Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Начало России

Год написания книги
2013
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
8 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Англии и Франции «возрождение» пока не коснулось. Чума так жестоко потрепала их, что прервала Столетнюю войну. Стороны заключили перемирие. Но англичане вошли во вкус сражаться на чужой территории, привозить богатые трофеи. Закопав на лондонском кладбище 50 тыс. трупов и обнаружив, что эпидемия прекратилась, они стали подкатываться к Эдуарду III – надо бы еще повоевать, рано кончили. Король и сам приходил к аналогичному мнению. В 1355 г. снова высадил армию на материке.

А французский властитель Иоанн Добрый и сам любил подраться. Современники отмечали, что он «бился как герой и как грубая скотина». К тому же, «медленно соображал и был слишком упрям». Никаких выводов из прошлых поражений он не сделал. Под Пуатье повторилось та же история, что и под Креси. Французские рыцари беспорядочно кидались в атаку, английские лучники их расстреливали. Иоанн с сыном Филиппом попали в плен. К ним отнеслись с величайшим почетом, поселили в роскошных аппартаментах, разрешили вызвать из Парижа всю прислугу, включая шутов. Катились непрерывные праздники, англичане весело отмечали победы, прогуливали награбленное, Иоанна непременно приглашали, и англичанки наперебой старались утешить его.

Дофину (наследнику) Карлу, оставшемуся править Францией, приходилось куда тяжелее. Позор под Пуатье возмутил народ. С французов драли огромные подати на войну, и куда пошли их деньги? Теперь начали трясти новые подати, на выкуп короля. Крестьян сгоняли ремонтировать крепости. А чтобы остановить англичан, правительство применило тактику «выжженой земли» – французские войска принялись уничтожать свои же деревни. Терпение лопнуло. Под предводительством Этьена Марселя взбунтовался Париж. Крепостные брались за косы и вилы, их возглавил Гильом Каль. Громили замки, истребляли хозяев и их слуг. Французские дворяне презрительно прозвали крестьян «жаками-простаками», и восстание получило наименование Жакерии.

С «жаками» аристократы все-таки справились, это было полегче, чем с интервентами. Этьена Марселя убили, Гильома Каля поймали и надели на голову раскаленную железную корону. Толпу полубезоружных сермяжников рыцарская конница встретила у города Мо и расплющила сталью доспехов, сдавшихся перевешали. Однако в стране было худо. С властями почти не считались, посвсюду бесчинствовали шайки солдат, собирались в банды крестяне, да и рыцари тоже.

Английский Эдуард III прикинул, что завоевывать всю Францию и наводить в ней порядок будет слишком хлопотно, лучше не спешить. Правительство дофина Карла сумело сторговаться с ним. Эдуард отказывался от титула короля Франции, отпускал Иоанна, но за это ему уступали третью часть територии и платили немыслимый выкуп, 3 млн. золотых экю. Чтобы собрать такую сумму, королю, по выражению историков, пришлось даже «продать свою плоть и кровь» – за 600 тыс. он отдал одиннадцатилетнюю дочь Изабеллу в жены миланскому герцогу Висконти. Тому самому, который охотился за людьми. Педофилия входила в круг его увлечений, принцессу он купил.

Когда в Лондон привезли вырученные за нее деньги, Иоанна освободили собирать остальное, но на родине он приуныл – ни о каких миллионах не могло быть и речи. Франция была совершенно разорена, казна пуста. Пока не будет выплачен весь выкуп, в заложниках у англичан оставался его сын Филипп. Он был не глупым юношей. Решил помочь отцу и родине, сбежал из плена. Но… король затосковал среди общего развала. Вспоминал празднества в Виндзорском дворце, объятия англичанок, особенно ему запомнилась графиня Солсбери. Иоанн воспылал к ней страстной любовью. Бегство Филиппа стало подходящим предлогом. Король высокопарно заявил, что не может поступиться своей честью и нарушить слово. Взял, да и добровольно вернулся в плен. Как он держал честь, сохранились воспоминания современников. «Проведя зиму в сплошных увеселениях и развлечениях», весной 1364 г. Иоанн Добрый скончался.

Франция настолько ослабела, что с ней вздумала воевать крошечная Наварра. Ее король Карл Злой даже захотел захватить в плен наследника Карла, когда тот поедет из Парижа в Реймс, где традиционно короновались французские короли. Но наваррцев французы все-таки разбили. А вот папа Урбан V прикинул, что жить в такой стране слишком неуютно. Взялся снова наводить мосты с итальянским духовенством и оставил Авиньон, торжественно возвратился в Рим.

На противоположном конце Европы, в Византии, тоже было неладно. Император Иоанн Кантакузин кое-как держался на престоле с помощью турецких сабель. Но население возненавидело его за альянс с османами. Вдобавок императору было буквально не на что жить. Греческие провинции были опустошены в непрерывных усобицах, торговлю задушили иноземцы. Константинополь собирал пошлины 30 тыс. золотых в год, но под боком стояла независимая генуэзская Галата и гребла на выгодном месте ежегодно по 200 тыс.

Царь вздумал приструнить итальянцев, заставить их хоть немножко уважать хозяев и делиться доходами. Начал небывалую войну против собственного пригорода. Взять Галату он не сумел, а генуэзцы постарались избавиться от такого императора. Поддержали его соперника Иоанна Палеолога, помогли организовать заговор в столице. Однажды ночью Палеолог прибыл в Константинополь на генуэзских кораблях, город восстал. У Кантакузина еще были войска, но он выдохся в бесконечной борьбе, отрекся от престола и ушел в монастырь.

Победитель щедро расплатился с сообщниками, подарил Генуе огромный остров Лемнос. Хотя и с турками ссориться ему было никак нельзя. Иоанн V взялся подстраиваться к ним так же, как Кантакузин, отдал малолетнюю дочку в гарем султанского сына Халила. Но промахнулся, не угадал! Престарелый султан Орхан в 1359 г. умер, и на его место сел не Халил, а Мурад I. Орхан еще считался с былой славой империи, уважал ее. Мурад подобных чувств к Византии не питал. По его повелению турки переправились из Малой Азии через Дарданеллы, начали занимать Фракию – после гражданских войн села здесь лежали разрушенными, османы селились полными хозяевами.

Император схватился за голову, но что он мог сделать? В его распоряжении имелись лишь горстки наемников и ни на что не годное ополчение. Воевать греки разучились, вооружали их чем попало, и они разбегались при одной атаке или просто услышав о приближении неприятеля. Некоторые города сдавались без боя, и от этого только выигрывали. Их брали под защиту, они получали возможность спокойно жить, торговать, трудиться. Мурад перенес свою столицу из Бруссы в Адрианополь (Эдирне), уселся совсем рядом с Константинополем.

Иоанн V, зажатый на оставшихся клочках империи, метался в панике – кто его спасет? Обращался к венгерскому, польскому королям, сербам, болгарам, немцам, итальянцам. Однако папа Урбан V тоже был себе на уме. Категорически запретил королям вступать в союз с Византией, пока она не подчинит Православную церковь «святому престолу». Греческое духовенство противилось, но император отбросил любые возражения. В 1369 г. он лично отправился в Рим. Его и к папе-то сперва не допустили. Иоанн через секретарей представил грамоту о согласии принять унию, лишь после этого Урбан принял его, позволил поцеловать туфлю и принести присягу на верность.

Заручившись папским благословением, царь поехал просить о помощи во Францию. Но французы еле-еле выползали из разрухи, Карл V отделался от гостя неопределенными обещаниями. А на обратном пути венецианцы арестовали императора за долги! Большее унижение для Византии трудно было представить. Ко всему прочему, царевич Андроник, оставленный в Константинополе вместо отца, порадовался подобному обороту дела и не стал тратиться на его освобождение. Выручил второй сын, Мануил, прислал часть денег. А за прочий долг Иоанн договорился отдать Венеции остров Тенедос. Неблагодарного Андроника лишил наследства, посадил в башню, назначил своим соправителем Мануила…

Но поездка императора по Европе обернулась и другими неприятными последствиями. Мураду его переговоры с западными державами и папой совсем не понравились. Он так цыкнул на царя, что тот признал себя вассалом султана, переговоры об унии пришлось свернуть. А кредиторы не зря выпросили Тенедос, остров контролировал вход в Дарданеллы. Венеция задумала перекрыть дорогу в Черное море своим конкурентам, генуэзцам. Те возмутились, между двумя республиками разыгралась жесточайшая война. Топили корабли, пытались захватить друг у друга колонии. Но генуэзцы обозлились и на Иоанна V, преподнесшего им эдакий сюрприз. Устроили побег из тюрьмы его сыну Андронику, приютили у себя в Галате, начали организовывать новые заговоры в Константинополе.

В Азии порядка было не больше, чем в Европе. Монгольское ханство в Иране, созданное Хулагу и его детьми, приказало долго жить. Эмиры интриговали, своевольничали. Один из них, Чобан, захватил власть при малолетнем хане Абу-Саиде. Но когда хан повзрослел, он убил эмира и его сыновей. А хана, в свою очередь, отравила любимая жена, дочка Чобана. Власть надломилась, и среди персов вспыхнуло восстание сарбадаров – так их прозвали по отчаянному лозунгу «cap ба дар», «пусть голова на воротах висит».

Естественно, мятежники предпочитали развешивать на воротах не свои, а чужие головы, резали и изгоняли монголов. Заодно резали всех, кто был им не угоден. Последний хан Ирана Туга Тимур пригласил вождей сарбадаров на переговоры, а вожди обеспокоились, вдруг их хотят перебить? Чтобы избежать этого, явились со спрятанным оружием и сделали наоборот – на пиру дождались, когда хан и его вельможи напьются, и перебили их. Персия распалась. На юге появились независимые шахи и ханы. А по всему северу страны колобродили сарбадары. Но жизнь в «освобожденной» стране стала не слишком приятной. Мелкие властители воевали между собой, а мятежники – против всех.

Предводители сарбадаров были радикальными сектантами. Провозглашали, что надо перестроить мир, утвердить счастье для всех. На всех, конечно, не хватало, но ведь начинали с себя. Это было вполне справедливо – вознаградить главных героев, чтобы они могли обжираться, напиваться, обкуриваться, пользоваться лучшими девушками и мальчиками. Чем не «рай на земле»? А те, кто осмеливался возражать, выступали против справедливости и общего счастья. Как раз их головы и вешали на воротах. Впрочем, старались выбрать более мучительную смерть. Запарывали насмерть, сдирали кожу, сажали на кол. С такой же жестокостью революционные вожаки обращались друг с другом. Кто одолел, тот и прав, а кто проиграл – изменник «общему делу».

В Средней Азии раскинулось еще одно монгольское государство, «улус Джагатая». Но и здесь разразилась «замятия». За 70 лет сменилось 20 ханов. Сказалась и религиозная мешанина, среди здешних жителей наряду с мусульманами по-прежнему были язычники, христиане, зороастрийцы, еретики всех мастей. Разные группировки поддерживали своих претендентов. Драки шли настолько бурные, что страна докатилась до кошмарного состояния. Омари писал: «В Туркестане можно встретить только более или менее сохранившиеся развалины, издали кажется, что впереди благоустроенное селение, окруженное пышной растительностью, но находишь пустые дома…»

Южные торговые города захватили мятежные эмиры, из Ирана сюда перекинулось восстание сарбадаров. Монголы и примкнувшие к ним племена удержались в степях Восточного Казахстана и Киргизии, здесь возникло кочевое царство Могулистан. Но в 1366 г. умер хан Тоглук-Тэмур, а его сына убил эмир Камар-ад-Дин, узурпировал власть. Династия царей Джагатайского улуса прервалась. Однако в усобицах выдвинулся один из военачальников, Тимур. Его прозвали Тамерланом (Тимур-ленг – Железный хромец). Он был эмиром города Кеша, храбрым и умелым полководцем, одного за другим побеждал противников. Под знамена удачливого командира стекались разношерстные воины.

Купцы и горожане Самарканда и Бухары поначалу приняли сарбадаров, увидели в них защиту от татарских неурядиц, но разгул революционеров оказался еще хуже. Осознавали, что нужна твердая власть. В Тимуре увидели человека, способного обеспечить ее. Города отворачивались от мятежников, передавались ему. В 1370 г. он стал хозяином Средней Азии. Тимур, как и Мамай, не принадлежал к роду Чингисхана, не мог быть ханом. Он сохранил скромный титул эмира, но взялся налаживать порушенную страну. В противовес прочим князькам, опиравшимся на отряды случайного сброда, начал формировать профессиональную армию. В нее брали гулямов (удальцов) независимо от национальности, хорошо платили, но и экзамены были строгими. Желающий поступить на службу должен был показать свое умение фехтовать, стрелять из лука, на полном скаку подцепить кончиком копья колечко, поднятое в руке проверяющего.

С обновленными войсками Тимур нанес несколько поражений Могулистану, хотя окончательно сладить с узурпатором Камар-ад-Дином так и не удалось. Зато был захвачен отпавший от Золотой Орды Хорезм, развернулось наступление на Иран, у сарбадаров отбирали крепость за крепостью. Оживали города Средней Азии, в них строились великолепные мечети, минареты. Расчищались и ремонтировались каналы, воскресали поля земледельцев. И торговые пути караванов из Китая, Индии, стали сдвигаться на юг. Везти товары прежними дорогами, через Сарай, было опасно, того гляди перебьют и ограбят не пойми какие банды. Иное дело, через владения Тамерлана. Там было спокойно, удобно. В любом городе путешественники могли найти надежное пристанище, отдых, еду.

На владения северных соседей, Белой и Синей орд, Тимур не претендовал, пустынные степи были ему не нужны. Но кочевники непрестанно нападали на Среднюю Азию. Хотя и в степях кипели внутренние разборки. Синяя орда подорвала силы в схватках за Сарай, и ее подмял хан Белой орды Урус. Он схлестнулся с правителем полуострова Мангышлак, разгромил и казнил его. Но сын убитого Тохтамыш бежал к Тамерлану, попросил о помощи. Для властителя Средней Азии вариант показался подходящим. Если в степях будет править его ставленник, он прекратит набеги, станет присылать конницу в армию Тимура. Заключили договор. Тохтамышу признал Тамерлана «отцом», обязался подчиняться ему. За это он получил деньги, ему помогли собрать воинство. Он ринулся воевать, но был разбит. Царевич во второй раз появился у Тимура. Ему снова подсобили, он возвратился на север, и Урус-хан во второй раз всыпал ему.

Спасаясь от погони, Тохтамыш переплыл Сырдарью, вдогон летели стрелы, ранили в плечо. Еле выбрался из воды и без сознания рухнул в речных зарослях. Воины Тамерлана наткнулись на него, перевязали, привезли к повелителю. Но Тимура устраивали даже неудачи. Пускай степняки месятся сами с собой, только бы не тревожили его границ. Владыка Средней Азии сделал комплимент: «Ты, видимо, мужественный человек, иди, возвращай себе ханство, и будешь моим другом и союзником». Тохтамышу в третий раз выделили воинов. Возможно, его и поколотили бы в третий раз. Но Урус-хан скончался, престол занял его брат Тимур-Малик, патологический лентяй, умевший только много жрать и долго спать. Военачальникам и воинам такой хан пришелся не по вкусу, биться за него не стали. В 1376 г. Тохтамыш прикончил Тимур-Малика, стал ханом Белой и Синей орд.

12. Пьяна и Вожа

В войне между Венецией и Генуей поучаствовал и Мамай. Прежнему союзу он не изменил, осадил и взял штурмом венецианскую Тану (Азов) и запустил туда генуэзских приятелей. А из Синей орды после победы Тохтамыша ушел проигравший царевич Арапша с отрядами сторонников, явился к Мамаю. В общем, для повелителя Причерноморья дела выглядели наилучшим образом. Его сундуки пополнились генуэзским золотишком, войска – свежими воинами. Имея золотишко и воинов, можно было себе позволить некоторые перестановки в Орде. Хан Мухаммед-Булак надоел Мамаю, проявлял непослушание. В 1377 г. временщик прикончил его, заменил новой марионеткой, Тулунбеком.

Надо было разобраться и с русскими. Совсем отбились от рук, не посчитались с ярлыком Михаилу Тверскому, осмелились напасть на камских болгар. Мамай поручил операцию Арапше. Пусть поживится добычей – из Синей орды его воинам пришлось удирать налегке, бросили на родине отары, кибитки, жен. В первую очередь требовалось покарать нижегородцев: и за перебитое посольство, и за осаду Булгара. Русские князья уже давно позаботились обзавестись в Орде надежными соглядатаями. Имелись глаза и уши среди христиан-невольников, среди самих татар. Вовремя полетело предупреждение, сведения передали самые исчерпывающие: куда нацелились ордынцы, какими силами, кто возглавляет поход.

Великий князь Дмитрий Иванович поднял рать даже раньше, чем неприятели, сам привел в Нижний Новгород. Соединились с тестем, выслали дозоры. Но никаких признаков приближения Арапши они не обнаружили, все было тихо. Полки стояли, князья совещались. Может, у Мамая переменились планы, повернул войска в другом направлении? Или Арапша прослышал, что его ждут, приказал отступить? Ну а коли так, имело ли смысл терять время? У государя хватало других дел. Решили все-таки отправить часть рати навстречу татарам, пускай проверит на всякий случай. Командовать назначили сына нижегородского Дмитрия-Фомы, Ивана. Великий князь оставил ему отряды владимирцев, юрьевцев, ярославцев и переславцев, а сам распрощался с тестем, вернулся в Москву.

Рать двинулась за Оку. О татарах не было ни слуху ни духу, местная мордва пожимала плечами, никого не видели. Значит, и не было никаких татар. Приказали идти – ну что ж, выполним, но зачем утруждать себя? Стоял летний зной, ратники снимали тяжелые доспехи, сгрузили на телеги. Наконечники копий и рогатин даже не стали насаживать на древки, пускай лежат в сумках. Снимали и кафтаны с рубахами, подставляя ветерку разопревшие тела. Дошагали до реки Пьяны, переправились, 2 августа 1377 г. расположились на уютных полянах. В соседних селениях нашлось вдосталь хмельного меда, от котлов вкусно тянуло варевом, зазвучали песни. Всегда бы так воевать!

А между тем, из чащи наблюдали сотни глаз… Арапша был хитрым воякой. Он сговорился с мордовскими князьками, не хочется ли им хорошенько пограбить? Ордынцев провели через леса звериными тропами. Когда русские покушали, легли подремать после обеда и медовухи, заросли и кусты неожиданно ожили. Разомлевших людей хлестануло ливнем стрел, со всех сторон с воплями выплеснулась конница. Рубила безоружных, ошалевших. Ратники устремились к реке, прыгали в воду, тонули. Со многими подчиненными захлебнулся и начальник, князь Иван Дмитриевич.

Татары с мордвой набрали пленных, и войско понеслось к Нижнему Новгороду. А там и воинов не осталось, городской полк бесславно полег на берегах Пьяны. Дмитрий-Фома объявил подданным, чтобы спасались как могут, ускакал в Суздаль. Народ набивался в лодки, отчаливал по Волге в Городец. Ордынцы ворвались в Нижний и грабили два дня. Что не сумели утащить, подожгли, и Арапша с бесчисленным полоном, обозами, повернул в степи. А Мамай в это же время выслал второе войско, на Рязанщину. Князю Олегу надоело убегать и прятаться, он попытался отстоять свою столицу. Куда уж отстоять! Сам князь получил несколько ран, еле вырвался из осажденного города. Татары в который раз опустошили Рязань, не оставили ни одной целой избы, ни одного человека.

Русь была ошеломлена. Только-только вздохнула свободно, возомнила, что кончилось оно, «Вавилонское пленение». И на тебе – кровь, пожары, смерть… Первым пришел в себя Борис Городецкий. Вокруг Нижнего Новгорода разбрелись отряды мордвы, увлекшиеся грабежами. Князь собрал дружину сбежавшихся к нему людей, бросился в погоню. Отягощенные добычей, банды возвращались по домам. Князь настиг их в памятном месте, на Пьяне, еще смердевшей русскими трупами. Прижал к реке, истреблял без жалости, топил.

Московский государь сперва выслал полки на Оку – прикрыл границу от татар, разорявших Рязанщину. Когда степняки удалились, связался с Дмитрием-Фомой и Борисом Городецким. Договорились, что мордву надо проучить покрепче. Так проучить, чтобы навсегда отбить охоту якшаться с Ордой, делить с ней кровавую добычу. Поход назначили зимой, его снова возглавил Борис. К нему пришли суздальцы, московский полк под началом боярина Федора Свибла. Вступили на мордовские земли, карали сурово, от попавшихся под руку селений оставались угли и пепел. Запоминайте – татары пришли и ушли, а русские рядом, выгодно ли ссориться с ними? Освободили немало своих пленных, повели в неволю колонны мордовцев. Особо разыскивали и изловили тех князьков и старейшин, которые обеспечили победу Арапше, водили соплеменников в набег. Притащили в Нижний Новгород, где еще чернели сгоревшие остовы домов, выволокли голыми на лед и затравили собаками. Жестоко? Да, это было жестоко. Но действенно. Именно после собачьей расправы прекратились мордовские нападения [50].

Хотя по большому счету, хвастаться было нечем. Кого одолели? Племена лесовиков. А Мамаевы воины сытно отрыгивали, обгладывая мослы рязанских и нижегородских коров, пересчитывали серебро от продажи баб и детей. Были довольны, не зря провели лето. Мамай не разочаровывал татар – пойдут на Русь еще. К этому подталкивали и купцы. Торговые пути сместились, китайский шелк и индийские пряности потекли через державу Тамерлана, по южному берегу Каспийского моря. Возместить убытки можно было за счет русских, урвать те самые концессии и монополии, что наобещал Вельяминов. Он по-прежнему обретался в Орде, щеголял званием владимирского тысяцкого. Был уверен: если скис Михаил Тверской, найдется какой-нибудь другой князь. А Вельяминов станет его правой рукой. Точнее, он будет представителем Мамая на Руси, а князю придется петь с его голоса.

Татарский властитель наметил на 1378 г. как бы прежнюю схему, два удара. На Нижний и Рязань. Но на самом деле, поход на Нижний Новгород должен был отвлечь туда Дмитрия Ивановича. А вторая армия, мурзы Бегича, в Рязани не остановится, нагрянет в московские владения. Любопытные предложения добавил Вельяминов, подсказывал – корень зла в «Митьке». Кроме мечей и стрел, были иные способы устранить его, и Русь развалится. Мамай не возражал: если сумеешь, услужи, мы тебя не забудем…

На нижегородцев опять двинулся Арапша. На этот раз он не скрытничал. Шел как можно более шумно, по дороге истреблял русских купцов на Волге. Но и московская агентура не дремала. Дмитрий Иванович получил точные сведения и правильно оценивал: татары хитрят, основная опасность грозит не отсюда. Он известил Дмитрия-Фому, что помочь не сможет, войска понадобятся на другом направлении. А сами местные князья остановить врага не надеялись. Дмитрий-Фома засел в Суздале, послал гонцов к Арапше. Сулил большой выкуп, если тот пощадит только что отстроенный Нижний. Но царевич имел однозначные инструкции от Мамая, условия отверг. Люди опять грузились на лодки, плоты, уплывали в Городец. 24 июля в Нижний вошли татары. Пограбили что нашли, убили и захватили, кто не успел удрать.

Однако после этого Арапша повел войско не в обратный путь, а повернул на соединение с Бегичем. Ордынцы с двух сторон вторглись на Рязанщину. Князь Олег не повторял прошлогодний опыт. Едва узнав о нашествии, оповестил население, чтобы разбегалось, и сам исчез. Но Дмитрий Иванович убегать не намеревался. Он обсудил с воеводами, как лучше действовать. Можно было развернуть полки на Оке, как раньше. Но ведь и татары рассчитывали: москвичи будут стоять на Оке. С Бегичем шел не загон грабителей, а целая армия. Мурза наверняка вызнал, где оборона послебее, навалится и проломит. А если идти навстречу врагу, на Рязанщину? Свои села будут целы, и ордынцы этого явно не ждут.

Великий князь собрал только конницу, без пехоты. Войско получилось небольшим, зато мобильным. Переправились через Оку у Коломны. Олег Рязанский вестей о себе не подавал, и о том, чтобы выступить вместе с Дмитрием, не задумывался. Но явился Дмитрий Пронский с дружиной, принес новые сведения. Бегич встретился с Арапшой, у них десятки тысяч всадников. Были и настораживающие наблюдения. Татары всегда ходили в набеги налегке, а сейчас за ними пылил огромный обоз. Не для набега собрались, задумали воевать основательно, осаждать города, вывозить несметную добычу.

В столкновениях с литовцами Дмитрий и его воеводы научились определять путь продвижения врагов. Не ошиблись и сейчас, татары наткнулись на русских на притоке Оки, Воже. Для Бегича встреча оказалась неприятной неожиданностью. Он был озадачен, остановился. Противников разделяла речка. Перекрикивались, перестреливались. В общем, встали примерно так же, как у оврага под Калугой. Но теперь нельзя было расходиться миром. Разойдешься, и те же ордынцы нагрянут завтра. Их требовалось как следует поколотить, только таким способом можно было уберечь страну от будущих нападений.

11 августа солнце уже склонялось к закату, когда дозорные донесли Бегичу – русские уходят, сняли лагерь! Не выдержали, испугались! Понятно, почему тянули до вечера, надеются скрыться под покровом темноты. Мурза загорелся – нет, он не позволит Дмитрию оторваться! В подобных случаях было важно сразу вцепиться в хвост отступающим, обрушиться всеми силами, и они побегут. По татарским станам понеслись команды, воины вскакивали в седла. Поток конницы взбурлил Вожу, растекался по опустевшему русскому берегу.

Но Дмитрий Иванович поймал врага на элементарную уловку. Он еще накануне разделил войско на три полка. Главный возглавил сам, полк левой руки поручил Данилу Пронскому, а правой руки – Тимофею Вельяминову. Он приходился дядей и государю, и предавшему боярину. Тем не менее, великий князь не лишил его доверия. И москвичи, и враги должны были знать: не все Вельяминовы одним миром мазаны, отщепенец и есть отщепенец. Русское войско удалилось от реки всего на пару верст, а потом вдруг развернулось и устремилось в атаку. Ордынцы за Вожей еще не успели разобраться по сотням и тысячам, принять боевой порядок, а бронированные дружины Дмитрия с разгона долбанули их страшным лобовым ударом. Два полка налетели с флангов, вломились в смешавшуюся массу, начали отрезать ее от воды.

Бегич и его помощники кричали, пытались руководить боем, но было поздно. Армия сбилась в кучу. Одни рвались вперед, другие поворачивали назад и сталкивались со своими. Падали, мешая товарищам и создавая полную неразбериху. А русские копья и мечи косили их, сталкивали к реке. Наконец, татары скопом повалили в воду. От тысяч людских и конских тел Вожа клокотала, вышла из берегов. Ордынцев крушили, они тонули… Уже темнело, наползал туман, и Дмитрий Иванович приказал реку не переходить. Опасался ночью растерять свои отряды, а враги на другом берегу опомнятся, перестроятся. Ратники переводили дыхание после трудной мужской работы. Ждали – настанет утро, и сеча возобновится.

Но… утро не наступало. Витязи напряженно стояли в строю, нервничали, а окрестные луга застилало непроглядное марево тумана. Лишь к полудню оно стало редеть. И воздух разорвали торжествующие крики. Татар не было! Русские еще не знали, что в бою пал сам Бегич, а его подчиненные так и не остановились. Как побежали вечером, так и удирали всю ночь без оглядки. Весь берег был забит брошенными шатрами, телегами, юртами. Победа! Это была блестящая, громкая победа!

В татарских обозах нашли немало ценных вещей, нижегородское и рязанское награбленное имущество. Освободителей дождались тысячи пленных, не верящих такому счастью, дождались рабы, спрятавшиеся среди возов от ускакавших хозяев. Среди них попался и человек в облачении священника. Вроде бы, говорил по-нашему, но что-то в нем было чужое, не русское. Он показался подозрительным, его обыскали и нашли в мешке сушеные коренья, травы, отнюдь не безвредного свойства. Незнакомца взяли в оборот. Он раскололся – послан Иваном Вельяминовым, должен был проникнуть к великому князю, извести его отравой и порчей.

Шпион многое рассказал: чем занимается в Орде изменник, какие проекты строит. В частности, Вельяминов считал возможным сделать ставку на Владимира Андреевича Серпуховского. Рассуждал: неужели ему не обидно, что у Дмитрия есть наследники, малолетние сыновья, а он, двоюродный брат, всего лишь удельный князь? Надо пообещать ему престол, а за это он поспособствует убийству государя, подчинит Русь Мамаю, исполнит условия Вельяминова и ордынских купцов…

Когда Владимир узнал о подобных предположениях, его перекорежило от гнева и отвращения. Но потом поостыл, задумался. А что, если?… Посоветовался с Дмитрием Ивановичем, и братья разыграли то, что сейчас назвали бы спецоперацией. В Орду к Вельяминову отправился гонец от Владимира Андреевича. Князь сообщал, что «поп» со смертоносными снадобьями добрался до него, и предложения в целом подходящие. Пускай «владимирский тысяцкий» приедет к нему в Серпухов, лично подтвердит, поддержит ли его Мамай, поможет организовать переворот, найти среди бояр сообщников.

Предателя выманили. Он мерил других по собственной мерке, и попался. Явился готовить заговор, и тут-то его повязали. Государь Дмитрий Иванович многое прощал. Прощал оплошавших слуг, воевод. Прощал князей, выступавших против него. С кем не бывает, бес попутал. Ты простишь – и тебе Господь простит. Но прощать иудин грех было нельзя. Если люди повадятся за тридцать сребреников торговать Отечеством, что от него останется? При стечении всего московского люда бывшему первому боярину снесли голову. Снесли на Кучковом поле. Уж наверное, место выбрали не случайно. Вспомнили про изменника боярина Кучку, казненного Юрием Долгоруким. Вспомнили нехристей Кучковичей, погубивших св. Андрея Боголюбского. Иуду отослали в достойную компанию.

13. Как расцветала русская церковь

На Руси уважали и почитали Византию – уважали за славное прошлое, за великую миссию возглавлять мировое Православие. Туда ездили паломники, привозили рассказы о святых монастырях Афона. Привозили великолепные иконы, книги. Оттуда пришло учение исихастов Григория Паламы, его высоко оценили русские подвижники. Они и раньше знали практику «умной молитвы», а Палама упорядочил и обосновал идеи «молитвенного делания». Монахи внимательно изучали его труды, чтобы вступить на нелегкую духовную дорогу к нерукотворному Фаворскому Свету.

Но ведь и слепыми русские не были. Можно ли было всерьез почитать императоров, таскающихся с протянутой рукой по чужеземным дворам? Об этом тоже рассказывали купцы, священники и паломники, бывавшие в Константинополе. Возникало двойственное отношение. С одной стороны, некий идеал «Второго Рима», легендарный и величественный. Но ему совершенно не соответствовала земная реальность. Идеал тускнел, сохранялся только по привычке.

Патриархия была недосягаемой церковной инстанцией. На Руси никогда не видали такой высокой фигуры как патриарх. Даже на коротенькое время с визитами не наведывались. Эта высота казалась утвержденной от Самого Господа, от апостолов. Но знали и о том, как жалкие императоры меняли патриархов, знали о нравах патриархии, сами туда взятки возили. От далекого греческого начальства не видели ни окормления, ни поддержки, зато хлопот оно доставляло немало.

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
8 из 10