Люди и тени. Тайна подземелий Кёнигсберга

– Когда служишь важным господам, пан гусар, то поневоле должен всё замечать! Вот вы – вроде бы и при дворе, и по виду шляхтич, но сердце у вас настолько же доброе, насколько и благородное. Для многих дворян конь – существо низкое, животное, одним словом. А для вас он – первейший друг!

– Всё верно… Он не раз спасал меня в бою.

– Да что там, по отношению человека к животному можно многое сказать о его хозяине! Иной пнёт во дворе собаку, хлестнёт «для порядка» лошадь…. Такому и слугу пришибить – раз плюнуть!

– Да ты, брат, философ!

– Служба наша такая, ответственная, – важно ответил конюх, проверяя подковы на копытах Каштана. – Расчешем гриву и хвост, и будет ваш боевой друг в полном порядке!

– Что ж, прими, приятель, монету за хорошую службу и за столь зоркий глаз!

– Что вы, пан гусар! Клянусь кровью Господа нашего! Это же золотой гульден!

– А я тебя ещё кое о чём попрошу…

– Слушаю вас внимательно, пан…

– Я действительно сопровождаю доктора Вёллера в целях его безопасности… Дело в том, что герр доктор долго отсутствовал в здешних краях. А за это время много что переменилось…

– Да, это верно…

– Меняются господа – меняются лошади…

– И это верно, сударь. Что же вы хотите узнать?

– Каких перемен следует опасаться доктору? Как ты считаешь, полагаясь на свой острый глаз и опыт?

– Сударь, я назову имя одного человека, с которым и вам, и самому доктору нужно держаться настороже! – конюх вмиг как бы сделался меньше в размерах. Он съёжился и осмотрелся по сторонам.

– Эй, Густав, – приказал он своему помощнику, парнишке лет тринадцати. – Возьми вёдра и наполни бочку водой!

Дождавшись, пока малый уйдёт, конюх тихо прошептал:

– Пан гусар, остерегайтесь князя Скалу! Как только он объявился во дворе его светлости герцога Альбрехта, так и начались неприятности… Маттиус фон Тротт… в этом стойле он оставлял своего коня, Йозеф Гиммерлинк…

– Кто они?

– Это были советники герцога. Но, князь… По крайней мере, так говорят, и я этим слухам верю… Он избавился от них, заменив своими людьми. А эти люди, Зоннерлихт и Шваубе… вы слышали о них?

– Нет, мы с доктором приехали совсем недавно…

– Теперь они стали советниками герцога. Это – плохие люди. Как и сам Скалих… Много про них сказывают дурного, но я не стану повторять чужие байки… Так вот, Зоннерлихт при мне истязал своего коня! Он бил его плетью по морде! А Шваубе стоял и поторапливал: «Скорее, Генрих, твоя скотина уже получила то, что заслужила, а нас ждёт князь!»… И я был не в силах заступиться за бедное животное. Иначе могли и меня так же…

– Значит, Скалих меняет по своему усмотрению советников герцога?

– Да, а на их место ставит своих людей! Слуги, пан гусар, прекрасно слышат, о чём говорят их хозяева…

– Господа, позвольте представить вам Дитриха Вёллера, врача, дипломата и, насколько я могу догадываться, большого любителя приключений, – с улыбкой объявила герцогиня окружающим её придворным: фрейлинам, магистру Функу, его супруге и помощникам, лейб-медику Титиусу, Якобу фон Шверину и другим лицам, находящимся при дворе Анны Марии Брауншвейгской. – Герр Вёллер – друг и советник моего супруга, герцога Альбрехта и, насколько мне известно, московского царя Ивана IV. Он приехал, чтобы увидеть нашу Серебряную библиотеку и рассказать о нравах и обычаях при дворе московского государя.

– Сердечно приветствую вас, ваша светлость, – с глубоким поклоном ответил Вёллер, сняв свой берет. При этом он отметил, что обычные правила этикета, имеющие место при высоких дворах, тут не всегда соблюдаются. Герцогиня радушно принимает тех гостей, кто ей интересен, не взирая на титулы и звания. – Я также приветствую всех присутствующих здесь господ. И весьма охотно расскажу вам об обычаях и нравах, царящих в далёкой Московии, а кому интересно – и о политических интригах, творящихся при дворе царя Иоанна. К тому же, смею напомнить, что я был и остаюсь врачом и, если кто-то нуждается в моих услугах, то с удовольствием их окажу.

Среди присутствующих возникло оживление. Новый гость обещал необыкновенное развлечение, по которым здесь давно соскучились.

– Надеюсь, что и Вы введёте меня в курс тех событий, которые произошли у вас,… то есть, при дворе герцога, пока я отсутствовал, выполняя его поручение, – добавил Вёллер и опять почтительно поклонился.

После непродолжительного обеда, завершившегося небольшой прогулкой возле Замка и посещением местного зверинца, где животные обитали в огромном загоне, не в клетках, а практически на воле, герцогиня ознакомила Вёллера с Серебряной библиотекой.

– Macte! – воскликнул дипломат. – Всё имеющее цену – ничтожно, поскольку истинное богатство – бесценно! Воистину, только драгоценные мысли достойны того, чтобы храниться в не менее драгоценной оправе!

Затем герцогиня показала «интересному гостю» внутреннее убранство Нойхаузена. В основном, потолки замковых помещений имели крестовые своды. Впрочем, кое-где сохранились цилиндрические и даже звёздчатые формы, как в местных кирхах. Они укреплялись центральными опорами – восьмиугольными колоннами с фигурными консолями, украшенными ажурным орнаментом. Каменный пол, высокие стены и арочные конструкции создавали необыкновенный акустический эффект, при котором звуки могли «повисать» на долгое время. А бестелесное эхо звучало, кажется, отовсюду и ниоткуда. Попутно Анна Мария рассказала о недавно сооружённых порталах и показала Вёллеру удивительно красивые камины.

«Очаровательная затворница», как окрестил про себя Анну Марию дипломат, рассудительно говорила и чрезвычайно внимательно слушала. Ей очень нравились рассказы путешественника об обычаях московитов.

– Герцог передал мне привезённые вами подарки от царя Ивана – чудную соболью шубу и шапку… Вижу, вы немало способствуете укреплению торговых связей между нашим герцогством и Московией?

– Конечно, ваша светлость. Правда, развитию торговли мешает война, которую Московия ведёт с Ливонским орденом. Но я надеюсь, что царь Иоанн сумеет закрепиться на побережье Остзее и тогда, благодаря морской торговле, наши страны начнут процветать! Случись это, пушнина: соболя, норка и песец буду прибывать в Кёнигсберг обозами, а между Нарвой и Пиллау откроется прямое сообщение по морю…

В этот момент к группе сопровождающих герцогиню и дипломата лиц присоединился «красавец-кавалергард», вызвавший восхищённые улыбки среди фрейлин, да и самой Анны Марии.

– Позвольте представить вам, ваша светлость, Симеона Жменю. Он – доверенное лицо московского государя Иоанна. Если у герцога не будет к нему поручений, то он на днях отправится обратно!

Внимательный, чуть насмешливый взгляд герцогини на рослого, симпатичного, но довольно просто одетого путешественника…

– Будьте поблизости, сударь. И впредь не теряйтесь,… – она улыбнулась уголками губ.

На некоторое время процессия остановилась у картины, украшающей один из залов южного крыла Замка. На ней был изображён опоясанный мечом рыцарь в сфероконическом шлеме с подшлемником и кольчуге с длинными рукавами. В правой руке рыцарь держал короткое копьё, а в левой – щит «норманнской» формы и «иерусалимским» крестом на белом фоне. На ногах – кольчужные чулки и башмаки с подвязанными остроконечными шпорами. Поверх доспехов на рыцаре был надет белый орденский кафтан, украшенный на груди большим золотым крестом с чёрной каймой, а плечи защищены щитками с черным «костыльным» крестом на белом поле.

– Это Великий комтур Тевтонского ордена Рюдигер фон Эльнер[41 - R?diger von Elner (1374—1383).], – пояснила герцогиня.

В следующем помещении висели картины и гобелены, изображавшие различные сцены из королевской охоты.

– Герцог по-прежнему увлекается охотой? – попытался «перейти к делу» Вёллер. – Я заметил, что он несколько изменился за последнее время…

– Да, – вздохнула Анна Мария. – И это касается не только охоты. Мой супруг неуклонно отходит от дел. В силу возраста и… определённых обстоятельств. Но очень хорошо, что ему есть на кого опереться. Ведь у него толковые советники и верные друзья, среди которых – князь Скала.

– Я слышал, это – весьма образованный и компетентный человек… – Вёллер покосился в сторону подошедшего магистра Функа.

– Вы правы. В восемнадцать лет князь Скала, или, как мы его именуем здесь, граф фон Хун, уже был доктором теологии в Болонье, а в двадцать – перебрался в Рим, где вышел победителем из учёного спора с иезуитами.

– Представьте, – добавил Функ. – Он разгромил своих оппонентов в присутствии Игнатиуса Лойолы[42 - Основатель ордена иезуитов.]. А через год стал придворным капелланом императора Фердинанда I.

– А герцог, – опять обречённо вздохнула Анна Мария, – увы, мой друг… бывший Великий Магистр Тевтонского ордена в последнее время все чаще стал общаться с призраками. И неизвестно, к чему бы это привело, если б не князь Скала. Кроме того, что он теолог, он ещё считается и опытным медиумом. Князь сочинил для герцога специальную молитву, содержание которой уместилось на пяти страницах пергамента… К тому же, очень помогли Альбрехту обряды с помощью двенадцати серебряных монет и магического кольца. Хотя, странные, каббалистические знаки, непонятные надписи на древнееврейском, разделённые крестами, по-моему, всё это плохо вяжется со святой молитвой и причастием,… я уже не говорю о спиритических сеансах…

– Уверяю вас, герцогиня, что кабалистика – наука весьма благородная и высокая; она ведёт людей по удобной дороге к познанию самых глубоких истин,… – почтенно склонил голову Вёллер.

– Ваша светлость, извольте отведать мозельского, – провозгласил церемониймейстер.

– Пойдёмте к столу, господа.