Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

– Томатным соком испачканы.

– Ой, извините, – смутился Вурдалаков и быстренько вытер губы носовым платком.

С тех пор учитель математики приходил в школу с чистыми губами.

Короче, с ним приключилось то же самое, что и с Вампировым-Вампиловым: Вурдалаков любил по утрам пить томатный сок, а умываться не любил. И представьте себе, мои маленькие читатели и читательницы, Вурдалакову НИ РАЗУ никто не сказал, что у него губы томатным соком испачканы. Потому что боялись. Думали – это не сок, а – кровь, и что Вурдалаков – вурдалак… Но все недоразумения разъяснились. И вскоре математик женился на учительнице пения и взял ее фамилию. Стал не Вурдалаковым, а – Солнышкиным.

Одно только было плохо – 6 «А» совсем от рук отбился. Никого не слушался. До тех пор, пока в школе не появился новый учитель физкультуры по фамилии Людоедов. У него были большие и острые зубы… Но об этом в другой раз.

Три поросенка-вампира

Жила-была девочка Маша. Исполнилось ей десять лет. По случаю своего дня рождения она позвала гостей. Было очень весело. В самый разгар веселья зазвенел дверной звонок – дзинь-дзинь-дзинь… Маша помчалась открывать, думая, что пришел еще один гость. Но это был не гость, а какой-то маленький толстенький человечек.

– Ты девочка Маша? – спросил толстяк.

– Да, – ответила Маша. – А вы кто?

– Я посыльный. Мне велено передать тебе торт.

И протянул Маше коробку с ее любимым тортом «Сюрприз». А потом быстро ушел.

Маше так не терпелось попробовать тортик, что она сразу же открыла коробку. И… обомлела. Нет, в коробке действительно лежал торт, но только в виде… кладбища. Крестики из шоколадной глазури, могильные холмики из кокосового крема. А посредине торта клюквенным кремом было написано: «Поздравляю с Днем Смерти». И подпись: «Ниф-Ниф».

Маша, конечно же, заплакала от страха. День рождения был безнадежно испорчен.

Пролетел год. Опять настал Машин день рождения. Снова она пригласила гостей. Все едят пирожные, пьют кока-колу, веселятся… И вдруг – дзинь-дзинь-дзинь… – звонок в дверь, как и в прошлый день рождения. Маша открыла. А на пороге вновь стоит маленький толстяк-посыльный и протягивает Маше красивый сверток, перевязанный золотистой ленточкой.

– Велено передать подарочек, – говорит.

Отдал Маше сверток и быстро ушел. Развернула Маша подарок – и у нее прямо ноги от страха подкосились. Потому что в свертке был… гроб. Точнее, кукольный гробик. А когда Маша его открыла, у нее прямо сердце в пятки ушло. Внутри гробика лежала кукла с Машиным лицом. В руке кукла держала записку, в которой было написано: «Будь счастлива, Машенька, но только в гробу». И подпись: «Нуф-Нуф».

Маша, конечно, в слезы. Праздник опять был безнадежно испорчен.

Еще год пролетел, и у Маши снова наступил день рождения. Но она не стала его отмечать, боясь, что вновь придет посыльный и все испортит. Посыльный действительно пришел, на сей раз с телеграммой.

– Тебе поздравительная телеграмма, Машенька, – говорит.

Отдал телеграмму и быстренько удалился.

Маша раскрыла телеграмму и прочла: «Смерть уже рядом. Наф-Наф». На сей раз Маша не заплакала, а задумалась – она ведь была уже взрослой девочкой, как-никак двенадцать лет исполнилось. Маша поняла, что ее хотят убить и что это последнее предупреждение. Почему последнее? Да потому что поросят в известной сказке всего трое: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. Но какое отношение сказка «Три поросенка» имеет к Маше – вот вопрос.

И Маша решила проследить за посыльным. Выскочила на улицу и тайком пошла следом за толстяком. И он привел ее… в свинарник. И видит потрясенная Маша: маленький толстенький посыльный снял с себя парик, отклеил нос, уши, брови… потом сбросил всю одежду, встал на четвереньки и оказался… жирным поросенком.

К нему подбежал еще один жирный поросенок.

– Привет, Ниф-Ниф, – прохрюкал он.

– Привет, Нуф-Нуф, – прохрюкал в ответ «посыльный».

– Ну что, отдал девчонке телеграмму?

– Отдал.

– По-моему, пора ее уже съесть, – облизывается Ниф-Ниф.

– Точно, пора… – облизывается и Нуф-Нуф.

Слушает Маша разговор двух жирных поросят. И тут вдруг ее кто-то ка-а-к схватит!

Оглянулась Маша в ужасе – а это третий жирный поросенок.

– Ниф-Ниф, Нуф-Нуф! – захрюкал он. – Идите скорей сюда!

– Ну чего тебе, Наф-Наф?! – хрюкают те в ответ.

– Смотрите, кого я поймал!

Маша с силой оттолкнула Наф-Нафа – и бежать! А три поросенка припустили за ней в погоню.

– Лови! – визжит Ниф-Ниф.

– Держи! – визжит Нуф-Нуф.

– Хватай! – визжит Наф-Наф.

Прибежала Маша в самый конец свинарника и видит – дальше хода нет.

А три поросенка уже с трех сторон на нее надвигаются. Морды у них позеленели, глаза выпучились, а под «пятачками» острые клыки торчат. Словом, превратились поросята в вампиров.

– Ой, мамочка, – в испуге пискнула Маша и… проснулась.

В окошко солнышко светит, а Маша в кроватке лежит.

«Надо же, какой кошмар мне приснился, – подумала она. – Будто я человек, и свиньи-вампиры хотят высосать из меня кровь. Ну и бредятина».

С этими мыслями Маша вскочила с кроватки, напудрила перед зеркалом свой «пятачок», покрыла лаком свои копытца и, весело виляя хвостиком-«запятой», побежала в школу.

Новая мама

Жили-были мама, папа и девочка Маруся. И все у них шло прекрасно. Папа бегал по магазинам, обеды готовил, стирал, шил… В общем, хозяйством занимался. А мама в цирке выступала акробатом-эксцентриком: она складывалась в несколько раз и забиралась в малю-ю-сенький сундучок. Зрители ей за это аплодировали, а в кассе ей за это платили денежки.

Ну а девочка Маруся ходила в школу.

Так они и жили.

Но вот однажды – бац! – мама исчезла.

Неделю мамы нет… две недели… три… Маруся уж и волноваться начала.