Золотой удар

Глава первая

Переполох, который начался в Управлении после обнаружения трупа Валерия Карпова, начался уже на следующий день, и это невзирая на то, что Рыба был не кем-то важным, а весьма и весьма заурядной персоной. А было это оттого, что дело Карпова прямо указало на его связь с таинственной бандой Бубона. Начальник главка требовал ежедневного доклада, Корнев что-то рапортовал, потом глотал таблетки и на чем свет костерил Зверева. Время шло, но все вдруг как-то застопорилось. Хороший старт сменился довольно долгим простоем. Веня бегал то в лабораторию, то в морг, изучал результаты экспертизы и вещдоки, от которых, за редким исключением, было мало толку. Щукин, Абашев, Евсеев и Горохов опрашивали соседей убитого Карпова, носили на экспертизу окурки, осколки стекла и прочие предметы, найденные на месте преступления, в надежде на то, что они помогут обнаружить хоть какую-нибудь ниточку и укажут на хоть какой-нибудь след, способный вывести на убийцу Карпова и на банду Бубона. Но дело встало, и все буквально ждали чего-то, что сдвинет дело с мертвой точки.

Карпов жил один, это избавило Веню и его помощников от необходимости опроса родственников. Также не пришлось опрашивать коллег, так как Карпов уже полгода числился безработным. Все это уменьшало объем работы, но и не приносило желаемые плоды в расследовании убийства очередного предполагаемого члена таинственной банды. Так прошла неделя, а новые сведения о Бубоне и его банде так и не появились.

Особенно несладко приходилось Волгиной. Ей трижды звонили из Москвы, задавали вопросы, подкидывали новые распоряжения и требовали результатов в ведении следствия. Но результатов не было, и Мария, судя по всему, была на грани нервного срыва. Она, как понял Веня, уже давно жалела о том, что ее нелестные слова в адрес Зверева заставили лучшего сыщика Псковского управления милиции встать в позу и самым бессовестным образом самоустраниться от расследования. Веня в душе был рад, что Зверев сумел утереть нос этой столичной фифе, хотя радоваться тому, что дело застопорилось, было, конечно, глупо.

С того самого дня, когда он ушел ночью из дома, они с Катей так и не разговаривали. Жена больше не доставала его расспросами, завтрак и обед, когда он приходил домой, подавала своевременно, но всякий раз, укладываясь в постель, отворачивалась лицом к стене. Веня тоже постоянно молчал, часто выходил на улицу курить, а позавтракав, так же молча уходил на работу.

Сегодняшний день мало чем отличался от двух предыдущих. Несмотря на усталость и то, что этой ночью он плохо спал, Веня проснулся ни свет ни заря, не дождавшись трелей будильника. Съев остывшую яичницу с переваренными и слипшимися рожка́ми, Веня кивнул жене и вышел из дома. До начала рабочего дня времени было еще много, поэтому он решил не пользоваться общественным транспортом, а пройтись пешком. По дороге он пусть и не без труда, но все-таки сумел выкинуть из головы дурные мысли и полностью переключиться на рабочий лад. Когда Веня вошел в кабинет оперативного отдела, его уже поджидали Щукин с Гороховым и Волгина.

– Звереву звонил? – как-то даже обреченно поинтересовалась Мария.

– Трубку не берет, – отмахнулся Веня.

– Наверное, куролесит с очередной цыпочкой и пьет шампанское с нарзаном, – усмехнулся Шура Горохов.

Веня зыркнул на Шурку и холодно сказал:

– Если и так, то он как никто другой этого заслужил!

– А я что? Да я вообще… да я разве… – Горохов осекся, так и не договорив.

– Позвони ему еще раз. Вдруг он все-таки не уехал, – потребовала Мария.

Веня набрал домашний номер телефона Зверя, длинные гудки были ему ответом.

– Нет его дома. Хотите, сами звоните. Номер телефона вам известен.

– Сомневаюсь, что он станет меня слушать. Ладно, мне работать нужно. – Мария поправила прическу и вышла из кабинета.

Веня вздохнул с облегчением, затем, сдвинув брови, властно посмотрел на Щукина с Гороховым.

– Ну, чего сидите? Шурка, докладывай!

– Да нечего докладывать. – Шура беспомощно развел руками.

– Тогда дуй в прокуратуру, я туда вчера звонил и все согласовал. Перерой весь их архив, но найди мне что-нибудь про Гвоздя. Мы знаем, что он сидел, нужно выяснить, сидит ли сейчас. Если Вавилов на свободе, сдается мне, что и его тело мы вскоре обнаружим с проломленной головой. Давай, одна нога здесь, другая там.

– Уже иду, – промямлил Шура обреченно. – Я вообще-то после дежурства…

– Иди! Не выводи меня! Найдешь мне материалы по Гвоздю, пойдешь отсыпаться.

Когда Шура вышел, Щукин, видя озабоченное лицо Вени, спросил:

– Не знаешь, что делать?

Веня, испытывая опустошение, выдохнул:

– Точно!

– Да уж… без Зверя как-то… – Щукин хмыкнул, – пусто, что ли.

– И не говори.

Веня на мгновение задумался, и тут его словно осенило.

– Слушай-ка, Андреич, ты ведь у нас, кажется, боксом одно время занимался?

– Было дело. Даже разряд имел, еще до войны. А потом руку сломал, и все… Сложный был перелом, со смещением, с тех пор спорт пришлось оставить, я тогда как раз в угро устроился…

– Да погоди ты, Константин Андреич, – перебил Веня. – Давай порассуждаем: у нас два трупа, обе жертвы в молодости были приятелями и были убиты одним и тем же способом: четко поставленным ударом в висок. Предположительно убийца – левша. Что нам это дает?

Щукин усмехнулся в усы.

– Думаешь, наш убийца боксер?

– А почему бы и нет?

– Знаешь, а ведь я тоже об этом думал…

– Тогда пошли в твой спортклуб. Где ты там у нас в свое время тренировался?

– В «Соколе»!

– У тебя ведь наверняка остались друзья или знакомые из числа тех, кто на ринге кулаками махал. Подумай, с кем бы нам таким встретиться и выспросить про нашего левшу.

Щукин поднялся со стула.

– Мысль хорошая, только те, с кем я тренировался, уже старички, а уж про тренеров и говорить не стоит. Сам же понимаешь, но попытать счастья можно. Я тренировался у Кедрина Ивана Ивановича. Он всех лучших боксеров в нашей области знает. Большинство из них его ученики. Правда, ему, по моим подсчетам, уже под семьдесят, так что он уже наверняка не тренирует, но в «Соколе» могут знать его адрес, так что можем прокатиться. Ну а не узнаем про Кедрина, так хоть местных поспрашиваем.

Веня оживился и накинул плащ.

– Так чего тянуть? Поехали…

До дворца физкультуры и спорта «Сокол» они добирались на автобусе. На входе бодренькая старушка-вахтерша поинтересовалась, кто они и для чего пришли.

– Милиция? – удивилась пожилая женщина, разглядывая предъявленное Веней удостоверение. – Случилось, что ль, чего или вы в секцию какую решили записаться?

– Мы разыскиваем Ивана Ивановича Кедрина, – пояснил Щукин.

– Это тренера, что ли? Боксера?

– Его самого, не знаете, как найти?

– Так вот он, собственной персоной. – Вахтерша указала на один из висевших на стене портретов. – Только он у нас уж года четыре как не работает. На пенсию, стало быть, ушел.

– А адрес его можете подсказать? – подключился к разговору Веня.

– Не знаю я его адреса! Поговаривали, что он в родные края подался. Он же у нас из деревенских, откуда-то с Печор. Не то из Забелино, не то из Забродино, я точно не знаю…

– А другой кто-нибудь знает? Ну, я имею в виду остальной ваш персонал! – перебил Щукин.

Женщина наморщила лоб и развела руками.

– Не думаю! Тут у нас в большинстве своем молодежь теперь работает. Зачем им адреса стариков, у них свои заботы-хлопоты.

– А может, кто из новых тренеров по боксу знает? – продолжал допытываться Веня. – У вас много тренеров по боксу?

– Двое! Орешкин Сан Саныч да наша гордость Юрка Чумаков.

Веня посмотрел на Щукина, тот покачал головой.

– Не знаю таких.

Вахтерша продолжала:

– Сан Саныча вы сейчас не найдете, он на какие-то сборы ребятишек повез в Печоры, кажется. А Юрка Чумаков здесь, у него сейчас как раз тренировка идет.

– Странно как-то, что вы тренера Юркой называете.

– А как же мне его называть, если он мне во внуки годится? Недавно четверть века разменял, а уже тренер. А все оттого, что Юрка у нас парень именитый, он ведь в сорок седьмом в лично-командном первенстве СССР вторым стал, потом покалечился, спина у него больная.

– А мы можем к нему пройти? – уточнил Веня. – Нам, пожалуй, именно с ним пообщаться нужно!

Вахтерша покачала головой, посмотрела на часы, они указывали половину шестого.

– Не любят наши тренеры, когда их во время работы отвлекают. Вы лучше подождите его здесь! У него тренировка через полчаса закончится…

– А ваш Чумаков тоже детишек тренирует?

– Да нет, взрослые у него. Сам Юрка хоть и молодой, а тренирует в основном зрелых. У него даже мужики лет по сорок имеются.

– Ах вон оно как, тогда давайте мы все же ждать не будем и прямо сейчас в зал пройдем, очень уж нам хочется на вашего именитого тренера, так сказать, в деле посмотреть.

Веня снова посмотрел на Щукина, тот понимающе кивнул. Вахтерша тоже закивала.

– Хорошо-хорошо, раз вам так нужно… Ступайте прямо по коридору, потом направо, а там уж сами сообразите…

Веня со Щукиным отправились к спортзалу и, пройдя через подсобку, очутились в довольно просторном и хорошо освещенном помещении. Часть зала занимал помост с установленным на нем рингом. Остальное пространство было покрыто выкрашенным в синий цвет дощатым полом. Зеркала на стенах, шведская стенка, турники и брусья, подвешенные под потолком боксерские мешки и груши. По всей стене под потолком на кумачовом полотнище крупными буквами красовалась надпись: «Бокс – спорт мужества и силы». Не менее двух десятков крепких парней и молодых мужчин молотили груши, отрабатывали в парах удары и нырки. Щукин как-то сразу приободрился, вспомнив свое спортивное прошлое, Костин же был сосредоточен и ни на секунду не забывал о деле.

Чумакова Веня определил сразу. В отличие от своих учеников, одетых в майки и трусы, молодой тренер был облачен в шерстяной спортивный костюм с нашитым на груди знаком ДСО «Строитель». У именитого тренера было не менее девяноста килограммов тугих мышц, точно налепленных на мощный костный каркас, и выглядел он гораздо старше своих лет. Самое обычное крестьянское лицо: слегка прищуренные глаза, довольно длинные русые волосы с пробором, широкие скулы. Чумаков стоял в паре с долговязым жилистым парнем, который с остервенением молотил по надетой на руке тренера боксерской «лапе». Тренер что-то постоянно объяснял партнеру, принимал лапой удары, делал ложные движения и то и дело доставал лоб долговязого свободной рукой. Увидев вошедших оперов, Чумаков тут же отреагировал:

– Вы что тут забыли, граждане? А ну покиньте зал и не мешайте работать! – Голос у молодого тренера был с хрипотцой.

Прежде чем показать удостоверение, Веня успел отметить, что, судя по стойке, Чумаков, скорее всего, правша.

Поняв, что у него за гости, Чумаков отправил партнера к мешку, а сам подошел к оперативникам, снял лапу и протянул Вене руку.

– Чумаков Юрий Петрович. Чем могу помочь нашей доблестной милиции?

Отвечая на рукопожатие, Веня тоже представился:

– Старший лейтенант Костин, Псковское управление милиции. Я и товарищ капитан Щукин расследуем серию убийств, и нам нужна ваша консультация. Не могли бы вы сказать, нет ли в вашем окружении хорошего боксера-левши с мощным боковым ударом…

Чумаков рассмеялся.

– Да сколько угодно! В нашем городе и в области хватает хороших спортсменов. Левшей среди них тоже много, я должен перечислить всех?

Веня тут же поправился:

– Я вас понимаю, поэтому уточню: мы ищем хорошо подготовленного парня, способного одним ударом убить человека…

Глава вторая

Накрапывал дождь, они шагали, перешагивая через лужи, и ежились. Щукин, который накануне простудился, шмыгал носом и то и дело тер покрасневший нос. После беседы с Чумаковым они покинули «Сокол», прошли с полкилометра вдоль сквера, свернули на проспект и, увидев по дороге пельменную, решили перекусить. Щукин костерил свою простуду и был сильно расстроен тем, что так и не сумел выяснить адрес своего старого тренера Ивана Ивановича Кедрина, Веня же, напротив, был возбужден оттого, что в ходе беседы с Чумаковым получил точные адреса трех именитых боксеров-левшей, обладающих сильным ударом. Хотя сказать, что настроение у него хорошее, было нельзя. Веня вспоминал недавнюю ссору с женой, про себя ругал Зверева, которого ему сейчас так не хватало.

Пока они уничтожали свои порции разваренных пельменей и наслаждались «Жигулевским», Щукин без устали рассказывал про свои былые спортивные победы, про разряды и изнурительные тренировки. Также он вспоминал лучших псковских боксеров и, разумеется, очень много говорил про Кедрина. Веня слушал товарища вполуха и напряженно думал о сегодняшнем вечере.

Очередная ссора с Катей постоянно мешала переключиться на работу. Глупая ревность жены просто убивала, однако срываться на жену, которая недавно пережила прерванную беременность, Веня был не в силах.

Чтобы хоть как-то не думать о предстоящей встрече с Катей, Веня достал написанные на клочке бумаги адреса лучших молодых боксеров, каждый из которых вполне подходил на роль убийцы Крохи и Рыбы. Стал думать и прикидывать, как и что он будет спрашивать у этих боксеров, сможет ли выяснить, кто из них мог быть убийцей Крохи и Рыбы. Когда Щукин завел очередную историю про своего уехавшего в область тренера, Веня раздраженно фыркнул:

– Все, Константин Андреевич! Раз ты считаешь, что твой Кедрин настоящий кладезь информации, завтра освобождаю тебя от прочих дел, и ты можешь заняться поисками своего бывшего тренера. Очень надеюсь, что ты его найдешь и от твоего с ним общения будет хоть какой-то толк.

Щукин оживился:

– Найду, Вениамин Петрович, обязательно найду! И расспрошу как полагается. Ты сам посуди, что этот молодой, этот Чумаков, может знать про настоящих боксеров. Ну, назвал он троих, и все! А Кедрин нам наверняка полную картину нарисует. Всех назовет, уж в этом я уверен.

Веня покивал и сунул в рот последний оставшийся в его тарелке пельмень.

Когда они покинули столовку и разошлись, Веня отправился домой пешком. Он не спешил, идти домой совсем не хотелось. По дороге он то и дело останавливался, читал какие-то надписи на афишах и объявлениях, узнал, что на этой неделе в театре Пушкина ставят пьесу Тургенева «Волки и овцы» с участием артиста Лукина. Пели птицы, из радиоточки в парке доносился голос Вертинского, напевавшего песню про бананово-лимонный Сингапур. Смеркалось, когда он добрался до дома, его куртка и кепка промокли, а в ботинках хлюпала вода. Он поднялся на этаж, открыл дверь своим ключом и, войдя, услышал мужской голос. Гость говорил тихо, Катя же звонко смеялась. Такого поворота событий он никак не ожидал: «Я тут думаю-гадаю, как ее успокоить, а она тут с кем-то…»

Веня скинул куртку, не разуваясь вошел в комнату и застыл в изумлении. За столом, откинувшись на спинку стула, сидел Зверев и попивал кофе из его любимой чашки.

Когда Веня немного пришел в себя, наконец-то разулся и сел за стол, выяснилось, что Зверев пришел не с пустыми руками. Катя, казавшаяся вполне довольной, ни словом не обмолвилась о вчерашней ссоре, а вместо этого тут же достала принесенный гостем армянский коньяк, поставила на стол бутерброды с краковской и груши. Когда Зверев открыл коньяк, Катя тоже выпила полстопки. После этого она съела половинку груши и спустя некоторое время, поцеловав мужа в щеку, ушла спать. Ничего не понимая, Веня ликовал. Он тут же принялся рассказывать гостю о всех событиях последних дней. Зверев слушал внимательно, изредка задавал вопросы, уточнял детали и потягивал коньяк. Выслушав Веню, Зверев встал у окна и нервно выкурил две сигареты подряд, потом тихо сообщил:

– Я хоть и покинул вас, но, черт возьми, не смог тебя бросить!

– Что?

– Когда я совсем уже был готов уехать, я встретил своего знакомого, который довольно много знает, и он мне кое-что рассказал…

– Рассказал? Что-то по нашему делу?

– По делу или нет, мы решим позже, а пока послушай…

Подойдя к столу и выпив рюмку «армянского», Зверев рассказал Вене все, что случилось с ним за последние несколько дней: про встречу в Желудем, про Хряща и чудесное спасение Миши Анжуйца в Карлаге, про Дуплета и Птаху, которые зачем-то прибыли в Псков. Когда Зверев поведал о Гоше, Веня тут же ощутил прилив бодрости. Зверев тем временем продолжал:

– Мы вели это дело параллельно, с разным успехом, но, в общем, плодотворно. Если сопоставить все, что мы знаем, то давай по порядку. Теперь в том, что в городе орудуют фальшивомонетчики, сомнений нет…

– Так и есть! – вдохновленный до жути, выкрикнул Веня.

– Тише ты! Разбудишь жену.

– Да ладно!

Зверев повернулся в сторону спальни. Катя, судя по всему, по-прежнему спала.

– Итак, подпольный цех работает и, вполне вероятно, твои убиенные Кроха и Рыба – из банды Бубона. Также я допускаю, что еще один дружок Крохи – Вавилов, он же Гвоздь, тоже может быть членом банды.

Зверев кивнул.

– Вполне возможно, но версия непроверенная!

– Будем проверять!

– Будем, а теперь по поводу нашего Гоши.

– Я уверен, что именно Гоша, которого ищут Птаха и Дуплет, убивает людей Бубона, тем самым препятствуя совершению сделки Бубона с Анжуйцем. Именно поэтому на Гошу открыта охота.

Зверев усмехнулся:

– Гоша охотится на людей Бубона, а Анжуец охотится на него. С Анжуйцем и Бубоном вопрос вроде ясен, неплохо бы узнать, что движет нашим Гошей, узнать его мотивы.

– Неплохо бы вообще о нем побольше узнать. Однако он как тень, ведь получается, никто из местного криминалитета так ничего вразумительного о нем не сказал.

– И о чем это говорит? – Веня напрягся.

– О том, что хоть, по нашим данным, Гоша и отбывал срок в Карлаге, он не имеет связей с криминальными элементами! По крайней мере, с криминальными элементами города Пскова.

Веня тоже закурил и спросил про Птаху и Дуплета.

– Ты говорил, что Юлька была готова их сдать?

– Их не оказалось дома. Прежде чем я явился к Юльке, эта парочка исчезла, не заперев за собой дверь.

– И как Юлька на это отреагировала?

– Двояко! Она избавилась от нежелательных визитеров, но не избавилась от мысли, что те могут вернуться.

– А что же ты?

– Оставил свой и твой телефон. Если эта парочка явится, будем ее брать, хотя, признаться, не знаю пока за что. Кстати, что там ты говорил про этих своих боксеров?

Веня оживился и вынул из кармана смятый листок, на котором его корявым почерком были написаны адреса и фамилии трех боксеров.

– Особенно интересным мне показался этот.