Божественный отбор

«И поскольку писавшие о мире много рассуждали о фигуре земли, что она такое, шар ли, или цилиндр, или походит на кружок, со всех сторон одинаково обточенный, или на лоток, имеющий в средине впадину (ибо ко всем сим предположениям прибегали писавшие о мире, и каждый из них опровергал предположение другого), то не соглашусь еще признать наше повествование о миротворении стоящим меньшего уважения потому единственно, что раб Божий Моисей не рассуждал о фигурах, не сказал, что окружность земли имеет сто восемьдесят тысяч стадий, не вымерил, на сколько простирается в воздухе земная тень, когда солнце идет под землею, и как тень сия, падая на луну, производит затмения. Если умолчал он о не касающемся до нас, как о бесполезном [для спасения], то неужели за сие словеса Духа почту маловажнее объюродевшей мудрости?» (Беседы на Шестоднев, 9).

Споры о форме Земли утихли в 1522 году, когда экспедиция Фернана Магеллана завершила первое кругосветное плавание. Так была практически доказана шарообразность нашей планеты.

Другим поводом для нападок критиков на креационизм является приверженность средневековых христианских богословов идеи геоцентрической системы мира – представления об устройстве мироздания, согласно которому центральное положение во Вселенной занимает неподвижная Земля, вокруг которой вращаются Солнце, Луна, планеты и звезды.

Иногда эти нападки доходят до абсурда. Так, известный российский политик Борис Грызлов однажды заявил: «Термин „лженаука“ уходит далеко в Средние Века. Мы можем вспомнить Коперника, которого сожгли за то, что он говорил „А Земля все-таки вертится“…».

На самом деле геоцентризм несколько древнее христианства, и свое начало он берет из философских школ Древней Греции (Пифагор, Платон, Аристотель). Геоцентрическая система в наиболее полном виде была представлена Клавдием Птолемеем (ок. 100 – ок. 170), он же систематизировал ее математическую часть, позволявшую с приемлемой точностью производить астрономические расчеты.

Меньшее количество сторонников получила гелиоцентрическая система мира, в которой Солнце является центральным небесным телом, вокруг которого обращается Земля и другие планеты. Подобная идея впервые была высказана Аристархом Самосским (ок. 310 до н.э. – ок. 230 до н.э.), утверждавшего, что Земля вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца. Причиной непопулярности гелиоцентризма являлось отсутствие у него на тот момент корректной расчетной части.

Задача создания математической модели гелиоцентрической системы впервые была решена Николаем Коперником (1473 – 1543). Расчеты стали проще, но все еще уступали по точности системе Птолемея. По этой причине система Коперника воспринималась именно как удобная модель для приближенных расчетов, но не как доказательство центрального положения Солнца.

Негативную роль в истории гелиоцентризма сыграл Джордано Бруно (1548 – 1600). Католической церковью он был изобличен как еретик, исповедующий магию и эзотеризм. За отказ отречься от этих взглядов Бруно был казнен. К несчастью, он оказался также приверженцем гелиоцентрической системы, поэтому ее идея стала считаться источником ереси. В 1616 году книга Коперника «О вращениях небесных сфер» попала в черный список, также был введен папский запрет на издание подобных книг.

Этот запрет попытался обойти Галилео Галилей (1564 – 1642), опубликовав книгу «Диалог о двух главнейших системах мира – птолемеевой и коперниковой», где под видом критики гелиоцентрической системы приводились доказательства в ее пользу. Галилея подвергли суду инквизиции и вынудили публично отречься от гелиоцентризма.

Эти жаркие баталии происходили в странах католического христианства, где неправомерно смешивали библейский антропоцентризм и языческий геоцентризм.

В протестантских странах ситуация была намного мягче, поэтому Иоганну Кеплеру (1571 – 1630) удалось развить идеи Коперника и разработать более точную математическую модель солнечной системы. Спустя некоторое время гелиоцентрическая система потеснила устаревший геоцентризм.

Но эта победа оказалась недолгой. Вскоре и гелиоцентрическая система оказалась ошибочной. Теория тяготения Исаака Ньютона (1642/1643 – 1727) лишила Солнце статуса центра вращения планет. Ведь решение задачи двух тел показывает, что планета вращается не вокруг Солнца, а вокруг общего центра тяжести, так как не только Солнце притягивает планету, но и планета притягивает Солнце. Если в случае пары Земля-Солнце смещение центра вращения сравнительно невелико, то в паре Юпитер-Солнце смещение более существенно – центр вращения находится за пределами Солнца.

В православных странах эти перипетии прошли незамеченными. Те или иные мнения о строении Вселенной никогда не имели в Православии догматического значения.

Дабы у читателя не сложилось ложного впечатления, будто научная цензура существовала только в эпоху доминирующего христианства, хотелось бы отметить, что нечто подобное происходит и в наши дни. Ученым, продвигающим теории, отличающиеся от общепринятых в академических кругах, довольно тяжело пробиться в рецензируемые научные журналы.

Глава 9. Происхождение жизни

О том кто придет к вам если вы все еще кипятите, и причем тут бульон и пицца с майонезом

Существует две основных точки зрения на происхождение жизни.

Креационизм утверждает, что первоначальная жизнь создана Богом-Творцом. В дальнейшем, по теории биогенеза, живое может происходить только от живого.

Теория абиогенеза постулирует возможность самопроизвольного возникновения жизни из неживой материи.

Биогенез креационизма не нуждается в доказательствах, поскольку это религиозная концепция. Атеистический абиогенез претендует на научность, поэтому рассмотрим, насколько его претензии обоснованы.

Возникновение жизни абиогенным путем обычно представляют в виде трехэтапного процесса.

Первый этап. Образование органических веществ из неорганических под воздействием физических факторов среды.

В 1950-х годах Стенли Миллер и Гарольд Юри провели серию экспериментов на установке, воспроизводящей гипотетические условия древней Земли. Одна из колб установки содержала смесь предполагаемых атмосферных газов, через которую пропускали электрические разряды, имитирующие молнии. В другой колбе содержалась подогреваемая вода, имитирующая океан. Колбы соединялись трубками, обеспечивающими отвод испарений воды в «атмосферу» и их возврат в «океан» в виде конденсата.

«По прошествии нескольких суток Стенли Миллер вскрыл установку и обнаружил в воде разнообразные органические молекулы, в том числе простейшие аминокислоты (глицин, аланин), сахара (глицеральдегид, гликолевый альдегид) и органические кислоты (уксусную, молочную), характерные для живых организмов. Последующие экспериментаторы, варьируя условия и совершенствуя методы анализа, расширили набор продуктов в таком синтезе. Были получены многие аминокислоты, пуриновые основания – аденин и гуанин (они появляются, если в смесь газов добавить синильную кислоту), четырех- и пятиуглеродные сахара. В целом можно было считать, что большинство необходимых для жизни молекул синтезируются абиогенно в условиях древней Земли» (Никитин М., Происхождение жизни, 5).

Органические вещества – это вещества, относящиеся к углеводородам или их производным. Название органические вещества появилось на ранней стадии развития химии во времена господства виталистических воззрений, продолжавших традицию Аристотеля и Плиния Старшего о разделении мира на живое и неживое. В 1807 году шведский химик Якоб Берцелиус предложил назвать вещества, получаемые из организмов, органическими, а науку, изучающую их, – органической химией. Считалось, что для синтеза органических веществ необходима особая «жизненная сила» (лат. vis vitalis), присущая только живому, и поэтому синтез органических веществ из неорганических невозможен.

Это представление было поставлено под сомнение Фридрихом Велером. В 1824 году он синтезировал щавелевую кислоту из дициана. Затем в 1828 году Велер осуществил синтез мочевины из неорганических солей цианата калия и сульфата аммония. Щавелевая кислота и мочевина долгое время считались органическими соединениями, встречающимися только в живых организмах. За экспериментами Велера последовало множество других, в которых все более сложные органические вещества производились из неорганических без участия какого-либо живого организма. Однако деление веществ на органические и неорганические сохранилось в химической терминологии по сей день.

Что же касается опыта Миллера-Юри, то в нем изначально использовались органические соединения. Например, в качестве основы, составляющей «атмосферу», применялся метан, одно из простейших органических веществ. Поэтому и результат эксперимента в виде производных органических соединений не является чем-то удивительным. Достаточно ли подобной смеси органических веществ для возникновения жизни? Ответ скорее отрицательный.

По этой причине ученые продолжают поиск альтернативных реакций для получения на выходе более адекватного набора органики. Наиболее перспективным в этом отношении считается цианосульфидный протометаболизм, заявленный в 2009 году Джоном Сазерлендом. Командой Сазерленда разрабатывается механизм каскада химических реакций с участием синильной кислоты, сероводорода, цианамида и ацетилена под переменным воздействием света, в результате чего синтезируется большой набор биологических молекул, включая четыре нуклеотида (A, G, C, T) и ряд аминокислот. Химики еще не до конца выяснили все ключевые этапы этой сложной сети реакций. Поиск решений продолжается.

Второй этап. Образование сложных биополимеров из простых органических соединений.

В 1920-х годах советский биолог Александр Опарин (сторонник лжеученого Трофима Лысенко) выдвинул гипотезу, что в растворах высокомолекулярных соединений могут самопроизвольно образовываться зоны повышенной концентрации, которые относительно отделены от внешней среды и могут поддерживать обмен с ней. Он назвал их коацерватные капли, или просто коацерваты. Это собранные вместе органические вещества, которые условно отделяются от внешней среды и начинают поддерживать с ней обмен веществ. Процесс коацервации – расслоения раствора с образованием коацерватов – является предшествующей стадией коагуляции, т.е. слипания мелких частиц. По мнению Опарина, именно в результате этих процессов из «первичного бульона» появились аминокислоты – основа живых организмов.

Примерно в то же время Джон Холдейн предложил идею, что вместо коацерватов образовывались макромолекулярные вещества, способные к воспроизводству. Холдейн считал, что первыми такими веществами были не белки, а нуклеиновые кислоты.

Британский биолог Ричард Докинз предположил, что «органические вещества стали концентрироваться в отдельных участках, вероятно в высыхающей пене по берегам, или же в крошечных суспендированных капельках. В результате дальнейшего воздействия энергии, такой, как ультрафиолетовое излучение Солнца, они объединялись в более крупные молекулы. В наши дни большие органические молекулы не могли бы сохраняться достаточно долго, чтобы оказаться замеченными: они были бы быстро поглощены или разрушены бактериями или другими живыми существами. Но бактерии и прочие организмы появились гораздо позднее, а в то далекое время большие органические молекулы могли в целости и сохранности дрейфовать в густеющем бульоне» (Докинз Р. Эгоистичный ген, 2).

Позднее было установлено, что водная среда «первичного бульона» не подходит для реакций образования белков из аминокислот или РНК и ДНК из нуклеотидов. Эти реакции протекают с выделением воды, которая настолько сильно разбавляет «бульон», что химическое равновесие сдвигается в сторону распада длинных полимерных молекул. Кроме того, отсутствие границ в «бульоне» мешает процессу кооперации РНК. Для устранения этой проблемы ученые выдвинули два варианта решения: модель «первичной пиццы», в которой предполагается возникновение биополимеров на поверхности глины, а также модель «первичного майонеза», в которой предполагается возникновение биополимеров внутри жировых пузырьков (Никитин М. Происхождение жизни. От туманности до клетки, 6).

Поскольку ДНК невозможно получить без белка, а белок невозможно получить без ДНК, то в современном научном сообществе получила признание гипотеза мира РНК, согласно которой из первичного органического вещества сначала возникает набор РНК, способных копировать друг друга. Далее предполагается, что РНК-рибозимы способны стать катализатором возникновения белка, а затем и синтеза ДНК.

На настоящий момент проблемы абиогенного синтеза РНК и ДНК экспериментально не решены, хотя есть определенные успехи по химическому получению некоторых их составляющих.

В любом случае, на этом этапе не идет речь о возникновении жизни. Коацерваты не могут обладать генетической информацией, обеспечивающей их воспроизводство и копирование, поэтому не являются живыми организмами.

Третий этап. Возникновение в коацерватах липопротеидных мембранных структур и избирательного обмена веществ и формирование пробионтов — первых примитивных гетеротрофных живых организмов, способных к самовоспроизведению; начало биологической эволюции и естественного отбора.

Ричард Докинз представляет это себе так:

«В какой-то момент случайно образовалась особенно замечательная молекула. Мы назовем ее Репликатором. Это не обязательно была самая большая или самая сложная из всех существовавших тогда молекул, но она обладала необыкновенным свойством – способностью создавать копии самой себя. Может показаться, что такое событие вряд ли могло произойти. И в самом деле, оно было крайне маловероятным. В масштабах времени, отпущенного каждому человеку, события, вероятность которых так мала, следует считать практически невозможными. Именно поэтому вам никогда не удастся получить большой выигрыш в футбольной лотерее. Но мы, люди, в своих оценках вероятного и невероятного не привыкли оперировать сотнями миллионов лет. Если бы вы заполняли карточки спортлото еженедельно на протяжении ста миллионов лет, вы, по всей вероятности, сорвали бы несколько больших кушей» (Докинз Р. Эгоистичный ген, 2).

Однако реальность не так примитивна, как в мечтах некоторых атеистов. Михаил Никитин более правдив и более пессимистичен:

«Через несколько лет после опытов Миллера была открыта двухспиральная структура ДНК, и началось бурное развитие молекулярной биологии. За 10—15 лет был расшифрован генетический код (таблица соответствия между последовательностями ДНК и белков), изучены механизмы копирования ДНК и обмена ее участками. Стал понятен путь передачи наследственной информации в клетках (ДНК ? РНК ? белки), носящий название „центральная догма молекулярной биологии“, и открыты многие другие детали функционирования клеток. Стало понятно, что живые клетки не так просты, как казалось во времена Опарина, и пропасть между живым и неживым стала казаться совсем непреодолимой» (Никитин М. Происхождение жизни, 5).

Далее Никитин выделяет три крупных затруднения абиогенеза:

– клетка, способная к размножению, имеет неупрощаемую сложность. Для случайного образования такой клетки, даже чисто теоретически, требуется гигантское время, на много порядков больше возраста Вселенной;

– живая материя состоит из оптических изомеров определенного типа, тогда как во всех абиогенных синтезах получаются левые и правые изомеры в равных долях, а сделанные из такой смеси цепочки белков и РНК имеют беспорядочную укладку и не способны выполнять никакие биологические функции. Для получения чистых оптических изомеров в клетках нужны ферменты из хотя бы 50—100 аминокислот одной оптической формы, которые невозможно получить из смеси двух оптических форм аминокислот;

– анализируя состав атмосферы Венеры и Марса, ученые сделали вывод о составе древней атмосферы Земли (95—98% углекислого газа, 2—4% азота и малые доли других газов). Используя подобную газовую смесь в опытах с аппаратом Миллера, не удалось получить никакой органики.

Нас пытаются уверить, что самопроизвольное возникновение жизни из неживой природы хотя и маловероятное, но реальное событие. Загвоздка в том, что нет никаких оснований считать эту вероятность выше нуля. Многочисленные научные опыты оказались неэффективны – получить живую материю из неживой не получается.

Но раз этого не смогли достичь за много лет множество ученых в целенаправленных опытах, то могло ли это произойти само по себе и случайно?

Глава 10. Сохранность жизни

О том почему жизнь так хрупка, а среда ее обитания столь враждебна

Возможность абиогенеза остается недоказанной, и эта задача в обозримом будущем вряд ли будет решена. Но над проблемой абиогенного происхождения жизни продолжают биться лучшие научные умы, не смотря на отсутствие малейших намеков на успех. Зачем же они тратят столько сил и ресурсов на практически безнадежную затею?