Золотой удар
– Я бы еще побродил по рынкам и барахолкам. Где, если не там, могут крутиться фальшивые деньги, – подсказал Щукин.
Волгина одобрительно кивнула.
– Какие конкретно организации возьмемся проверять?
– Областную типографию и «Союзпечать», – пояснил Евсеев. – У меня в областной двоюродная сестра работает.
– А у меня в «Союзпечати» есть знакомая, – заявил Абашев.
– Белобрысая, с косичками, помню-помню, – хохотнул Евсеев. – Та, которой ты в городском парке тюльпаны с газона воровал, а потом Зверь тебя из районного отделения милиции вызволял, потому что у тебя с собой удостоверения не было.
– Было у меня удостоверение, – потупился Руслан.
– А чего ж не показал?
– Постеснялся.
Все, включая Волгину, рассмеялись. Веня продолжил:
– Пошутили, и будет! Значит, так, ты, Руслан, едешь в «Союзпечать», Димка в облтипографию к сестре. Ну а ты, Константин Андреич, – обратился Веня к Щукину, – дождись Шуру и с ним по барахолкам и рынкам пройдись…
Все встали, но в этот самый момент в кабинет влетел взъерошенный Шурка Горохов.
– Все здесь, ну и славно! У нас труп. Опергруппа уже выехала, с ними Кравцов, Логвин и Леня Мокришин. Веня, я думаю, что нам всем нужно ехать. Панюшкин со второй «дежуркой» уже под парами.
– Не нужно нам никуда ездить! – тут же возразила Волгина. – Или вы забыли, что с этого дня все сотрудники этого отдела работают исключительно по фальшивкам?
– Да как же так? – опешил Шура.
Все вопросительно посмотрели на Костина, тот, недолго думая, взял трубку и набрал номер дежурного.
– Лысенко? Что там у нас? Кто убит?
Веня слушал не меньше минуты, потом оглядел присутствующих.
– Все работают по фальшивкам. Шура, ты с Андреичем на барахолку. Я еду со второй дежуркой на труп!
Мария снова нахмурилась:
– Товарищ Костин, вы, видимо, меня не поняли: весь отдел работает по нашему делу, в том числе и вы…
– Повторяю, я еду на труп, и не только я!
– И кто же еще?
– Вы, товарищ Волгина!
– Я?! И не подумаю. В конце концов, я курирую расследование дела о фальшивках. И не вам решать, куда и когда мне ехать!
Веня тоже сдвинул брови и едко усмехнулся.
– Повторяю еще раз: мы с вами, Мария Васильевна, едем на железнодорожную станцию, на место убийства. Это в ваших же интересах. Только что дежурный по телефону мне сообщил, что возле нашей жертвы был обнаружен чемодан, битком набитый фальшивыми червонцами.
* * *Машина остановилась возле локомотивного депо. Они вышли и пешком проследовали вдоль железнодорожных путей. Проржавевшие цистерны, облезлые вагоны с дощатыми стенами, под ногами через щебневую насыпь пробивается трава. Стойкие запахи угольного дыма и креозота щекотали нос. В кустах щебетали птицы, вдалеке раздался гудок паровоза. Услышав про найденный возле убитого чемодан с червонцами, Волгина тут же утратила всю свою надменность, сказала, что едет, но попросила пять минут, чтобы переодеться. Когда кабинет опустел, Мария осталась в нем одна и вышла уже через четыре минуты. Они сбежали вниз по лестнице и запрыгнули в дежурку.
Сейчас, когда они шли вдоль путей, Мария была одета по-походному: берет, сиреневая рубашка с отложным широким воротником, темный комбинезон из парусины и легкие фланелевые туфли. Веня изредка поглядывал на свою спутницу. Красивая, чего уж тут лукавить? Как раз в духе Зверева, и чего они сцепились? Веня тут же вспомнил о Кате. Его жена тоже женщина видная, хотя до этой ей далеко, да уж… Далеко!
Место, где было обнаружено тело, находилось возле одного из пожарных щитов, по одну сторону от которого располагался поросший бурьяном пустырь, а по другую в тупике стояли проржавевшие цистерны и теплушки. Опергруппа уже трудилась вовсю, кружа возле накрытого простыней тела. Старший следователь Кравцов, возглавлявший расследование, о чем-то оживленно беседовал с пожилым худощавым мужчиной в форме работника железнодорожного транспорта. Когда Веня и его спутница приблизились, Кравцов учтиво поклонился Марии.
– Вы, я так понимаю, и есть наша гостья из столицы, из-за которой наш Зверь сбежал на юга. – Кравцов галантно раскланялся.
– Она самая! Капитан Волгина… Мария Васильевна, УБХСС. А вы, я так понимаю, старший опергруппы?
– Старший следователь Кравцов… Виктор Константинович. – Мужчина с важным видом поправил очки. Волгину он рассматривал с плохо скрытым интересом.
– Что-то уже выяснили? – сухо спросила Волгина. Кравцов засуетился:
– Да вот, общаюсь с местными. Это товарищ Аладьин, начальник депо, – это он нас вызвал.
Железнодорожник учтиво закивал и даже снял фуражку.
– Тело вы обнаружили? – тут же вмешался Веня.
– Ванька Патрушев нашел, он у нас механиком числится. Он обнаружил, доложил мне, ну а я уж, соответственно… – Аладьин указал на стоявшего в полусотне метров жилистого мужика. Тот стоял возле пожарного щита, опершись рукой на погнутый стальной ломик, и дымил папироской.
– Чемодан тоже Патрушев нашел?
– И чемодан он нашел.
Аладьин покивал и вытер лоб рукавом.
– Понятно! Пойдемте побеседуем с этим Патрушевым.
Когда оперативники в сопровождении начальника депо подошли к очередному свидетелю, тот небрежно кивнул.
– Капитан Костин! Псковское управление милиции, рассказывайте.
– Так я уже рассказал вроде все… вот ему. – Патрушев указал на Кравцова. – Шел вдоль путей, Зинку Сарайкину искал…
– Сарайкина Зинаида наша обходчица, – пояснил Аладьин.
– Ну да!.. Так шел я вдоль путей, а тут этот. Ну и дела, думаю. Тут же под колеса попасть, это еще умудриться надо. Движения-то тут практически нет, поезда еле ползают. Ну, выходит, пьяный. Подошел я, нагнулся, вроде спиртом не пахнет.
– Тело не трогали?
– Ну не совсем. Подошел, потряс, а он уже окоченеть успел.
– А чемодан сразу увидели?
– Чемодан увидел не сразу, потом уже. Когда мы с Аладьиным сюда пришли, он тоже подошел, пульс пощупал и пошел звонить. Мне приказал тут остаться, труп, стало быть, охранять. Ну, я в сторонку отошел, вон туда за щит, смотрю, а в кустах чемодан: кожаный, сразу видно, что дорогой. Хотел я посмотреть, что там, а он закрыт на замок. Кабы знать, что там столько деньжищ… Недалеко и до греха. – Патрушев сплюнул.
Веня задал еще несколько вопросов, записал адрес свидетеля и подошел к стоящему возле жертвы главному криминалисту Управления Лене Мокришину. Неподалеку на ступеньке одного из вагонов сидел кинолог Гена Логвин. Его неизменный спутник, старый «немец» по кличке Бармалей, лежал под вагоном, опустив голову на шпалу.
– Ну что у нас тут? – поинтересовался Веня.
Леня, увидев Костина, вытер вспотевший лоб носовым платком, глянул на Волгину.
– Зверя когда ждать?
– Сегодня из зверей здесь только Бармалей. Не будет Василича, я за него…
– Товарищ Зверев в отпуске! – пояснила Мария.
– А вы, простите… – уточнил Леня.
– Это товарищ Волгина, из УБХСС!
Мокришин присвистнул.
– Вон оно как!
– Я хотела бы глянуть на чемодан и его содержимое, – продолжала Мария.
– Когда мы его открыли и увидели, что там, Кравцов тут же велел его опечатать и под охраной доставить в Управление. А то мало ли что, сумма-то приличная.
– А деньги вы успели рассмотреть, прежде чем опечатать чемодан?
– Ну а как же, я же все-таки эксперт. Доставать все и считать не стал, но несколько купюр изучил досконально.
– И что скажете?
– Фальшивки! Но качество, скажу я вам: обычный человек точно сразу внимания не обратит.
– Да уж, это точно.
– Все ясно, – подытожил Веня. – А теперь глянем на мертвеца.
Леня подвел Костина и Марию к телу и откинул часть простыни. Это был довольно крупный молодой мужчина. Короткая спортивная стрижка, бычья шея, широченные плечи и рябоватое мясистое лицо. Руки мертвеца были раскинуты, рот приоткрыт, на лице застыла гримаса боли. Куртка, темно-синяя ситцевая рубашка и широченные брюки представляли собой самый обычный набор повседневной одежды. На ногах мертвеца были надеты довольно новые, начищенные туфли. Однако первым, что обращало на себя внимание при осмотре тела, был огромный кровоподтек на правом виске.
– Рыжов Дмитрий Сергеевич! – сообщил Мокришин. – Двадцать восьмого года рождения.
– Ого, оперативно сработали!
Леня усмехнулся.
– У него в кармане лежал паспорт и билет до Москвы.
Волгина и Костин переглянулись.
– Паспорт, билет, чемодан с фальшивками… – Мария уставилась на Веню. – Понимаешь, что это может значить?
– Курьер Бубона! – предположил Веня.
– Этот амбал вез липовые денежки и умудрился угодить под поезд. Интересно, что он здесь делал?
– Это действительно странно…
– Под поезд он не попадал, – вдруг заявил сидевший в сторонке кинолог Гена Логвин.
– То есть как не попадал?
Логвин неспешно встал и указал на рассыпанную повсюду щебенку.
– Мой старичок немного поработал. – Гена почесал старую овчарку за ухом. – Но тут и без Бармалея разобраться несложно. Смотри, видишь, две дорожки темных маслянистых следов. Тот, кто оставил эти следы, наступил в мазут или что-то подобное.
– Это креозот, – пояснил Мокришин.
– Возможно, – продолжал кинолог. – А теперь обратите внимание на сами следы. Две дорожки следов, и обе от правого ботинка.
– Хотите сказать, что он обувь перепутал? – удивилась Мария.
Гена улыбнулся:
– Нет! Смотрите, обе дорожки следов начинаются здесь и ведут в сторону станции. Мы с Бармалеем дошли почти до вокзала, нашли там лужу пролитого креозота и после этого потеряли след. В этот креозот угодили как минимум еще человек пять-шесть, так что идти дальше не имело смысла. След потерян, как это часто бывает.
– Потерян, и что?
Веня тут же оживился:
– Обувь убитого чистая, значит, эти следы оставил кто-то другой. Этот кто-то и наступил в креозот. Наступил одним, правым ботинком. И так как дорожки ведут отсюда, значит, этот человек сначала шел спиной вперед, а потом вернулся на станцию.
– И не исключено, что он тащил тело от самой станции, – догадалась Мария.
– Точно! Каблуки у ботинок жертвы сильно стерты, да и штаны изодраны. – Веня еще раз посмотрел на Гену. – Значит, наш здоровяк не попал под поезд?
– Я осмотрел труп, – принялся объяснять Мокришин. – Если бы этого парня сбили или переехали, повреждения были бы гораздо страшнее, а у нашего же Рыжова всего лишь кровоподтек на виске. Все указывает на то, что его убили на станции, а потом притащили сюда вместе с чемоданом.
– Такое под силу только очень крепкому человеку, если, конечно, он был один, – сделал заключение Веня.
– Согласен! Убитый огромный парень, плюс чемодан, но есть еще кое-что, указывающее, что убийца очень силен, – заявил Мокришин. – Посмотрите на висок жертвы. Патологоанатом, конечно, сделает свои заключения, но я уже сейчас могу сказать, что у этого парня проломлена височная кость.
– Убит ударом в висок? Чем же его так? Куском трубы, дубинкой, кастетом? Крови вроде бы нигде нет?
– Вот именно, крови нет! Труба, дубинка, камень или кастет оставили бы рассечение, а тут небольшой пролом кости, и все. Бьюсь об заклад, что этого здоровяка ударили кулаком!
– Кулаком? – удивился Веня. – Разве такое возможно?
– Все в этом мире возможно. Я с таким до сей поры не сталкивался, но ежели порыться в анналах… Впрочем, чего уж. Я абсолютно уверен, что вашего курьера убили голой рукой. Страшный удар, ничего не скажешь, и есть еще одна деталь.
– Какая?
– Я про правый висок. – Леня сделал ударение на слово «правый».
– Ты хочешь сказать, что в очередной раз…
– Вот именно!
– И в момент удара наш злодей наверняка стоял лицом к лицу с жертвой?
– Абсолютно в этом уверен, потому что сзади так не ударишь, – подтвердил Мокришин.
– Подождите, я ничего не понимаю! – запротестовала Мария. – Что это означает? Сзади, спереди? Что все это значит?
Веня достал из кармана пачку сигарет и закурил.
– Это значит, что мы в очередной раз имеем дело с левшой.
Глава вторая
Вернувшись со станции вместе с опергруппой, Костин вместе с Кравцовым тут же отправились к Корневу. Слушая доклад Кравцова, полковник выпил как минимум три таблетки промедола, всякий раз запивая их едва ли не полным стаканом воды. После этого Степан Ефимович позвонил в главк и детально доложил о случившемся. Выслушав указания, Корнев с облегчением вздохнул.
– Ну что ж, дело о фальшивках, как говорится, сдвинулось с мертвой точки. Принято решение дело о выявлении банды Бубона и убийство Рыжова объединить в общее производство и, как уже было сказано, полностью возложить его на сотрудников оперативного отдела. То есть тебе и карты в руки, Вениамин!
– Очень хорошо, а то у меня и без этого Рыжова дел по горло. Ну а тебя, Костин, поздравляю с оказанной честью, – съязвил Кравцов, ухмыляясь.
Веня напрягся и одарил следователя суровым взглядом.
– Что такое? Ты как будто не рад?
– Рад, – пробубнил Веня. Впервые оставшись без поддержки Зверева при расследовании такого громкого дела, Веня чувствовал себя неуверенно. – Только, если честно, работать с этой столичной кралей мне тоже не особо хочется. Уж больно гонору у нее много. Не зря же Зверев от нее открестился.
– Ничего-ничего, – попытался успокоить Веню Корнев. – Стерпится – слюбится… Дамочка с характером, это сразу видно, но зато красавица…
– Мне-то что с того? Я вообще-то женат.
– Так я тебе и не велю с ней под венец идти. Просто с красивой женщиной и работать приятно. Ты ведь, как я понял, на убийство Рыжова с ней вместе ездил. Ну и как она в деле?
Веня пожал плечами:
– Да вроде бы нормально! Соображает быстро, когда при деле, так не хорохорится…
– Ну вот и славно. Где она, кстати, сейчас?
– В лабораторию с Мокришиным пошла, денежки считать.
– Ну правильно, ее сюда для этого и отправили. Ступай, Вениамин, и продолжай работать. И кстати, Виктор Константинович прав, – Корнев указал на Кравцова. – Ты гордиться должен, что тебе такое дело доверили…
– Да горжусь я! Горжусь! Вот только если бы Зверев не сбежал, не было бы ничего такого. Разрешите идти, товарищ полковник?
– Ступай, Вениамин, ступай. И не забывай ежедневно докладывать мне о ходе расследования.
Когда Веня вернулся в отдел, Мария уже была там и разговаривала по телефону, все так же занимая место Зверева. Когда Веня сел за свой стол, Мария положила трубку:
– Ну что Корнев?
– А что Корнев? Доложил в главк, напился таблеток и поздравил меня с тем, что оба дела объединили в одно и нам теперь их расхлебывать.
– Ну и хорошо! Тут радоваться нужно! Мы же только что преступную сделку в особо крупных пресекли. Знаешь, сколько в этом чемодане фальшивок оказалось?
– Сколько?
– Семьсот тысяч!
– Ого, и все фальшивки?
– Все!
– Ты понимаешь, какие мы молодцы? – Только сейчас Веня понял, что они уже давно перешли на «ты».
– Чем же мы молодцы? Если бы не этот левша, сделка бы наверняка состоялась. Ладно, чего уж там. Меня вот только одно интересует, знал ли убийца про то, что в чемодане деньги. Чемодан ведь он со станции прихватил, а потом, выходит, бросил.
– Думаешь, что он не знал про деньги?
– А кто ж его знает? Ты, кстати, куда звонила? – Веня тут же пожалел о том, что задал вопрос в такой форме. Сейчас небось скажет, что это не мое дело, что она передо мной не отчитывается.
Однако Веня тревожился напрасно. Мария совсем естественно сказала:
– В Москву, куда же еще? Доложила, что приступила к работе. Доложила, что все наши предположения подтвердились. Подпольный цех есть, и он именно здесь, в Пскове. Так что все хорошо… Я, кстати, сказала, что мне тебя в напарники дали, сказала, что ты у нас толковый, заверила, что наверняка скоро будут результаты.
Веня усмехнулся:
– Мне бы твою уверенность. Ничего у нас пока нет… Вот был бы Зверев…
– Да хватит уже про твоего Зверева! Мы и без него Бубона найдем…
В этот момент в кабинет вошли Щукин и Горохов.
– Как прошел ваш рейд? – оживилась Мария.
Шура, не ответив, подошел к своему столу, бросил на спинку стула пиджак и, выдвинув верхний ящик, бесшумно выругался.
– Кто это мою колбасу слопал?
– Я ее выкинула! Она все равно уже засохла и ужасно воняла, к тому же ее тараканы обгадили.
– Тьфу ты! Ну вот кто тебя об этом просил? – Шура со злостью захлопнул ящик. – Придется в столовку идти, а у меня в карманах только мелочь! Венька, дай червонец взаймы, а то желудок к спине прилип, так есть хочется.
Мария встала и, подойдя к Шуриному столу, бросила на него десятирублевку.
– Я тебе червонец займу! Только сначала расскажи, что вы в ходе своего рейда накопали.
Шура взял купюру, покрутил ее.
– Настоящая? А то я слышал, что у тебя и фальшивые деньжата водятся.
– Настоящая! Кстати, с каких это пор мы на «ты»?
Шура скривил лицо.
– Да ладно…
Веня ожидал, что Мария сейчас устроит Шурке взбучку, но этого не случилось. Женщина лишь махнула рукой и вернулась на прежнее место.
– Ладно так ладно! Что же с вами поделать? С волками жить, как говорится… Так чего ты у нас накопал, Шура – заводчик тараканов?
– Пусто у нас! – вместо Шуры, улыбаясь, ответил Щукин. – На двух барахолках побывали, зашли на Сенную и на Любятовский рынок съездили. Потрясли знакомых барыг и торгашей, никто ни про Бубона, ни про фальшивки ни слухом ни духом. Короче, напрасно прокатились.
– Ну вот, а я что говорил? – Веня укоризненно посмотрел на Марию.
Спустя полчаса прибыл Евсеев и сообщил, что его двоюродная сестра, работающая в типографии, ни про какие подпольные цеха не слыхала. Никаких подозрительных лиц она у себя на работе не видела, одним словом, визит Евсеева тоже был неудачным.
Спустя пять минут, когда Евсеев, Горохов и Щукин уже собрались в столовую, в кабинет вбежал явно чем-то возбужденный Руслан Абашев. Пролетев между стульями, Руслан налил себе из графина воды, выпил ее залпом и, сунув из стоявшей на его столе вазочки с рафинадом два сахарных кусочка в рот, одарил всех улыбкой победителя. Веня одобрительно кивнул.
– Ну, чем порадуешь? Вижу, есть что сказать.
Руслан нахохлился и начал рассказ:
– Итак, как я вам уже говорил, одна моя хорошая знакомая, Дашка, работает наборщицей в районной типографии «Союзпечати» в Завеличье. Встретились мы, поболтали о том о сем, ну и спросил я у нее, не было ли у них каких чэпэ, краж, нецелевого использования оборудования или еще чего-то необычного! А она: «Как же не было? Было!», и вот что мне рассказала. Оказывается, совсем недавно из их типографии украли оборудование – какую-то рулонную машину, называющуюся «Пионер». Машина эта хоть и называется «Пионер», но старая совсем, можно сказать раритетная. Однако до поры до времени работала она исправно, но как-то раз сломалась. Так как машина старинная, то запчастей к ней было не найти, и типография приобрела другую печатную технику, поновее, а этот самый «Пионер» поместили на склад, где он довольно долго пылился. И вот как-то кто-то проник на склад и машину эту умыкнул. Так как машину эту все равно собирались отдавать на металлолом, начальство шума поднимать не стало. Похищенный «Пионер» списали, правда сторожа, который в тот день дежурил, уволили с работы. Такая вот история, братцы. Что думаете на этот счет?
Все дружно уставились на Волгину, та откинулась на спинку стула и принялась постукивать пальцами по столу.
– Очень интересная история! У тебя все?
Абашев сунул в рот еще кусок рафинада.
– Нет, не все! По моей просьбе Дашка познакомила меня с одним из техников-технологов типографии, и тот меня заверил, что при сильном желании украденный агрегат вполне можно было бы починить и печатать на нем все что угодно!
– Фамилию директора, который скрыл хищение и совершил подлог, выяснил? – уточнила Мария.
– А как же! Мы же не первый день в органах, – усмехнулся Руслан и проглотил еще один кусок рафинада.
Мария обратилась к Вене:
– Ну что, навестим этого директора? Я предлагаю немедленно ехать в «Союзпечать»!
Веня встал и накинул куртку.
– Обязательно навестим, но сначала заскочим в еще одно место, мне нужно проверить кое-какие соображения нашего криминалиста Лени. Ты не волнуйся, это по пути!
Мария набросила плащ и двинулась к выходу, но Веня ее остановил:
– Подожди! Накинь что-нибудь потеплее!
– Зачем?
– Там, куда мы едем, довольно прохладно.
* * *В помещении было холодно, пахло формалином, нашатырем и сероводородом. Запах был так ужасен, что Мария поначалу прикрывала рот и нос платком, а потом убрала его, так как он больше не помогал. Она стояла и злилась на Веню за то, что тот лишь в последний момент предупредил ее, что они едут в морг. Под потолком горела яркая лампочка, в окошко свет почти не проникал, так как морг находился в полуподвальном помещении.
За столом возле кушетки напротив единственного маленького окошка стоял сухопарый очкастый мужчина и буквально колдовал над лежавшим перед ним телом. Очкастого Веня представил Марии как Геннадия Карловича и заявил, что это самый лучший врач, которого он знает, потому что его пациенты никогда и никому еще не жаловались на его работу. Мария шутку не оценила. Не особо еще привыкшая к таким отвратительным местам, она чувствовала себя ужасно. Пока Геннадий Карлович возился с трупом, Мария старалась не показывать виду, что испытывает не только отвращение, но и страх. Видя, что его спутница то и дело прикрывает рукой нос, Веня спросил:
– Первый раз на вскрытии?
Мария сглотнула и отвернулась. «А ведь это он специально устроил, чтобы поквитаться за своего Зверя», – подумала Мария, но решила не реагировать, а честно призналась:
– Врать не стану, впервые.
Веня кивнул и беззлобно улыбнулся.
– А мы со Зверевым здесь частенько бываем, а уж мне на войне и не такое видеть приходилось. Если хочешь, иди на воздух, а то вон бледная совсем. Я тут один справлюсь, а тебе потом все, что узнаю, расскажу.
Опять он про своего Зверева вспомнил. Мария закашлялась.
– Ничего, как-нибудь перетерплю, не думай, что я хуже твоего Зверева. – Увидев, что Веня отвернулся, чтобы скрыть улыбку, Мария разозлилась еще сильнее.
Когда Геннадий Карлович закончил вскрытие, снял перчатки и закрыл располосованное тело простыней, у Марии вырвался вздох облегчения. Подойдя к окну, патологоанатом выкурил папиросу, придерживая ее пинцетом, после чего закрыл окно, сел за довольно грязный, обшарпанный стол, покрытый медицинской клеенкой, и стал заполнять какой-то бланк.
– Геннадий Карлович, вы про нас не забыли? – поинтересовался Веня, которому, по-видимому, тоже надоело ждать.
Не отрываясь от своей писанины, Геннадий Карлович хмыкнул:
– Ты же видишь, я заполняю бланк заключения! Вы же за ним пришли?
– Заключение подождет! Я хочу услышать, как и кто убил этого здоровяка! Бумаги подождут, а мы очень спешим!
Геннадий Карлович усмехнулся:
– В таких случаях Зверев обычно сам сюда приезжает, а сейчас тебя прислал, да еще с барышней.
Мария надула губы:
– Я не барышня, а сотрудник Управления по борьбе с хищением социалистической собственности. А ваш Зверев не участвует в данном расследовании.
Геннадий Карлович оторвался от своего бланка.
– Вон оно как! Зверев не участвует, а почему? Дело-то, как я слышал, не пустяшное.
– Ваш Зверев в отпуске, – сухо пояснила Мария. – Расследование ведет старший лейтенант Костин, а я координирую его деятельность в рамках своих полномочий.
Геннадий Карлович покачал головой и отодвинул бумаги. Мария поморщилась, но на этот раз не от запаха.
Зверев… Зверев… везде у них Зверев! Тут без него, похоже, вообще ничего не происходит. Она вспомнила их первую встречу, конфликт в кабинете Корнева и снова скривила лицо. Самовлюбленный фанфарон, наглый и самоуверенный. В отделе у него бардак, не оперативный отдел милиции, а комната в санатории. Мария покосилась на Костина. Этот хоть тоже и боготворит Зверева, но хотя бы нормальный. С ним проще. Евсеев и Щукин тоже ничего, а вот Абашев и Горохов… Геннадий Карлович, явно слегка раздраженный, тем временем снова заговорил, прервав рассуждения гостьи:
– Ну что ж, тогда спрашивайте, что нужно конкретно. Я должен написать заключение, а я, между прочим, тоже спешу. Мой рабочий день закончился полчаса назад, и я хочу поскорее оказаться дома. У нас с женой сегодня годовщина свадьбы, так что мы хотели бы ее отпраздновать.
– Накроете праздничный стол?
– А почему бы и нет?
Мария поморщилась. Как после всех этих запахов и отвратительных сцен можно вообще что-то есть? Понимая, чем все это может закончиться, Веня задал главный вопрос:
– Причиной смерти стал один-единственный удар. Это так?
– Так!
– Наш эксперт считает, что его ударили кулаком, а значит, убийца обладал недюжинной силой и, возможно, был довольно крупным мужчиной, – заявила Мария.