Отождествление О

* * *

Фрагмент из «Чаши Быка»:

«Хотя ты и говоришь о подведении итогов, ты не сможешь этого сделать. В уме, который движется, итог – просто память о предшествующих моментах с попыткой сделать остановку. Память о моментах, которые постоянно накапливаются и прячутся в подсознательном, этот итог всё время отодвигается именно из-за движения. В тотальном неподвижном Сознании, которое не подчиняется словам, нет понятия об итогах. Итак, итог прожитых жизней, познанного и восстановленного знания, прочитанного, увиденного – оставить, забыть. Это и есть итог в вечном движении. Поскольку ты сам и есть чистое знание настоящего момента, без знания прошлого и предвкушения будущего.

Ты слышишь? Ветер с четырёх сторон. От Брахмы и до муравья цепь событий, что названа судьбой, сворачивает своё таинство даров, и вот на ладони блещет алмаз – Единый Ум. Опустошается Чаша Быка. Это Он под масками различных «я», играя Сам с Собой в песочнице миров, сначала рассыпав, собирает Время в самум».

* * *

Самой животрепещущей ежедневной новостью, привлекающей лучшие умы планеты, которая служит направляющей и организующей силой, является, конечно, сводка погоды.

Эо пощёлкал переключателем программ. После быстрого рассмотрения различных сочетаний земли, воды, огня и ветра по всем ста каналам шли художественные фильмы. Так как все средства телекоммуникации находились в частном владении одного человека, то не приходилось удивляться незатейливости репертуара. На всех каналах транслировалось убийство. Хозяин был поклонником детективного жанра, поэтому смерть была единственной темой, подавалась под разными гарнирами, с различными хитроумными способами умерщвления себе подобных, с последующим детальным исследованием трупов. Зрители были довольны, это был шаг вперёд по сравнению с предыдущим десятилетием, когда на всех центральных каналах стирали грязное бельё живых и умерших знаменитостей. Нет, конечно, поначалу это было очень живо, новаторски, творческий подход был налицо. Ведущие выносили тазики с мыльным раствором, замачивали и стирали, вытаскивали, прополаскивали, снова вытаскивали и разглядывали на свет, смакуя фактуру, незамеченные пятна и изъяны – крупным планом, общим планом, с музыкальным сопровождением, с охватом огромной аудитории, стенаниями и самобичеванием владельцев грязного белья и их родственников, с регулярным благополучным уходом на рекламу. На планете животных следование естественной линии инстинктов малозатратно и очень доходно. Но всё приедается. В следующих десятилетиях предполагалось увлечь массового зрителя устрашающим ожиданием очередного конца света и недетским пуганием соотечественников массовым вымиранием от нескончаемых изобретений доктора Зло, которого в народе звали запросто – Тадыщ.

Эо попробовал взяться за газету, но это его не вдохновило. Первое же, на что упал его взгляд, взывало к каким-то смутным воспоминаниям о чём-то исчезающем, называемым человеческим умом: «Национальное аэрокосмическое агентство США (NASA) сообщило о прекращении использования термина „чёрная дыра“ в документообороте для обозначения области пространства-времени с сильным гравитационным притяжением. Причиной послужили массовые протесты негритянского населения штата Флорида, обвинявшего агентство в намеренном расизме. В частности, одной из претензий протестующих было значительно более редкое упоминание в прессе термина „белая дыра“. По мнению лидера движения Джейси Вилсона, „в NASA изобрели систему, чтобы при помощи космоса напоминать о превосходстве белого населения Америки над чёрным. В идеале было бы неплохо полностью прекратить полёты в космос. Нам, афроамериканцам, кажется, что некорректно изображать космос чёрным и с белыми звёздами на этом фоне. Да и сам термин „чёрная дыра“ придумали белые учёные“». Эо присвистнул, отложил газету и вышел на свежий воздух: нужно было прогулять тело.

Солнце било в глаза. На перекрёстке перед светофором Эо вытащил из кармана очки Майтрейи и напялил их на нос. Возле пешеходной полосы остановился роскошный автомобиль с открытым верхом, инкрустированный бриллиантами, в котором громко смеялись мужчина и женщина. Эо перевёл взгляд в их сторону, и его глаза полезли на лоб. Волшебные линзы открывали истинную картину увиденного. На грязно-розовом фоне он увидел два огромных – мужской и женский – половых органа, лениво развалившихся на сиденьях, причём сами люди болтались где-то на брелоке от ключа зажигания.

– Умереть, уснуть и видеть сны, быть может. – пробормотал Эо, снимая очки. Солнце снова било ему в глаза.

* * *

Фрагмент из «Чаши Быка»:

«Как ум материализует на низшем Плане сценарий кино, сюжет живописи, форму скульптуры, архитектурный скелет, на других, более тонких Планах, он может материализовать или виртуализировать Чистые Земли, богов и так далее. Но всё это будет более или менее оформленная или бесформенная иллюзия. Что тогда и где есть истинное, если всё видимое умом – там ли, здесь – воображение? Знающие говорят о полном отсутствии объектов для восприятия в Основе.

Известно тибетское выражение о том, что каждое живое существо, независимо от размера и формы, было когда-то нашим родителем. Если это не символическая фраза, не говорит ли это простым языком о том, что здесь кружатся одни и те же вечные сознания с отрезанной памятью, которые никуда не уходят? Не есть ли это подтверждение о множественности вечных пуруш Санкхьи как виртуальных точках поддержания вселенных в теле Единого? Не об этом ли диалог Будды и мирянки Ганготарры в своде Ганджур? Не об этом ли говорил Рамана Махарши, упоминая „вечно свободных

и „вечно обусловленных“? Европеец Ницше прозревал не об этом ли, сказав „вечное возвращение“?»

* * *

Он спрашивал у неё: «Как разговаривают деревья друг с другом: с помощью ветра? всей своей цельностью? или каждый лист имеет отдельный голос?» Ему было это важно. «Где ночуют городские вороны, ведь с наступлением сумерек ты не увидишь на улице ни одной?» А она смотрела на него, как на малое дитя, и спрашивала серьёзно: «Кто ты для меня, определись: друг, жених, поклонник, воздыхатель – кто ты?» И вся её привлекательность пропадала, светимость исчезала из-за внутреннего хищника, который просто ловит, потому что так запрограммирован. И Эо уходил, чтобы взрослость не сделала его таким же.

Трудно объяснить человеку, который дружит с плюшевым Зайцем, что такое французский поцелуй. Эо уходил на дальний причал, где ради благого поучения и поощрения мудрости с исключительной серьёзностью доктором обоих прав Себастианом Брантом был построен и спущен на воду корабль дураков.

* * *

– Господин Эо, господин Эо!..

– Да, что вам угодно?..

– Позвольте, вы меня не знаете. Извините, что нападаю на вас так внезапно, я репортёр, а нам это свойственно. – репортёр облизнул сухие губы и восторженными глазами впился в Эо: – Позвольте пару вопросов!..

– О! Как удивительно… но я не знаменитость. Что вам до меня?

– Абсолютно ничего! Я представляю малоизвестный бюллетень «Идиоты имеют право», и вы как раз. О, не подумайте ничего плохого! Только в лучшем значении этого слова! Идиот в понятии Фёдора Михайловича – это ведь совсем не.

– Сильно подхожу? – Эо пожал плечами, собираясь уйти. – Кто будет читать мои откровения?

– Да вы же и будете. Собственно, издание всего в трёх экземплярах, мы ещё не совсем развернулись, но в будущем.

Эо пнул камешек ботинком и посмотрел на небо.

– Такое внимание за двадцать лет трогает. Присядем где-нибудь, друг мой.

– Я знал, что вы не откажете. Нельзя терять аудиторию из трёх человек. По моим наблюдениям, ваш «Кавадрат» столько людей и прочитало. Это был успех.

– Вы преувеличиваете, – Эо скромно опустил глаза, – по-моему, их было двое.

– Пустяки! – бодро сказал репортёр и вытащил блокнот.

* * *

Фрагмент из «Чаши Быка»:

«Не существует специального метода для просветления здесь живущих. Поэтому мудрые говорят намёками, притчами, рисуют символы, проповедуют молчанием. Куда же катятся все Колесницы? Это не ты ищешь просветления, а оно ждёт твоей готовности, пока обыватель бывает. В проявлении, снаружи, нет никакой настоящей реальности, никакого просветления, никакого освобождения. Снаружи может быть только дальнейшая экспансия искажённого сознания, атомов, расширение иллюзорного влияния на Иллюзию.

И, может быть, в Жизни нет иного смысла, кроме простого поддержания движения Потока. Смысл меняется для живых существ. Иначе, словами Упанишад: «Кто способен понять одновременный процесс погружения в Невежество и процесс совершенствования трансцендентного Знания?» Это вопрос воспитания искажённого сознания в магической виртуальности, где молитва и очищение позволяют Милости прийти и подавить сопротивление и последствия слепого бунта.

Возможно, всё удивительно просто. Эти игры ума в освобождение, поиск абсолютной реальности – я не могу знать, что такое свободный человек, пока сам не пройду через это, ведь мы все наглухо закрыты в собственных черепах.

Всё наше страдание состоит из вопросов, на которые заведомо нет ответов. Есть состояние разума, где вопросов нет. Жизнь без ответов. Просто так, как есть. Без выхода.

Просто радость и страдание каждого дня. Радость без вопросов и поиска. И жизнь без ответов. Просто. Когда поиск окончательной реальности отвергнут, вы остаётесь с самим собой. Если вы понимаете, что вы не можете избежать того, что развёртывается у вас перед глазами сейчас, того, что происходит сейчас, того, что вам никто не поможет, – вы останавливаетесь и останавливаете мир».

* * *

Однажды в чужом селении, в чужих горах, на грунтовой тропе, ведущей к вершине, Эо увидел маленького котёнка. Молчаливый и неподвижный, он просто сидел у края дороги. В синей тишине уходящего дня Эо был поражён контрастом огромных гор и маленького, никуда не спешащего существа на обочине дорог этого мира. Тогда он, восторженный, подошёл ближе поздороваться и наклонился над ним. Котёнок был слеп. Хозяйка ближней к дороге лачуги что-то пробормотала и махнула рукой.

Эо спустился в долину другим, потрясённым царским покоем и беззаботностью простоты жизни. И понял одно: здесь никому нельзя помочь. Это правда. Нельзя помочь Богу.

* * *

– Расскажите немного о себе.

– Немного – это как? Сколько, с какого момента? Сознание – это течение: просто однажды вы входите в воду, однажды выйдете из неё. Мне кажется, что всё дело в привычке. Ко мне вот уже три года подряд прилетает один и тот же голубь. Иногда с подругой, иногда без. Привычка есть, дышать. Привычка рождаться здесь, на этой Планете. Она такая красивая. А когда, с какого момента войти в эту воду, тут, наверное, дело в предпочтении. В условном мире всё условно. Вот, например, счёт времени здесь идёт от Рождества Христова, в Индии другое летоисчисление, на пару тысяч лет больше. А можно начать отсчёт от времён гибели последнего острова Атлантиды, Посейдониса. Или ещё раньше. Относительность времени. Что такое время?.. Впрочем, я отвлёкся. Короче, однажды я снова получил человеческое тело, вот оно перед вами, можете потрогать.

Репортёр смущённо хмыкнул.

– Мне говорили, что вы чудак. Да только эти штучки… я тоже умею шутить. Читателям нужны факты: когда, где, с кем и как долго… и попроще. Ведь это не трудно, а?

– Бог мой, какой вы скучный. Рождение любого живого существа – это таинство, волшебство. Библия уверяет, что никто никогда не узнает, как образуются кости во чреве беременной. В Тибете ламы знают об этом досконально вплоть до атомов и танматр. А ведь всё равно это чудо, магия, как бы из ничего, из невидимого в видимое, обрастание родителями, друзьями, вещами, домами, дорогами, страной, континентами, распухание до планеты, наконец!.. Это сказка, которую мы разучились видеть из-за корысти. А потом вы говорите «немного о себе».

Репортёр заёрзал на своём месте, но смолчал. Карандаш его всё ещё упирался в чистый блокнот.

– Вы знаете, – сказал Эо, – у меня лет до пяти не было так называемого ума, не было памяти… вообще. Я понял это, когда появился этот ум, который стал что-то хотеть, бояться, планировать. В семь лет я изведал настоящее блаженство… нет, нет, не то, о чём вы подумали. Я вспоминал потом, уже будучи взрослым, это переживание: это сама простота, это ничто, сочетание многих вещей. Лето, воскресенье, открытая балконная дверь, лёгкий трепет занавески, звук поцарапанной пластинки, голос певца – и ты, семилетний, стоящий неподвижно, и непостижимое, необъяснимое блаженство вне времени: ни от чего, ни для чего, просто так, как есть. И всё это запомнил ум, вот когда я понял, что он появился… наблюдатель. А до этого времени меня как бы и не было, нет воспоминаний, не было «я», вот так.

– Запишу на всякий случай, – репортёр почесал кончик носа и завозил карандашом, – для идиотов многие мелочи имеют существенное значение. Вот недавно… а, ладно. – сделав несколько записей, он поднял голову: – И дальше что?