стоило бы опасаться. Из близко посаженных серых глаз на меня бесстрастно смотрела ледяная и бездушная вечность. Невыразительный Инквизитор в дешевой одежде с рынка был старше Петра Валентиновича, старше самого Гесера. Старше египетских пирамид. Не исключено, что вместе взятых. Хена считался одним из древнейших Иных в мире. Одним из древнейших оборотней, если быть точнее.

Те, кто занимается изучением низших Темных, до сих пор не могут сойтись во мнении, могут ли оборотни достигать высоких уровней Силы подобно магам, ведьмам и вампирам. С одной стороны, их способности в управлении чистой магической энергией в абсолютном большинстве случаев невелики. С другой – сильный и, что куда важнее, опытный оборотень может стать серьезным противником даже для мага вне категорий. И хрестоматийный пример как раз такой древней твари неторопливо потягивал кофе за высоким круглым столиком в нескольких шагах передо мной. Так что если кого-то и можно было называть Высшим оборотнем, то именно Хену. В свое время в школе при московском Дозоре его приводили как пример долголетия Иных, но лично встречаться со Старшим мне еще не приходилось. И вот он здесь, на затерянной в лесах где-то на подступах к Саранску заправке. Случайно? Нет, верить в такие совпадения было бы попросту глупо.

– Здравствуй, Хена.

Я чуть склонил голову в знак приветствия. А еще – чтобы взглянуть на свою тень. В случае чего попробую нырнуть на второй слой Сумрака. Глупо, конечно, но все-таки…

– Хена не враг тебе. – Инквизитор изобразил на лице что-то, что при желании можно было назвать улыбкой. – Хоть ты и убил многих из нас. Почему?

– Ты знаешь.

Конечно, он заметил, как я пытаюсь хоть краешком глаза зацепить тень. Куда мне обмануть этого мастодонта. И конечно же, он знал про меня. Если не все, то уж точно достаточно. И я не собирался оправдываться. Выдержать взгляд древнего чудовища оказалось непросто, но иначе нельзя. Хищники куда охотнее нападают на тех, кто пытается сбежать.

– Верно. – Хена удовлетворенно кивнул. – Ты сильный. Это хорошо.

– Для чего? – осторожно поинтересовался я. – Или… для кого?

– Для всех, – коротко ответил оборотень. – Будь осторожен, Волк. И постарайся больше не делать ошибок. Не спеши.

– Это предупреждение или угроза?

Не было у него причин обо мне заботиться. Ни единой. А вот причины иметь на меня зуб быть вполне могли. Все-таки оборотень остается оборотнем, даже надев серый плащ Инквизитора.

– Это ты уж сам решай, – усмехнулся Хена. – Удачной охоты, Волк.

И исчез. Не ушел в Сумрак – там бы я его почувствовал. Именно исчез, будто бы его тут и вовсе не было. Остался только стаканчик, над которым до сих пор поднимался пар. Я шагнул к столу и протянул руку. Картон еще горячий, запах кофе есть… Что ж, по крайней мере – не галлюцинация и не иллюзия. Древний, как сама человеческая цивилизация, Инквизитор-оборотень Хена действительно был здесь во плоти, чтобы… Чтобы что? Здесь мысли упирались в тупик.

– Ваш гамбургер…

Оксана. Я уже совсем успел забыть – и про нее, и про то, что хотел есть. Я молча принял из рук девушки горячий сверток. Она до сих пор двигалась как-то странно. Естественно, но будто бы чуть заторможенно. И явно не помнила ничего из того, что только что тут происходило. Хена подправил ей память – походя, даже не отвлекаясь от разговора со мной. Я бы, например, так не смог. Петр Валентинович? Тоже не факт. Да уж, ничего мы не знаем об оборотнях. Ни-че-го. Одни вопросы и никаких ответов. Что же остается делать в подобной ситуации? Правильно. Перекусить.

* * *

Саранск встретил меня неожиданно хорошей для сентября погодой. Тепло и как будто бы даже сухо, на небе ни облачка. На деревьях, густо растущих вдоль дороги, почти не виднелось желтых листьев. Самое настоящее мордовское лето. Лето в деревне – назвать Саранск городом пока не получалось. То справа, то слева среди молодых березок мелькали редкие небольшие постройки, словно бесконечные поля никак не хотели сдаваться и уступить место цивилизации. За небольшой деревянной церквушкой дома выстроились в ряд, один за одним – но так и остались приземистыми. Один, максимум два этажа. Узкая дорога неторопливо вилась между ними, будто бы упрашивала скинуть газ. То ли для того, чтобы не намотать на колесо чью-нибудь незадачливую домашнюю живность, то ли потому, что ездить быстро здесь просто не принято. Я обогнал трактор и замедлил ход. За спиной осталось почти полторы тысячи километров, и торопиться мне уже некуда.