Холодный пляж

– Уверен, что уже пора?

– Даже задержался. – Андрей с усилием улыбнулся, покосился на чемодан, стоящий у порога. Вещи собрал еще вчера – чтобы утром успеть понежиться с Инессой Петровной. – Тысяча верст до столицы нашей родины – надо их как-то проехать за текущий день, не сломаться, не проткнуть колесо, не застрять на подъезде к большому городу. Элементарный расчет подсказывает, что доберусь до дома только ночью. Утром на работу. Боюсь, придется гнать, нарушая скоростной режим и получая дырочки в правах.

– Можно я не пойду тебя провожать? – вздохнула поэтесса. – Ты проваливай, предупреди администратора – она, насколько знаю, наш человек. Не зря же мы ее подкармливали. Сдам уж твой номер. Полежу еще, пообнимаюсь с твоей подушкой – она так пронзительно пахнет тобой…

– Ну что ты? – Андрей присел на край кровати, положил руку на спину поэтессы. Спина отзывчиво изогнулась. – Все в порядке, Инесса, мы же договорились, что это просто курортный роман – без слез и обязательств. Нам было хорошо, а теперь надо все забыть. Это было прекрасное время, спасибо тебе.

– И тебе… – Она отстранилась, села на кровати, натянула на горло одеяло. Экстравагантная сочинительница оказалась обычной женщиной. И стоило прятать, что она такая же, как все? – Да нет, все в порядке, не обращай внимания, это была минутная слабость, – Инесса лучезарно улыбнулась. – Побуду здесь еще несколько дней, развеюсь, может, еще с кем-нибудь познакомлюсь. А вернусь в Ленинград, обязательно напишу поэму о суровых буднях московского уголовного розыска. Надеюсь, напечатают. Так что следи за публикациями. Все, человек и пароход, катись, долгие проводы – лишние слезы. Правда, все в порядке, мы отлично провели время. – Инесса показала напоследок сияющие белизной зубы.

Исполненный светлой меланхолии, он спустился в фойе, пошептался с администраторшей. Дама с башней на голове горячо уверила: никаких проблем, товарищ майор, примите искренние сочувствия по поводу окончания отпуска. Вышел на улицу, поволок чемодан к машине. Пронзительно светило солнце. За аллеей выстроилась шеренга кипарисов – как комитет по проводам. И впрямь расслабился, столица не манила, больше всего на свете хотелось упасть в море. Да и прощание с Инессой вышло каким-то скомканным. Хорошо, что окна номера выходили на другую сторону. Андрей забросил чемодан в багажник, окинул прощальным взглядом окрестности гостиницы и собрался сесть за руль.

– Светлов Андрей Николаевич? – спросили в спину.

Прозвучало как-то недобро. К своему стыду, в первое мгновение он растерялся. Резко повернулся, уставился в глаза человеку, одетому в милицейскую форму. За спиной у того стоял милицейский «газик», в нем сидели еще двое. Странно, что сразу не заметил. Или подкрались как разведчики?

– Я кого-то убил? – пошутил Светлов.

– Об этом мне ничего не известно, – бесстрастно поведал страж порядка. – Нам поручено доставить вас в отдел внутренних дел города Паланги. Прошу проследовать в нашу машину.

– Серьезно? – удивился Андрей. А мандраж все же случился – пусть и небольшой. – А то, что я должен ехать в Москву, чтобы успеть к ночи, – это не имеет значения? То, что работаю в Московском уголовном розыске, о чем вы, конечно, знаете, – тоже пустой звук? О том, что задерживать человека, не имея никаких на то оснований…

Какого дьявола им надо? Не могли появиться, скажем, через пять минут?

– Андрей Николаевич, давайте без этого, – поморщился страж курортного порядка. – Мне всего лишь поручено доставить вас в ОВД. В случае сопротивления применить один из методов убеждения. Насколько знаю, вы сейчас не при исполнении? За свою машину не беспокойтесь. Отдайте ключи, и наш человек отгонит ее в Палангу.

– То есть мой завтрашний прогул вы берете на себя, – Андрей вздохнул, протянул милиционеру ключ. – В наручники заковывать будете?

Люди в форме смотрели равнодушно. Они всего лишь выполняли приказ. Один из них, получив ключи, потащился к «Жигулям», пристроился в хвост «газику». Андрей сидел на жестком заднем сиденье, смотрел, как тает за бортом Меркадия. Прощание с курортным поселком вышло каким-то странным. Наручники не надевали, над душой не висели. Двое сидели спереди, один из них вертел баранку. Вести беседы парни не были расположены. Андрей сделал попытку их разговорить – и, махнув рукой, замолчал. Дело близилось к полудню, солнце стояло в зените, парило – как в Хиросиме двадцать восемь лет назад. Все окна были открыты, и это немного спасало. Попискивала милицейская рация, убаюкивала. За окном цвели магнолии и рододендроны. Воздух был пронзительно свеж, ароматен – с легкими нотками автомобильного выхлопа. Поселок оборвался, за пустырем водитель свернул влево на дорогу. Этот участок трассы мимо скал был уже знаком. Дорога второстепенная, невзирая на близость моря. Отдельные участки машина проходила гладко, затем водитель сбрасывал скорость, под колесами хрустела щебенка. Нависали знакомые скалы.

Паланга возникла на горизонте практически сразу – частные дома, пятиэтажки в окружении зелени. Санаторий «Парус» в береговой зоне действительно напоминал парус – пожалуй, единственное нетиповое строение в городе. Показалось информационное табло – «г. Паланга». Водитель пропустил ползущий по встречке бульдозер, свернул и покатил с горки. Потянулись заросли типично южной растительности, чахлые пирамидальные тополя. Пейзаж немного портила свалка металлолома, стыдливо прикрытая елочками. Зато украшал гигантский плакат: «Решения XXIV съезда КПСС с честью выполним!» Чем знаменит этот съезд, состоявшийся в марте 71-го, никто уже и не помнил. Расширили ЦК, добавили число кандидатов в члены, что еще? Потянулись гаражи, заборы, домики частного сектора за гущами плодовых деревьев. «Мир, труд, май!», «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи!», «Народ и партия едины!». Все как везде, только с южным колоритом. До светлого будущего, как всегда, оставалась самая малость…

Паланга состояла из нескольких улиц, застроенных многоэтажными домами, – Толбухина, Южная, Советская, Ленина. Все они выходили к морю, упирались в неказистый Приморский проезд. В прибрежной зоне работали санатории, пара из них детские. К берегу примыкал городской парк с аттракционами и даже дельфинарием, который они с Инессой, кстати, посетили и остались довольны. Тянулся на километр городской галечный пляж – ничего особенного, зато море. Несколько типовых павильонов – закусочные, рюмочные, единственный на весь берег приличный ресторан «Ивушка». Вокруг упомянутых улиц и связующих их проездов кипела городская жизнь (если применим данный глагол к погруженному в спячку городку), все остальное было частным сектором, утлыми бараками, небольшими промышленными предприятиями – действующими и заброшенными. Водитель вез огородами, беспрестанно зевал.

Городской отдел внутренних дел располагался в трехэтажном здании на улице Ленина, рядом с одноименным памятником. Ильич комкал кепку и показывал на море, куда же еще? До моря здесь было от силы метров четыреста. Во дворе ОВД стояли несколько машин, среди них Светлов с удивлением обнаружил собственные «Жигули». От сопровождающих это тоже не укрылось.

– Смотри-ка, Тишкин уже здесь, – развеселился водитель. – А чего, все правильно – быстро поработать, чтобы опять ничего не делать…

Служба местных стражей закона была опасна и трудна. Сержант повернулся к майору:

– Так, Андрей Николаевич, большое спасибо, что согласились к нам присоединиться. К сожалению, у нас нет времени вас сопровождать. Служба, знаете ли. Представьтесь дежурному – он в курсе, что вы должны появиться, после чего поднимитесь на второй этаж, третья дверь справа по коридору, подполковник Мелентьев Василий Федорович, начальник городского ОВД. У него возьмете ключи от вашей машины. Надеемся, Тишкин все довез в целости. Удачного дня, Андрей Николаевич.

Все это было странно. В здании царила полуденная сиеста. Дежурный посмотрел московское удостоверение, сделал пометку в журнале и кивнул на лестницу. Многословием здешние сотрудники не отличались. Удивленно покосилась смутно знакомая особа в лейтенантской форме – они едва избежали столкновения на лестнице. Если память не подводила, ее звали Ниной Витальевной.

В кабинете начальника, где со стен строго и принципиально взирали министр Щелоков и генеральный секретарь, пил лимонад из бутылки облысевший товарищ. Он был болезненно худ, невысок. Мундир подполковника МВД висел на спинке стула, там же покоился форменный галстук. Товарищ сидел в одной рубашке с расстегнутым воротом. Приглушенно гудели вентиляторы в разных концах помещения. Особой пользы от них не было – как и от открытых окон.

– Разрешите? – спросил Андрей. – Майор Светлов, Московский уголовный розыск.

– Разрешаю! – Товарищ подскочил, приблизился и бегло осмотрел новоприбывшего, после чего протянул руку: – Приятно познакомиться, майор. Мелентьев Василий Федорович.

– Мне тоже крайне приятно, товарищ подполковник. Но нельзя ли снять завесу таинственности с этого загадочного события – я имею в виду мое похищение?

– О, да с этим вопросом никаких проблем. – Подполковник утер вспотевшее лицо платком, сел за стол и придвинул к себе телефон. Покрутил диск, сказал «Москву мне», продиктовал несколько цифр, положил трубку обратно на рычаг и уставился на посетителя:

– Прозвенит – возьмешь и говори. Посиди, так и быть, за моим столом. А я пройдусь, дам пинка своим бездельникам.

Мелентьев снял со спинки китель и энергичными шагами покинул кабинет. Галстук остался. Андрей пристроился на продавленном стуле и озадаченно воззрился на телефон. Неизвестность не затянулась, аппарат разразился дребезжанием, Андрей схватил трубку.

– Москву вызывали? – с раздражением спросила телефонистка. – Ждите.

– Алло, кто это? – донесся сквозь скрип помех смутно знакомый голос. – Василий Федорович, ты, что ли?

– Не совсем, товарищ полковник, – Андрей обреченно вздохнул. – Майор Светлов, если помните еще такого.

– Да неужели, – засмеялся непосредственный начальник Светлова полковник Макаров. – Значит, отловили тебя, не успел сдернуть с югов.

– Не успел, Константин Юрьевич, – уныло подтвердил майор. – В последний момент выдернули – уже уезжал. Может, хоть вы предоставите внятное объяснение происходящему?

– Как отпуск, майор? Отдохнул, набрался сил? Готов к труду и обороне? Прекрасные новости, майор, – твоя дольче вита продолжается. Знаешь, что такое дольче вита? Дочь просветила. «Сладкая жизнь» по-испански.

– По-итальянски, – машинально поправил Андрей.

– А вот умничать не надо, майор. Излишнее умничанье еще никого до добра не доводило… Василий Федорович – мой хороший приятель еще по академии. Дружили семьями… да и сейчас продолжаем, просто времени нет дружить, м-да… Ничего, что я так откровенно? Но дело серьезное; возможно, ты уже в курсе. В окрестностях Паланги действует жестокая банда – преступники нападают на туристов, путешествующих автомобильным транспортом, грабят и убивают. Пока что речь идет о трех эпизодах. С Мелентьева уже снимают стружку. Черноморское побережье Кавказа, правительственные санатории, дома отдыха, члены ЦК и Политбюро часто приезжают на отдых, к тому же курортный сезон в разгаре. И вдруг такая, мать ее, «Черная кошка»… В общем, слезно просит о помощи. Готов принять любую помощь, лишь бы продвинуться в расследовании. Он просто в отчаянии, если ты еще не понял. В собственные силы не верит, да и правильно делает. А банда разгуляется, в этом Василий Федорович не сомневается. А ты у нас молодец, передовик производства, так сказать, лидер по раскрываемости, невзирая на некоторые твои недостатки, о которых мы сейчас говорить не будем. В Москве ты бы тоже не помешал, но пока не горит, справляемся. Мое начальство не возражает против твоей командировки. Есть предложение решить проблему, пока она не разрослась. Если банда разгуляется, то все равно дойдет до Москвы. Но уже под другим углом и с другими выводами. Так что действуем на упреждение. Ты остаешься на югах, продлеваем, так сказать, твой отпуск. Ладно, шучу, оформим как командировку. С сегодняшнего дня подчиняешься подполковнику Мелентьеву. Получаешь всяческое содействие, гоняешь тамошних оперов. В течение недели, максимум десяти дней, должен добиться результата… Грустный ты какой?то, Светлов. Усвоил поставленную задачу?

– Так точно, товарищ полковник. Благодарю за веру в меня как в лучшего специалиста МУРа. Вопросец только позволите? На какие шиши я буду тут жить эти семь, максимум десять дней? У меня вообще-то отпуск закончился.

– Совсем все плохо, майор? – поцокал языком Макаров. – Сочувствую. Что, все деньги ушли на женщин, алкоголь и сомнительные развлечения, порочащие светлый образ советского милиционера? Ладно, шучу. Понимаю, но ничего поделать не могу. Выкручивайся. Займи у Василия Федоровича – под мою ответственность. И нечего мне тут выдумывать несущественные отмазки! – рассердился Макаров. – Ты же не боишься трудностей? Живи по средствам, никто еще от этого не умер. Все, майор, действуй, не посрами там Москву…

Это было, видимо, отеческое напутствие. В динамике зазвучали короткие гудки. Андрей осторожно положил трубку на рычаг и задумался. С одной стороны, неприятно быть мальчиком на побегушках – поезжай туда, ублажи того; с другой – никакой трагедии. В Москве никто не ждет – доработался до того, что нет ни родных, ни близких, только на улице Горького запертая квартира с засохшей геранью. Юг немного утомил, но пока не надоел. Работа везде одинаковая (если работать, а не балду гонять). Деньги остались – пусть немного, но ситуация не критичная, помогла привычка держать заначку на черный день. Машина под боком, жилье… Ладно, с неприятностями следует бороться по мере их поступления.

Он невольно рассмеялся, вспомнилась Инесса Петровна в Меркадии. Зачем, спрашивается, прощались? Представил, как вечером врывается в ее гостиничный номер… Немая сцена. Ужас в глазах: изыди, нечистая, умерла так умерла… Интересно, успеет она до ночи познакомиться еще с кем-то? Возможно, это и планировала, надо ведь как-то утешиться…

– Ну вот, Андрей Николаевич, у тебя уже поднимается настроение, – подметил входящий в кабинет Мелентьев. – Сидишь, понимаешь, хихикаешь. Переговорил с начальством? В курсе уже, чем вызвано твое похищение? Не было другого выхода, ты пойми, – только гнать в Меркадию, брать тебя за горло, пока не укатил в свои столицы. О третьем эпизоде узнали сегодня утром, брякнул в отчаянии в Москву – ведь никому не нужны неприятности, в том числе грядущие, Константин Юрьевич и вспомнил, что его ценный кадр догуливает отпуск в наших краях…

«Долго спите, товарищ майор», – мелькнула мысль.

– Улыбка по другому поводу, Василий Федорович. Назначение, должен признаться, неожиданное. Но будем работать. Однако и будем реалистами – волшебную палочку я с собой не привез.

– Да все мы понимаем, – отмахнулся Мелентьев. – Преступники сами себя не расследуют, нужно работать. Так, машина у тебя есть, держи, кстати, ключи, пока я их не потерял… Столовая через дорогу, но крайне не советую, рекомендую чебуречную в Парковом переулке. Номер в гостинице… – Мелентьев задумался.

– Думаю, перебьюсь, Василий Федорович. О своем жилище позабочусь сам.

– Да и правильно, – согласился подполковник. – В городе две гостиницы, но, как бы помягче выразиться… В общем, не гостиница «Россия». Тараканы, клопы, а главное, отдыхающие, которые все готовы терпеть, лишь бы было где упасть. Что еще? Деньгами богат? Хотя о чем я… – Мелентьев нервно хохотнул.

– Выкручусь, товарищ подполковник, это мои проблемы. Неприятный вопрос позволите? Вы решительно не верите в способность своих сотрудников расследовать эти преступления?

Лицо подполковника сморщилось, стало походить на сушеную урючину. Он сделал неопределенный жест. Милиция на юге действительно завоевала репутацию небыстрой. Климат и обстановка этому всячески способствовали. Не Крайний Север, где надо работать, иначе замерзнешь.

– Да не то чтобы… – Мелентьев замялся. – Капитан Пещерник толковый специалист, двадцать лет в органах, многое повидал, имеет ценный опыт. Но… прямолинейный он больно, нет в нем… творческой изюминки, что ли. Нас как учили? Ставьте себя на место преступника. А у Алексея Григорьевича с этим проблемы. По старинке работает, без огонька. В общем, не хотелось бы заниматься самобичеванием, но кого я хочу обмануть? У Голицына постоянные семейные проблемы, не до работы человеку, Аристову полгода до пенсии, Сашка Хижняк – молодой и неопытный, Елисеева – вообще женщина… Неважно у нас с кадрами, Андрей Николаевич. Люди на юге предпочитают отдыхать, а не работать, постоянно толкать приходится. Ценного сотрудника днем с огнем не найти. А если кто-то уволиться надумает? Катастрофа, неполный штат… Ладно, не буду распинаться о наших проблемах, а то заскучаешь. В курс тебя введет сам Пещерник, не хочу играть в испорченный телефон. Ребята уже в курсе, что им на голову свалится некий москвич. Так что действуй, Андрей Николаевич. Опера у нас сидят на первом этаже, под лестницей…