OPTI. MYSTIC

– А ты подумай. Завтра может произойти небольшое изменение программы и ты будешь ездить только туда, куда тебе разрешат. И никаких вольностей. Твой автомобиль тебя просто не повезет.

– Пока этого нет.

– Именно пока. Но завтра, а может быть еще даже сегодня вполне может быть. И что останется делать?

– Противодействовать. Человек царь природы. Правда, давно посаженный в клетку. Надо спешить, пока клетка не захлопнулась окончательно. Тогда уже просто не вырваться. Еще кофейку? Или боишься?

– Давай, – он протянул чашку.

Раздался звонок телефона. Как раньше-большая трубка крутящийся циферблат.

– Ребята спрашивают ограничитель скорости тоже снимать?

Он на секунду задумался.

– Да. Тоже.

И допил кофе до дна.

– Конечно, делать, так по полной. Только ты должен понять – теперь ты изгой. Так же как и мы.

Он кивнул.

– Потянуло на адреналин?

– Нет. Просто надоело. Пошли они…

– Правильно. Им кажется, что они знают все и решают за нас. Я тоже так не хочу. Мы стали выдергивать эти штуки глобально космического наблюдения несколько лет назад.

– И как же вы живете?

– Замечательно. Нас просто нет на этой Земле. Мы невидимки.

У нас нет встроенных чипов, мы ездим на старых драндулетах, где есть педаль скорости и коробка передач. Мы оставляем следы только на асфальте когда нажимает на педаль газа.

– А если поймают?

– Пусть попробуют. Это трудно сделать. Потому что они только исполнители, а думать их не научили. Все успели сделать – твоя тачка теперь действительно твоя. Теперь у нее нет электронных кишок.

Он сел за руль. Надавил на педаль газа – двигатель отозвался мощным ревом. Все управляется только мной. Теперь я вновь царь природы. Рев двигателя – это рев победителя. Ведь скорость это тоже порождение воли человека. Ворота поднялись вверх, впереди чернело неизведанное пространство. Попутчик хлопнул на прощание по капоту. Во рту еще оставался горьковато-кислый вкус кофе. Это вкус адреналина ухмыльнулся он и нажал на педаль газа.

Червь сомнения

Дверь кабинета была массивной, дубовой, оставшейся с давних мрачных времен. Она вселяла страх и уважение к прошлому и настоящему. Было неестественно тихо, только большие часы вносили размеренность и отсчитывали время мелодичным звоном каждые четверть часа. Майор взглянул на их циферблат, поправил воротничок рубашки. Наличие формы было для него несколько непривычным. Его засекреченный отдел состоял из программистов, им разрешалось носить гражданскую одежду. Он еще раз перелистал содержимое папки. Все готово. Отчет за прошедший месяц. Ему предстоит рассказать о том, что они сделали. Только он знал конечное задание. Остальные сотрудники выполняли поставленные задачи. Как он к этому относился? Как к необходимой сложной задаче и точно знал, что результаты не оценит ни один программист, не оценит и начальство. Кто-то это должен был делать, выбор пал на него и он старался сделать эту работу как можно лучше. Это было в его характере. Он с детства, проведенного в небольшом городке, старался все делать хорошо. За это его любили преподаватели и не любили другие ученики. Он легко побеждал на математических олимпиадах, поэтому поступил в престижный университет. Когда учеба подошла к завершению, его пригласили в небольшой кабинет, где сидел человек в штатском, но по жесткому взгляду и безапелляционному разговору было сразу понятно, какие структуры он представляет. Ему предложили многое. Как никому другому. Отказа быть не могло быть в принципе. К этому времени отец умер, а мать лежала больная в их маленькой квартире. Это был некий шанс. И он его получил.

Задание было сформулировано в общих чертах. И ему пришлось самому его додумывать и ставить задачи остальным сотрудникам. Он их не знал. Это было одним из условий. Его задача вначале все разделить на малозначительные фрагменты, из которых ничего нельзя собрать, а потом, получив результаты, собрать воедино. Вся форма общения – маленькая дискета, которую он получал утром и передавал офицеру вечером. После почти года работы компьютерная программа, имевшая вместо названия просто набор цифр, стала приобретать конкретные очертания. Она оживала. Конечно, требовалось еще очень много для того, чтобы все это она работала безупречно, но он уже был уверен, что это не за горами. Он подчинялся только генералу, пожилому, вдумчивому человеку в темных очках. Тот обычно молча выслушивал, задавал неожиданно глубокие вопросы. Генерал не проявлял никаких эмоций по поводу того, что было сделано, никогда не хвалил. Но те награды и премии, которые он получал, явно свидетельствовали, что его ценят и уважают.