Горчаков. Камер-юнкер

– Неплохо… очень даже неплохо. – Дед стряхнул с плеча искрящуюся снежную крошку. – Пожалуй, хватит на сегодня.

После того, как я отчислился из училища, мои занятия боевой магией возобновились – только последний месяц уже не с Андреем Георгиевичем. С подпиткой от родового Источника я понемногу перерастал его если не по технике и опыту, то по силе уж точно. Мне с каждым днем все легче поддавались заклятья пятого класса – но нормально контролировать мощь ударов я пока не умел.

И после того, как я однажды чуть не отправил Андрея Георгиевича на тот свет Серой Косой, дед принял решение заниматься со мной лично. Пусть не слишком часто – зато весьма продуктивно. С ним я хотя бы мог не бояться бить в полную силу, осваивая все новые магические приемы. А иногда у нас даже оставалось время побеседовать в тишине с глазу на глаз.

Вот как сегодня.

– Пойдем. – Дед перехватил трость за набалдашник и неторопливо зашагал к тропинке. – Прогуляемся немного.

Я молча кивнул, подхватил повешенную на дереве куртку и направился следом. Мы нечасто так гуляли – обычно шли сразу в усадьбу, и каждый занимался своими делами. Но сейчас родовое гнездо Горчаковых осталось за спиной, потом и вовсе скрылось за деревьями – а дед все шагал и шагал, опираясь на трость. Сам – он терпеть не мог, когда ему помогал кто-то другой. В последнее время ноги подводили деда все чаще, но фамильное горчаковское упрямство, конечно же, никуда не делось.

– Думаешь, карьера при дворе – это то, что мне сейчас нужно? – Я поравнялся с дедом и даже чуть обогнал. – Прислуживать, дежурить ночами, носить ливрею…

– Думаю, что так ничего и не понял. Хотелось бы, конечно, чтобы мой внук доходил до подобных вещей сам, – дед усмехнулся, – но, так и быть, объясню.

– Уж постарайся, – буркнул я.

– Во-первых, не всегда следует понимать все сказанное буквально – особенно если говоришь с особой царских кровей. Во-вторых, речь определенно идет вовсе не о карьере придворного. – Дед выставил палку вперед и неуклюже переступил через какие-то узловатые корни. – И в-третьих – если это так важно – вряд ли кто-то заставит тебя носить ливрею.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда… Но сначала ответь мне на один вопрос. – Дед прищурился и посмотрел на меня. – Наследник Павел показался тебе… глупым?

– Нет. – Я ответил быстрее, чем успел поискать в вопросе подвох. – Определенно – нет.

Может быть, неопытным. Слишком юным, чтобы носить корону, – ему не так давно исполнилось шестнадцать. Чуть растерянным, не до конца уверенным в собственных силах – но уж точно не глупым.

– Тогда ты мог бы и догадаться, что такой человек вряд ли пожелает делать из наследного князя Горчакова ряженого болванчика в ливрее. – Дед чуть ускорил шаг. – Подобное практикуется не слишком часто, но даже великим в свое время случалось носить звание камер-юнкера. Когда-то давно это действительно означало комнатного слугу императора или великого князя – но те времена давно прошли. Просто подумай о том, какие возможности ты получишь вместе с чином.

– Камер-юнкеру дозволено входить в личные покои государя. – Я на мгновение задумался. – Прислуживать ему за трапезой… если попросят. Выполнять личные поручения, передавать…

– Ты сможешь видеться с Павлом с глазу на глаз. За одно это многие продали бы душу. – Дед покачал головой. – Наследник будет спрашивать твоих советов – а ты станешь его глазами там, куда он не сможет явиться в силу своего положения. Вас и так связывает… назовем это дружбой, а в дальнейшем…

– Назовем?

– У наследника престола не бывает друзей. Только подданные и иногда – союзники, – вздохнул дед. – У тебя есть возможность стать скорее вторым, чем первым, и я не стал бы ее упускать.

– Ну… Может, и так. – Я начинал понимать, к чему он клонит. – Но неужели нельзя было…

– Что? Назначить семнадцатилетнего оболтуса с унтер-офицерскими погонами и парой побрякушек министром? Пожаловать тебе чин канцлера? – Дед негромко рассмеялся. – Поверь, Павел и так предложил тебе куда больше, чем стоило бы. Наследник рода Горчаковых уж точно не та фигура, которую при дворе оставят без внимания… особенно теперь.

– Больше всех Павел опасается Багратиона, – вспомнил я. – Уж не знаю, почему.

– Может, потому, что его действительно стоит опасаться?

Дед свернул с тропинки и принялся осторожно спускаться к реке, опираясь на трость. Земля осыпалась у него из-под ног, и я готовился в любой момент поймать старика – но обошлось. Через несколько мгновений он с неожиданной ловкостью перемахнул через упавшее дерево и уселся на него – в нескольких шагах от воды.

– Всегда любил это место… Отлично подходит, чтобы посидеть и подумать без лишнего шума. – Дед упер кончик трости в землю. – Куда лучше моего кабинета.

Я молча кивнул. После таких вот странных фраз ни о чем, отсутствующего взгляда и несколько минут тишины дед обычно рассказывал что-то действительно важное и полезное – так что мешать ему не хотелось.

– Петр Александрович и раньше был той еще занозой, – наконец заговорил он. – А теперь может доставить впятеро больше проблем, чем раньше. И если вы с Павлом хоть как-то подрежете ему крылья – будет уже неплохо… Только особенно не обольщайся.

– Даже не думаю. – Я пожал плечами. – Судя по тому, как государыня обласкала Багратиона, скоро он будет управлять всей страной.

– Не только поэтому. Монаршая милость – палка о двух концах. И редко она длится долго. – Дед покачал головой. – Когда придет время, Павел прожует тебя и выплюнет – если ты не успеешь сделать так, чтобы он не мог без тебя обойтись.

– Стать незаменимым?

– Незаменимых вообще не существует. – Дед недобро ухмыльнулся. – Правда, порой это касается и самих государей.

Мне вдруг показалось, что дед не просто знает, о чем говорит, а знает на личном опыте. Я мог только догадываться, кто и кого прожевал, выплюнул или заменил, но это явно случилось очень давно. Еще в прошлом веке, когда Александр Горчаков-старший был не могучим главой рода, а наследником. Сначала щедро одаренным милостью монарха, а потом…

Только где сейчас тот монарх? А дед – вот он, прямо здесь. Сидит на засохшем бревне с любимой тростью в обнимку и пытается предостеречь внука.

– Если бы я знал, где именно следует искать подвох, – конечно, сказал бы. Пока что юный Павел – просто испуганный мальчишка. – Дед задумчиво посмотрел на реку. – Но это мальчишка, которого с самого рождения учили править. А значит, учили и самому древнему и простому принципу: разделяй и властвуй.

– Разделить меня и Багратиона? – догадался я.

– Разделить тебя и вообще кого угодно. – Дед усмехнулся и чуть подался вперед, опираясь на трость. – Сейчас род Горчаковых – сам по себе сила. Пусть не равная Багратиону, армейским чинам или союзу древних родов – но я бы на месте Павла не допускал твоей дружбы ни с одним, ни с другими… И не самый плохой способ сделать это…

– …Приблизить ко двору, – проворчал я. – И к себе лично.

– Именно так. – Дед одобрительно кивнул. – Но все это, конечно же, не повод отказываться от предложения. Все-таки возможностей в нем неизмеримо больше, чем подводных камней… Просто будь осторожен, ладно?

– Постараюсь. – Я пожал плечами. – Милость наследника – это уж точно не самое страшное, что сейчас может со мной случиться.

– Страшнее только женитьба. Кстати, ты пока еще не задумывался?..

– Что?!

– Я слышал, как ты отделал княгиню Воронцову. Ее сиятельство была буквально вне себя от ярости. – Дед довольно оскалился. – Отличный ход, я и сам не придумал бы лучше… Но не пора ли подумать и о себе?

– Мне всего семнадцать, – буркнул я.

– Ну, а почему нет? Не то чтобы я тебя поторапливал, но Горчаковых осталось не слишком много, и мне не хотелось бы отправиться на тот свет до того, как я лично увижу наследников. Парочку крепких мальчуганов. – Дед на мгновение задумался. – Главное, чтобы они вдруг не оказались рыжеволосыми бастардами или…

– Дед!!!

– Что? Мне вообще-то тоже было семнадцать лет. И не настолько давно, чтобы я совсем успел забыть, каково это. – Дед улыбнулся и потрепал меня по плечу. – Ладно… Пойдем домой, Сашка. Если опоздаем на завтрак – Арина Степановна нам голову снимет.

Глава 7

– Обязательно было тащить меня с собой? – Настасья проводила взглядом открывающуюся перед капотом здоровенную створку ворот. – Это же не машины даже. Я в твоих штуках этих вообще ничего не понимаю.

– Зато ты умеешь нравиться людям, – отозвался я. – Особенно мужчинам. А их, представь себе, на производстве всегда большинство.

– Еще лучше. Я что, какое-то украшение?!