Бандитский брудершафт

Сашка поморщился, но все же мотнул головой и ответил честно:

– Было дело, подрался по глупости. Но я ведь отсидел, Антон Иванович! За что же меня второй раз наказывать?

Директор выдвинул ящик письменного стола, покопался в нем, отыскал какой-то документ, положил перед собой и накрыл ладонью.

– Я бы тебя взял, Саша. Ну, допустим, вести какой-нибудь технический кружок с начислением трети учительской ставки. Есть такая рекомендация в этом документе. Но в нем же через две страницы четко прописано: «К обучению допускать профессиональных педагогов, не привлекавшихся к уголовной и административной ответственности». Так что, Александр, извини. Не получится. Не утвердят тебя в районном отделе образования.

– У нас тут, в Москве строго было, почитай как на ваших фронтах.

– На фронте вплоть до расстрела, – подтвердил племянник. – Особенно за невыполнение приказа.

Тимофей размял ложкой вареную картофелину, обильно посыпал ее солью, отправил в рот, прожевал и продолжил:

– По городам указ, к примеру, действовал о затемнении. Ежели прошло объявление по радио об угрозе авианалета, так все, тушите свет. С этим делом настолько было серьезно, что патрули стреляли по окнам забывчивых граждан. Чтоб напомнить, значит. Машины колесили с нафарниками, а гражданам стали продавать светящиеся карточки по рубль шестьдесят каждая. Цепляешь ее на одежду и следуешь по улице, чтоб лбами в темноте не сойтись.

Васильков слушал дядьку и ломал голову над тем, как бы осторожно, не выдавая любопытства, вывести его на нужную тему. Выпитая водка мешала ему творчески мыслить, а без этого трудную задачу решить было невозможно.

– Не хватало еды, постоянно были перебои с электричеством, отоплением. Но хуже всего дело обстояло знаешь с чем?

– С чем?

– Вот! Не знаешь. Тогда ответь мне, с какой стати в московских аптеках пропали шалфей, чабрец, а заодно измельченный дубовый лист в пакетах? – с пьяной хитрецой любопытствовал Тимофей. – Тоже не знаешь?

Александру надоело напрягать мозги, выискивать ответы на каждый каверзный вопрос Тимофея. Он промолчал.

– Вот! – Дворник опять по-своему понял его молчание. – А они потому пропали, что наметился страшный дефицит табака. Все подчистил наш брат-куряка! Я самолично и чай курил, и хмель, и вишневый лист. На Преображенку пешком топал за табачком. Там стакан махорки по десять рублей спекулянты продавали. Правда, сволочи, сено подмешивали. А спички!

– Что с ними? – Васильков едва сдерживался.

– Так и их не было! За неимением спичек люди днем, при солнышке использовали лупы, а в другое время высекали искру и подпаливали трут из старого бинта. Так-то вот.