Крик филина

Глава XI

Узнав об убийстве с особой жестокостью пожилой свидетельницы «гражданки Сиркиной Е. Х.», генерал-майор Пресняков в тот же день, сдержав слово боевого офицера, незамедлительно позвонил в Москву, и уже наутро из МУРа прибыла оперативная группа в составе трех человек.

Встречать московских гостей Орлов, которому чужаки были как кость в горле, отрядил Федорова как человека во всех отношениях приятного, способного произвести на приезжих самое положительное впечатление. Однако строго-настрого наказал ему «языком чесать» умеренно.

– Слушаюсь! – залихватски козырнул подвижный как ртуть Федоров, довольный порученным делом, и тотчас ухал на автобусе с Заболотниковым к поезду.

По приезде в управление товарищи из МУРа ушли на встречу с генералом, туда же был неотложно вызван и Орлов.

Вернувшийся в отдел Васек принялся взахлеб рассказывать, поблескивая лихими светлыми глазами, – москвичи произвели на него сильное впечатление:

– Ребята приехали ушлые, палец в рот не клади – всю руку откусят и не подавятся! Вот что значит настоящие сыскари! Не успели приехать в наш город, как тут же бульдожьей хваткой вцепились в старшего лейтенанта Острикова из линейного отдела! Он, оказывается, прикрывал дежурную по станции, ту еще взяточницу. Чтобы гражданскому пассажиру или военному точно уехать, она вымогала у него деньги. Человек непременно должен был в военный билет, кроме литера, вложить еще и червонец. Теперь старлея как пить дать выпрут из милиции, еще заклеймят как преступный элемент со всеми вытекающими. Вот это я понимаю, работа!

– Мы сами можем не хуже сработать, – ревностно заметил Шишкин, не разделяя щенячьего восторга Васи, который, вместо того чтобы поддержать своих, встал на сторону приезжих.

– Не-е, – отчаянно замотал головой несогласный Федоров и решительно отмахнулся от Шишкина свернутой в трубку многотиражкой «Советский часовой» с только что опубликованной статьей об их отделе, – нам с ними тягаться не с руки.

– Слепой сказал: посмотрим, – не захотел мириться с его обидными словами всегда покладистый Шишкин, – а глухой сказал: послухаем.

Так, слово за слово, между приятелями едва не произошла ссора, но в этот самый момент в отдел вошел Орлов в сопровождении трех незнакомых человек.

– А вот и сами одушевленные предметы спора, – успел шепнуть Журавлеву Ваня Заболотников, сидевший неподалеку на шатком колченогом стуле, и тотчас принял самый серьезный вид.

– Прошу любить и жаловать! – громогласно объявил Орлов и широким жестом величественно повел рукой в сторону гостей. – Наши доблестные сыскари… из самого, – он многозначительно поднял к потолку указательный палец, – знаменитого на всю страну МУРа. Теперь у нас дела пойдут в гору.

– Орлов, кончай дурить, – поморщился один из вошедших, держа под мышкой потрепанный коричневый портфель с оторванной ручкой. На внешность он был ничем не примечательный, разве что имел непривычный в этих стенах интеллигентный вид. На бледном вытянутом лице, которое еще больше удлиняла острая бородка клинышком, как у Феликса Эдмундовича Дзержинского, выделялись очки в тонкой металлической оправе, безмерно увеличивая толстыми линзами близоруко щурившиеся глаза, умные и проницательные. А вот крупные смуглые кисти рук, покрытые коричневыми оспинами, торчавшие из коротких рукавов мятого серого пиджака, совсем не вязались с его интеллигентной наружностью, как будто они принадлежали другому человеку, всю жизнь тяжело трудившемуся в кузне, и в свое время пострадали от жарких окалин.

– Начальник нашей оперативной бригады капитан Макар Копылов, – торжественно представил его Орлов.

Макар по-свойски, как будто не первый год уже был знаком с тамбовскими сыщиками, с деликатной осторожностью, очевидно не желая причинить коллегам нечаянной боли, поочередно пожал им руки. На что уж у рослого Шишкина ладонь была широкая, как печная заслонка, но и она почти вся утонула в руке необычного гостя. Глядя на такое чудо, Петр настолько был поражен, что, звучно хмыкнув, восхищенно закрутил головой.

– Между прочим, капитан Копылов является чемпионом Москвы по самбо среди сотрудников НКВД, – с видимым удовольствием сказал Орлов, увидев округлившиеся от удивления глаза Шишкина, – что, как вы знаете, расшифровывается как «самозащита без оружия». Так что никому не советую вступать с ним в беспочвенные пререкания, это чревато всякими разными… неувязками со здоровьем.

Второй гость с кожаным потертым от старости чемоданчиком оказался человеком довольно хмурым и выглядел до того худющим, что про него безо всякого преувеличения можно было сказать – «в чем только душа держится». Его ввалившиеся внутрь щеки с обтянутыми желтой кожей скулами выглядели болезненно, а холодные студенистые глаза взирали на всех сурово и неприступно, словно он всех присутствующих огулом подозревал если не в тяжких преступлениях, то уж точно в мелких махинациях.

– Наш величайший эксперт-дактилоскопист лейтенант Игнат Мачехин, – представил его уже на правах старшего Копылов. – Ранен на фронте в шею, пуля застряла в горле, была тяжелая операция. Но это так, для общего сведения.

– Здорово, ребята, – произнес Мачехин каким-то неприятным скрипучим голосом, и все сразу догадались, для чего Макар напомнил о его ранении.

А вот третий низкорослый московский гость со своим ростом «метр с кепкой» был очень похож – что самое смешное – на самого Васька Федорова. Только в отличие от круглолицего Васька он был худощав, остронос и лопоух, со щербинкой между верхними передними широкими зубами, что однозначно говорило о его добродушном характере. По всему видно, Федоров и проникся дружеским расположением к приезжим, потому что встретил среди них своего собрата по неунывающему характеру.

– Оперуполномоченный старший лейтенант Леонтий Семенов, – улыбаясь во все лицо, представился Васьков двойник.

Он торопливо поправил широкий подол украинской рубахи-вышиванки, подпоясанной облезлым кожаным ремнем, и стремительно прошел по отделу, дружелюбно ручкаясь со своими новыми товарищами-коллегами.

– Надеюсь на тесное братское сотрудничество! – добавил Семенов жизнерадостно и, как должное, пристроился на диване рядом с Федоровым, который с готовностью подвинулся, хотя свободного места было достаточно, очевидно уже считая Леонтия своим побратимом.

– Познакомились, вот и хорошо, – сказал Копылов, терпеливо дождавшись, пока неугомонный Семенов успокоится и перестанет возиться, – а теперь за дело.

Он заметил свободный стол временно отсутствующего Капитоныча и уверенно прошел к нему. По-хозяйски расположившись, Макар пристроил на острых коленях свой видавший виды портфель, не спеша вынул из него ученическую тетрадь в клетку, чернильную авторучку и несколько продолговатых картонок непонятного назначения. Опустив портфель на пол, Копылов удобно навалился тощей грудью на столешницу и, как видно, приготовился к долгому разговору.

– Ну что ж, Орлов, – сказал он, с любопытством взглянув на Клима близорукими глазами, увеличенными линзами и оттого выглядевшими беспомощно, – вводи нас в курс дела.

– Начнем, пожалуй, со вчерашнего убийства свидетельницы, – охотно заговорил Орлов, как-то сразу став серьезным и деловым, – так сказать, по горячему следу. Федоров, расскажи товарищам из МУРа, как ты обнаружил труп. Да поподробней.

Васек, преисполненный важности момента, поспешно вскочил с дивана и принялся с жаром рассказывать, бурно жестикулируя короткими лопатообразными руками:

– Вчера, как вам известно, лил проливной дождь. Мы заехали с Заболотниковым в сельпо, чтобы узнать у Котеночкина, где проживает гражданка Сиркина. В самый проливной дождь мы к ней не поехали, а немного подождали в конторе сельпо, чтобы дождь немного стих. Когда мы приехали к ее дому, ничего особенного снаружи не заметили: дом как дом. Я осторожно постучался, но мне никто не ответил. Мы подумали, что хозяйка отсутствует, и я толкнул дверь, которая оказалась незапертой. Мы вошли в сени, дверь в кухню была распахнута. И в дверном проеме на полу я увидел гражданку Сиркину, а вокруг нее крови-ищи-и… Половину башки снесли топором. Топор мы обнаружили чуть позже во дворе, как идти на зады.

Обследовав местность, я сделал вывод, который потом подтвердили отпечатки пальцев преступника. Неизвестный незаметно подкрался к дому со стороны огородов, поэтому его никто и не видел. Вначале, я думаю, он хотел с ней расправиться руками, но потом увидел топор и решил его применить. Чтобы уж наверняка. Он постучал в дверь, Сиркина открыла, выглянула и, должно быть, увидев чужака с топором в руке, хотела было ее обратно закрыть, но убийца схватился левой рукой за дверную ручку – опять-таки это подтверждается отпечатками, – потянул на себя и одновременно ударил ее топором. Вот, собственно, и все дела…

– Понятно, – кивнул Копылов и сделал в тетради какую-то пометку, – кое-что начинает проясняться. Та-ак, далее: что там по бандитам?..

– В этот же день, но немного раньше, Журавлев случайно увидел, как бандиты грузили из схрона в полуторку ворованный товар, – быстро сказал Орлов, подойдя к Копылову. Опираясь пальцами длинных кистей рук о поверхность стола, он буквально навис над Макаром. – Между прочим, Илюха выяснил по отпечатку протектора, что эта та самая машина, которая принимала участие в налете на лабаз в Покровке. Журавлев пытался бандитов задержать, даже сумел одного застрелить, но… один в поле не воин – они скрылись. Сразу оговорюсь, что позвать на помощь он не мог по причине отдаленности от управления места, где произошла перестрелка. Собственно, он поступил правильно, но… скажем прямо, не повезло нашему товарищу. Хорошо, что самого не застрелили…

– Та-ак, – протянул Копылов, вскинул голову и, близоруко щуря глаза, в упор глядя снизу вверх на Орлова, резко спросил: – Пробовали разыскать автомобиль?

– Я не договорил, – поморщился Орлов, досадуя, что его перебили. – Ночью дежурная группа выезжала на происшествие… Короче, машину бандиты сожгли сами, кстати, с тем самым уркой, которого подстрелил Журавлев. Сдох он, по всему видно. Но самое интересное, что Илья встретился со своим старым знакомым по налету в лесу на состав, на котором он добирался ночью в Инжавино, – бандитом по кличке Симыч. Думаю, этот уголовник в бандитской иерархии не последний человек, может, даже второй по значимости. Но боится он этого самого Филина больше, чем адского огня.

Копылов внимательно слушал, время от времени что-то записывал в тетрадь, а в картонных карточках, лежавших перед ним веером, рисовал какие-то замысловатые схемы.

– Но это еще не все! – ликующе заявил Орлов, взвившись своим бодрым голосом прямо на недосягаемую высоту. – Покопался я сегодня на скорую руку в нашей картотеке и об-нару-жил, что наш Симыч… это известный урка Симаков Тихон Степанович, 1901 года рождения, уроженец деревни Кумачовки Инжавинского района. В свое время три раза отбывал срок за разбой и за участие в банде Антонова. Потом вроде пошел на сотрудничество с советской властью, ушел на фронт воевать, чтобы, так сказать, своей кровью искупить вину перед трудящимся народом. И там пропал без вести… А на самом деле, скорее всего, сбежал и занялся старым привычным делом. Вот так!

– А не может этот самый Симыч быть хорошим знакомым Филина? – вдруг спросил Шишкин, ни к кому конкретно не обращаясь. От внезапно посетившей его мысли он и сам оказался в легком замешательстве, потому что вскочил со стула и принялся ходить по комнате. – Я имею в виду, что они знали друг друга до войны или вместе воевали? В общем, каким-то образом тесно связаны? Может такое быть?

– Версия вполне подходящая, – согласился с ним Семенов. – Такой случай в моей практике имелся. Так что не будем ее с ходу отвергать, надо проверить. Только как? Не будешь же всех фильтровать, кто с ним на фронте дело имел, таких тысячи наберутся. Надо над этим крепко поразмыслить…

– Я вот еще что думаю, – влез в разговор Журавлев, который с хмурым видом сидел на подоконнике и потихоньку курил, аккуратно выпуская дым в приоткрытую форточку. – Это по поводу автомобиля, – пояснил он. – А может, уголовники товар не просто перевозили на новое место перепрятать, а, как всегда, пристраивали в известные им места, чтобы сбыть?

– Не лишено смысла, – кивнул Орлов. Он машинально вынул из подстаканника карандаш, задумчиво повертел его в пальцах и со стуком вернул на место. – Если предположить, что автомобиль свернул в северную сторону, где у нас находятся два известных нам коммерческих ресторана – «Советский» и «Украина», а также ипподром, где зарабатывают деньги не только преступные элементы, но и добропорядочные граждане, то это очень даже возможно. Надо будет проверить.

– А еще надо проверить картотеку на предмет кличек, – в тон ему сказал Копылов и по тетради зачитал: – Колун, Мерзлый, Угрюмый, Сиплый, Симпатяга, Малой. Вдруг мы узнаем что-нибудь новенькое об их обладателях: фамилии, имена, отчества, сроки отсидки и другие интересные факты из их насыщенной жизни.

– Федоров и Семенов, – незамедлительно распорядился Орлов, с веселыми искорками в прищуренных от сдерживаемого смеха глазах глядя на Василия и Леонтия, тесно сидевших на диване, – поручаю вам прошерстить нашу картотеку в наикратчайшие сроки. Желательно к завтрашнему вечеру. Ферштейн?

Федоров с Семеновым оба разом утвердительно кивнули, чем вызвали улыбки присутствующих.

– А тебе, Шишкин, – обратился Орлов к другому своему сотруднику, – требуется в срочном порядке узнать, к какому предприятию приписана машина, разыскать ее водителя и выяснить, каким образом она оказалась в руках бандитов. Сегодня же и приступай к заданию.

– Все верно, – поддержал его Копылов.

Спокойный голос Макара сбил Орлова с толку. Распоряжаясь самостоятельно, он думал позлить гостя, показать, кто в доме хозяин, а на поверку оказалось, что Копылов и не претендует на абсолютное верховенство, а спокойно соглашается, если принятое решение идет на пользу общему делу. Орлов мельком взглянул на муровца; заметив на лице Копылова слабую улыбку, тотчас смущенно отвернулся, сделав вид, что поправляет портупею.

Сидевший за столом Макар понял его намек по-своему: звучно постучал ручкой по столу, привлекая внимание присутствующих, которые подняли было шум, споря о предстоящих мероприятиях.

– Соблюдаем тишину, – повысил он слегка хрипловатый голос, немного подождал, когда утихнет, и принялся уже негромко, но доходчиво говорить: – Из всего здесь услышанного можно сделать обнадеживающие выводы. Так сказать, подведем разрозненные факты к общему знаменателю.

Первое. Расследование идет в правильном направлении. Это видно из того, что бандиты стали заметать за собой следы. Я имею в виду свидетельницу Сиркину. Получается, она действительно видела в лицо пока неизвестного нам военного, иначе ее убивать бы не стали. А убили ее с особой жестокостью для того, чтобы другие держали язык за зубами. Нагнать, так сказать, побольше страху на людей. Значит, кто-то мог еще видеть этого таинственного военного. Но может быть и так, что никакой этот человек не военный, а самый обыкновенный человек, но одетый в военную форму без погон и других знаков различия. Скажем так, одежда на нем была с чужого плеча. И опять-таки бандиты сожгли автомобиль вместе с трупом, чтобы мы не смогли опознать его по отпечаткам пальцев. Значит, есть большая вероятность, что в картотеке имеются его данные. Это надо проверить, вдруг Журавлев узнает кого-то по имеющимся в картотеке фотографиям.

Второе. Бандит по кличке Филин, скорее всего, сам в налетах не участвует, и многие члены банды вряд ли когда видели его в лицо. Не любит он светиться на людях, значит, ему есть что терять помимо свободы. Осторожный. Но человек он, судя по всему, жесткий, я бы сказал, даже жестокий, в случае опасности ни перед чем не остановится, чтобы сохранить свою жизнь…

Копылов порывисто подвинул к себе одну из картонок, быстро нарисовал на ней неровный круг с отходящими от него лучами, а внутрь круга вписал крупными буквами слово «ФИЛИН», сбоку нарисовал саму птицу, которую уже успел посмотреть на картинке из уголовного дела по убийству инженера из Инжавино, и поставил жирный вопросительный знак.

– Нам бы теперь определиться, где мы, сами не зная того, близко подобрались к шайке – так, что они начали проворно заметать следы, убирая и свидетелей, и своих мертвых подельников? Выходит, след мы взяли правильный, но… пока он для нас как бы в тумане. Уверен, что это дело времени. Вот такие мысли у меня возникли в результате нашего разговора, – неожиданно закончил Копылов и обвел всех внимательным взглядом, привычно щуря за очками свои подслеповатые белесые глаза. – Какие будут предложения?

– Есть у меня одна занятная идейка, – неожиданно подал голос Капитоныч, который, оказывается, давно уже вернулся с задания и все это время стоял у входа, прислонившись к дверному косяку и с интересом прислушиваясь к разговору.

– Ну-ну, давай, выкладывай свою драгоценную мысль, – тотчас вскинул голову Орлов. Он с непроницаемым видом стоял возле Капитонычева стола, временно занятого пришлым Копыловым, потом, не вынимая рук из карманов, широким шагом подошел к эксперту-фотографу вплотную, перекатываясь с носков на пятки, и безапелляционно поторопил: – Мы слушаем.

– Я вот что думаю, – сказал Капитоныч и аккуратно, чтобы Орлов не посчитал его поведение за кровную обиду, обошел своего начальника и стал посреди комнаты, вопросительно оглядывая присутствующих оперативников. – Я так мыслю: надо разыскать шестерок вора в законе Филина, у которого в позапрошлом году случилась стычка с военными, и как следует расспросить, с кем они настолько серьезно поцапались, что те не побоялись мести и застрелили главаря и еще несколько человек из их банды. Есть у меня некоторые, правда, ма-а-аленькие предположения, что эта преступная стая теперь ходит под новым, более жестоким атаманом, который опирается на прежних подручных Филина, вора старой формации.

– Ну ты, Капитоныч, и загнул, – разочарованно протянул Шишкин, отвесив нижнюю толстую губу. – Где ж мы их найдем? Есть ли вообще в этом какой-то резон?