Дело беглеца

Глава пятая

Мысли, словно птицы в клетке, бились под черепом, им не хватало простора. В сквере было тихо, хвойные деревья глушили уличный шум. Михаил бродил по дорожкам, поглядывал на мирных берлинцев. Прошли молодые полицейские в темной форме, смерили чужака придирчивыми взглядами, но решили не останавливать. Погодные условия портились – похолодало, усилился ветер, но столбик термометра пока еще держался в плюсовой зоне. В голове проигрывалось завершение беседы с Вайсманом. Человек расслабился, лоб покрылся испариной.

«Вы же понимаете, герр Вайсман, что в Штази все равно узнают о нашем уговоре? Мы не можем действовать автономно – даже если бы захотели. Это так не работает. К тому же мы бессильны без возможностей Штази в Берлине».

Вайсман сделал мученическое лицо, стал усердно думать. Он не был тупым исполнителем, мог анализировать факты – к тому же очевидные.

«Хорошо, герр майор, работайте, как считаете нужным, не мне вас учить… Но не побрезгуйте советом: не доверяйте безоглядно этим людям. Я вам верю, надеюсь, и герр Эберхарт поверит».

«Вы понимаете, Отто, что вам придется вернуться в Западный Берлин? Без вас мы не сможем выйти на контакт с Эберхартом».

«Да, это так, – неохотно признал Вайсман. – Я должен позвонить ему, сообщить новости. Из Восточного Берлина невозможно позвонить в Западный».

«А также вставить в разговоре условную фразу, – мысленно добавил Михаил, – чтобы собеседник удостоверился, что Вайсман действует без принуждения».

«Хотите вернуться домой, Отто?»

Вайсман вздрогнул:

«Боже упаси, обратная дорога для меня отрезана. Только появлюсь – мои коллеги меня схватят. Готов прийти туда нелегально, на короткое время – только для выполнения задачи. Вы же вытащите меня обратно?»

«Даже не сомневайтесь, герр Вайсман».

Ветер усилился, стало неуютно. Прогулки в это время года допускались – но недолгие. Майор покинул сквер, перешел по светофору шумную Унтер-ден-Линден, направился к массивным дверям советского посольства. Рабочий день еще не кончился.

– Рад вас видеть в бодрости и здравии, Михаил Андреевич. – Майор Дементьев привстал, пожал руку. – Провели допрос подозреваемого?

– Подозреваемый во всем сознался, Олег Михайлович, – поддержал шутку Михаил. – А у вас по-прежнему все чинно и сонно?

– Да, ничего не делаем, – хмыкнул Дементьев. – Но это чисто внешне. На мозговом уровне мы страшно заняты. Новость первая, Михаил Андреевич, если вам, конечно, интересно. Это к вопросу о наших нелегалах в Западном Берлине, которые тоже на первый взгляд не перегружены работой. В анклаве появился Алан Робинсон.

– Серьезно? – насторожился Кольцов. – Ну что ж, мечты сбываются.

– И не сбываются, – улыбнулся Дементьев. – Его заметили на Фельдештрассе – у подъезда того самого особняка. Мистер Робинсон прибыл в фургоне с охраной, несколько минут разговаривал во дворе с субъектом, весьма смахивающим на Вильгельма Баумана – руководителя филиала данной организации, после чего они расстались, Робинсон вошел в здание, а его германский коллега уехал по делам. Подобраться к Бауману сложно, думаю, и не нужно – в машине двое охранников, не считая шофера. Фигура серьезная, но, увы, не про нашу честь. С Робинсоном тоже не без сложностей. Фургон, на котором он прибыл, въехал в закрытый двор, где и простоял несколько часов. Затем выехал. Находился ли в нем Робинсон, неизвестно, но, скорее всего, да. За машиной проследить не удалось, она затерялась в плотном трафике. Есть информация, что какое-то время Робинсон проживет в Западном Берлине – куда он, кстати, перевез свою семью, впрочем, информация не проверена. Вторая новость, Михаил Андреевич. В окрестностях того же здания на Фельдештрассе замечена еще одна фигура. Человека опекают сотрудники БНД в штатском. Не похоже, что он арестован, но он и не волен ходить, где вздумается. Полдня мужчина находился в здании, затем его отвели пообедать в третьеразрядное кафе в том же квартале, после чего посадили в машину и увезли в неизвестном направлении. Установить слежку не удалось, наши люди не многорукие. Субъекту за сорок, рослый, породистый, волосы волнистые, иногда надевает очки…

– Поплавский! – осенило Кольцова. – Привезли, значит, негодяя… Ну что ж, это тоже неплохая новость, Олег Михайлович. Значит, человеку, который пойдет от комитета в Западный Берлин, будет чем заняться.

– Есть и третья новость, – не меняясь в лице, продолжал Дементьев. – Не знаю, порадует ли она вас, но человек от комитета, который пойдет в Западный Берлин, это вы.

Услышать нечто подобное он и рассчитывал, поэтому в лице не изменился. Сердце застучало. Выдержка не подвела, но брови удивленно поползли вверх.

– Распоряжение поступило из Москвы по линии вашего управления. Полковник Рылеев, если не ошибаюсь. Можете связаться с ним после нашего разговора. Кабинет тринадцать, линия защищенная. Не подумайте, Михаил Андреевич, что нам не хочется. Я бы лично не возражал пробежаться по магазинам на Курфюрстендамм, прикупить сувениров семье… – Дементьев криво усмехнулся. – Это шутка. К сожалению, наши лица БНД известны – далеко мы не уйдем. Пусть не все, но в лотерею играть не будем. Ваше лицо никому не известно. Во всяком случае, надеемся на это… С вами пойдут несколько человек из Штази плюс Вайсман. Проблем при переходе не ожидаем. Пойдете на явочную квартиру Штази, где Вайсман свяжется с Эберхартом. Квартира не засвечена. Дальше будете действовать по обстановке. Ваша задача – завербовать Эберхарта, наладить с ним устойчивую связь, возможно, получить первую часть информации. На месте решите, каким образом он будет с нами связываться. Либо каждый раз что-то выдумывать и просачиваться за стену, либо действовать через наших нелегалов. Это дело техники, решим. Тему Поплавского я бы отложил – вам не удастся его устранить, и вас, как это делается, не обучали. Главное – Эберхарт. Через него выйдем на агентурную сеть в Советском Союзе, заодно и на вашего Поплавского. Алан Робинсон – тоже тема другого дня. Задача-минимум – осесть на явочной квартире Штази. Это многоквартирный дом на улице Рупенталь в районе Тиргартен, владелец, дай бог памяти… – Дементьев задумался. – Память подводит, Михаил Андреевич. Известный композитор на букву «Ш».

– Шопен, Шуберт, Шуман, – забормотал Кольцов.

– Нет, – Дементьев поморщился, растерянно улыбнулся, – надо же, конфуз…

– Штраус, Шнитке, Шостакович…

– Все, достаточно, – Дементьев рассмеялся. – Штраус. Герберт Штраус. Говоря по-нашему, квартиросъемщик – секретный сотрудник Штази. Пойдете завтра утром, но не рано. Руководство Штази уладит все вопросы с нашим руководством. В секретном отделе вам сделают необходимый документ – ребята наловчились, много времени это не займет. Это подстраховка – основную работу обещали сделать в Штази. Получите небольшую сумму в западных марках – командировочные, так сказать. Спрячьте в одежде удостоверение для Эберхарта. Он поймет, что документ настоящий. Будем надеяться, до обысков дело не дойдет. Фактически пустяковая прогулка, Михаил Андреевич. Вы как-то поскучнели.

– Да, безобидный променад, – согласился Кольцов. – Пройдемся, изучим достопримечательности, себя покажем… Рождается резонный вопрос, Олег Михайлович: на чем полетим через стену? Дельтаплан, катапульта, моторчик, как у Карлсона?

– Местные товарищи все расскажут и покажут. – Дементьев спрятал улыбку. – Ничего экстравагантного, даже скучно. Будет пропуск. Но он действует только на переходе, на территории анклава – вещица бессмысленная. Повторяю, не буду забегать вперед. На подготовку – сутки. В Штази операцию засекретят, ничего лишнего не вылезет. Удачи, товарищ майор. – Дементьев сочувственно вздохнул. – Рады бы вас поддержать своим присутствием, но это исключено.

В глухой комнатушке, где находилась защищенная линия связи, почти не работала вентиляция. Паровое отопление тоже отсутствовало, духота дополнялась прохладой. Словно намекали: говори, но не заговаривайся. Связь была идеальной, эфир не трещал. Такое ощущение, что полковник Рылеев находился в соседней комнате.

– Вопрос решен, майор, и, увы, не в твою пользу, – настроение у Рылеева в этот день было какое-то ироничное. – Поплавский и Робинсон действительно отходят на второй план, в приоритете – Эберхарт. Твоя задача – встретиться и склонить его к сотрудничеству, если он в чем-то сомневается. Сойдет и шантаж, но это на крайний случай. Мы люди любезные и участливые. Если человек хочет денег, он их получит. Работай со Штази – эти люди знают, как попасть на место. Группой лиц, так сказать – по предварительному сговору. – Полковник хохотнул. Интересно, что подняло ему настроение?

– Есть подозрение, что из Штази утекает информация, – напомнил Кольцов.

– Есть, – согласился Рылеев. – Но только подозрение. Придется рискнуть – и провернуть намеченное быстро, пока не спохватились в БНД. Информация о переходе группы в Западный Берлин может просочиться, а вот об Эберхарте – вряд ли. Это слово в Штази знают человека три. И у нас столько же. Вероятность небольшая, что «крот» в числе информированных. Паранойя – это одно, майор, а разумный риск – совсем другое. Не буду вбивать тебе в голову инструкции, для этого есть Дементьев. Работник надежный, проверенный, все просчитывает до мелочей. В БНД его, к сожалению, знают. Нарушаем правила, майор, отправляя тебя за кордон, но и ситуация нестандартная. Будь осторожнее там, за границей, не вздумай политического убежища попросить.

– Не буду, товарищ полковник. Жене моей позвоните, если что.

– Нет уж, выражать соболезнования родным и близким пока рано, – пошутил Рылеев. – С супругой-то все нормально?

– Так точно, товарищ полковник… – Совершенно не хотелось касаться больной темы. Настя на этой неделе выдала очередной печальный перл: «Нам все труднее идти по жизни вместе, потому что мы идем в разные стороны».

– Не слышу уверенности в голосе, – подметил Рылеев. – Ладно, сам разбирайся со своей семьей. Сегодня отдыхай, можешь расслабиться, завтра – за работу. Изменятся обстоятельства, появится свежая информация – немедленно докладывай. И не грусти, майор, заграница – это еще не ад…

К вечеру в «Зеркальном карпе» собралась толпа. Не сказать, что ходили по головам, но зал был полон. Работала вентиляция, поглощая запахи пота и табачного дыма. В полумраке играла цветомузыка, переливались огни в такт ритму. Из колонок звучали музыкальные произведения какого-то местного вокально-инструментального ансамбля – песни и аранжировки были довольно скучные. Хихикали женщины, мужчины сдвигали бокалы. Пили пиво, шнапс, яблочное вино. Народ разбился на компании, между столиками сновали официантки. На танцплощадке переминались несколько пар – двигались скованно, с какими-то приклеенными к губам улыбками. Ужин произвел фурор – сегодня к капусте подавали свиные ребрышки. Михаил достал из кармана сигареты. Намек поняли – подбежала знакомая официантка, смахнула на поднос грязную посуду, водрузила на столешницу пепельницу. Михаил с наслаждением курил, пил мелкими глотками теплый эрзац-кофе. Дело с продуктами в этой стране обстояло как-то странно – чего-то хватало, чего-то нет или качество не выдерживало критики. Голоса в помещении становились громче, музыка пошла ритмичнее. Приходили новые люди, занимали последние пустующие столики. У барной стойки толпились завсегдатаи, потом все вдруг куда-то исчезли. Михаил допил кофе, раздавил в пепельнице окурок. Окружающая обстановка уже не вызывала неприятия. «А кто-то здесь всю жизнь живет», – возникла смешная мысль. Не сказать, что обстановка стала нравиться, но начинал к ней привыкать. Шатенка через столик задумчиво смотрела в его сторону. Партнер ей что-то говорил, она кивала, а сама непрерывно косила взгляд на незнакомого мужчину. «Сегодня отдыхайте, расслабьтесь», – вспомнились слова Рылеева. Улыбка поползла по лицу. «Штирлиц просыпается с тяжелого похмелья. В доме всё вверх дном, пустые бутылки, на разбитой люстре – красный флаг. Голые девицы в постели. На тумбочке записка: «Юстас – Алексу: поздравляем с выполнением важного задания, разрешаем расслабиться…» Шатенка приняла его улыбку на свой счет: тоже украдкой улыбнулась. Ее томила надоедливая компания.

Михаил положил под пустую чашку купюру, поднялся, чтобы уйти. Но отправился почему-то к барной стойке, вскарабкался на высокий табурет. Бармен встретил незнакомое лицо любезной улыбкой. Посетитель кивнул на бутылку кубинского рома, венчающую винную галерею. Бармен плеснул в приземистый бокал темно-золотистую жидкость. «Расслабляться» следовало осторожно. Он потягивал жидкость со странным (но неплохим) вкусом, обозревал из-за плеча наполненный зал. В голове приятно зашумело. Поднялись шатенка с упитанным спутником, двинулись к выходу. Толстяк продолжал без умолку трещать, шатенка, косясь на мужчину у барной стойки, вздохнула. Михаил отвернулся, уставился на шеренги разнокалиберных бутылок. Вряд ли все это имелось в продаже – так, для красоты. Усилился шум за спиной, смеялись женщины. Еще одна забавная мысль: «Сейчас Штази подсунет девицу – чтобы опоила, соблазнила, а ночью выведала государственные секреты. Любимое развлечение всех спецслужб мира – и КГБ не исключение. Не гнушаются даже под друзей подкладывать шлюшек…»

На соседнем барном стуле кто-то обосновался, соприкоснулись плечи. Что и требовалось доказать. Он скосил взгляд… и несказанно удивился. Рядом сидела Марта Киршнер и с иронией смотрела на майора. Да еще какая Марта Киршнер! От нее приятно пахло – не сомнительными духами немецкого розлива, а французскими! Белокурые волосы распущены, ресницы подкрашены, алели губы – не вульгарно, что сразу бы оттолкнуло, – а в меру, с тонким знанием дела. Деловой костюм сменился на бежевую тройку, блузку с вырезом. На коленях у молодой женщины покоился свернутый плащ. Рядом на крючке висела дамская сумочка, в которой могло находиться что угодно – от записывающей аппаратуры до «браунинга» с патроном в стволе. Сходство с Барбарой из «Штирлица» усилилось, но это была другая Барбара – продуманная и улучшенная. «Чего я опасаюсь? – вдруг подумал Кольцов. – Разве не одно дело делаем?»

– Неожиданно, – признался он. – Умеете производить впечатление, Марта, – я даже не слышал, как вы подошли… Решили расслабиться после тяжелого трудового дня? Кстати, вы очень привлекательны в этом образе… – Он все-таки смутился, не стал продолжать.

– Спасибо, Микаэль, – Марта улыбнулась – получилось загадочно и как-то тревожно. – Забавно, что вы тоже сюда пришли. Я часто бываю в этом заведении, отдыхаю после работы…

За спиной гремела музыка, веселились люди, но это не мешало разговаривать. Молодая женщина находилась в неприличной близости, он тонул в ее глазах, купался в изысканном аромате буржуазной парфюмерии. Провокация? Или стулья стояли слишком близко? Эта женщина могла быть разной – следовало признать. В то, что Марта оказалась здесь случайно, майор не верил. С другой стороны, Марта не походила на человека, находящегося на работе. Она отыскала взглядом бармена, щелкнула пальцами. Парень дернулся, схватил с полки початую бутылку джина, плеснул в бокал, сверху залил тоником и услужливо придвинул к Марте. Парень даже побледнел. Частично ее слова подтверждались: в «Зеркальном карпе» Марту знали – знали, что она пьет и где работает. Бармен тактично отступил, и вокруг парочки образовался вакуум.

– Прозит, Микаэль, – бокалы сдвинулись. Марта пила аккуратно, мелкими глотками, при этом, не скрывая интереса, поглядывала на собеседника. Становилось неуютно. Но что-то занимательное в этом было. Марта поставила бокал на стойку, повернула голову. Она разглядывала майора КГБ как некое учебное пособие, а майор разглядывал ее.

– Не возражаете, если вместе посидим? – вкрадчиво спросила молодая женщина.

– Буду польщен. – Михаил улыбнулся – учтиво и ни к чему не обязывающе.

Молодая женщина это оценила – и стала еще на пару дюймов ближе, что, впрочем, не мешало повторно приложиться к напитку. Марта расслабилась, как-то обмякла, по ее губам блуждала улыбка. Михаил кивнул бармену – парень подскочил, добавил ром в бокал. Творчество братского кубинского народа нареканий не вызывало – напиток был густым, терпким, организм принимал его с охотой.

– Хотите поговорить о работе, Марта? Или есть другие темы?

Молодая женщина тихо засмеялась, в ее глазах было что-то от лукавого.

– Хорошо, Микаэль, давайте поговорим о работе. Вы же не думаете, что мы не знаем о человеке по имени Людвиг Эберхарт?

Тревожно сжалось сердце. Марта внимательно следила за его реакцией, слегка приоткрыла обведенный помадой ротик. Сохранить невозмутимость Михаилу труда не составило – и не такому обучали.

– Не волнуйтесь, Микаэль, Вайсман ничего не сказал. Он держался на допросе изо всех сил, и мы смилостивились, не стали его мучить. Судя по всему, этот человек действительно тот, за кого себя выдает. Информация пришла из других источников. Если позволите, не буду их называть.

– Дело в том, Марта, – Кольцов решил пойти ва-банк, – что в Штази есть человек, сливающий информацию вашим западным коллегам. Если вы такие информированные, то не можете об этом не знать – во всяком случае, подозревать.

Дрогнули губы – и это не укрылось от внимания. Тень скользнула по лицу молодой женщины. Марта поправила пальчиком сползающий на глаза локон, приложилась к бокалу.