Пятьдесят оттенков хаки

– Может, это и верно, – с легким вздохом согласилась она после небольшой паузы и перешла на шепот: – Монотонная жизнь скучна. Или ты всю жизнь собираешься проторчать в этой дыре? Запомни: отныне карьера мужа прямо пропорциональна твоей покладистости. Именно от тебя зависит ваш перевод в столицу. Советую не упускать шанс!

– Мое положение меня вполне устраивает.

– Чудная ты, – манерно пожала плечами собеседница. – Неглупый, вроде, человек, но ни на грамм секи.

– Марьяночка, дефочка, где фы? – послышался из-за угла старческий голос с явными речевыми дефектами.

Маша взбежала наверх, а рядом с Сундуковой появился подвыпивший начальник политотдела. Он был невелик ростом, но довольно упитан. За глаза, подчиненные подтрунивали над привычкой Бодрова красить волосы, скрывая седину, но генерал был верен себе и упорно маскировал подкравшуюся старость. Зажав в руке коробочку французских духов, он широко улыбнулся фаворитке. Изобразив восторженное удивление, Марьяна шагнула навстречу покровителю.

– Сегодня утром ф сфоей передаче фы снофа тронули душу старика, – шепнул ловелас, пытаясь обнять осиную талию дивы.

– Где вы видите старика? – шутливо оглянулась Сундукова и, ловко увернувшись от объятий, взяла шефа под руку.

Генерал пришел в умиление и влажными губами трепетно прижался к утонченной кисти Марьяны. Она с трудом скрыла отвращение. Бодров осмотрелся и неуклюже сунул ей в руку подарок. В обнимку они вошли в приемную начальника ГДО.

– Товарищ генерал, вам направо, – открывая перед ними дверь служебной комнаты, услужливо подсказал Ревенко.

– А так хочется налефо, – пошутил руководитель, придирчиво рассматривая ведерко с шампанским. – Ну, фот, можно же фсе организофать, если постараться, – миролюбиво подытожил он, потирая ладони.

Маша вернулась в рабочий кабинет и принялась наводить порядок в столе. В дверь настойчиво постучали. Полагая, что это вездесущий Ревенко, она решила не отзываться.

– Можно? – Бедоносова сунула голову в дверь и, не дожидаясь приглашения, бесцеремонно приземлилась в кресло. – Разрешите представиться: Анна Алексеевна, курирую работу с семьями военнослужащих.

– Чем могу быть полезной? – удивилась Маша.

– Пришла дать пару советов, как лучше держаться на сцене, – с места в карьер начала гостья. – Во-первых, нельзя быть такой независимой – в зале сидят командиры, им это может не понравиться. Во-вторых, ваши длинные волосы лучше укладывать в неброскую прическу или увязывать в тугой узел – они слишком вольготно рассыпаны по плечам и отвлекают внимание зрителей. В-третьих…

Договорить ей не позволили. В кабинет заглянул прапорщик и пригласил Машу к телефону. Извинившись, она с облегчением упорхнула.

Положив трубку на рычаг, Маша осторожно оглянулась.

– Дожидается в кабинете, – с готовностью подсказал прапорщик. – Теперь до ночи не отвяжется. Мой вам совет: гоните эту аферистку взашей. С ней иначе нельзя – проверено на личном опыте.

– К сожалению, я так не умею…

– Так и быть, выручу. Поднимитесь в музей, а я скажу, что вас срочно вызвал Бодров. К нему она точно не сунется. Но на будущее имейте в виду: Бедоносова прилюдно обольет грязью любого из своих соратников – друзей у нее попросту не осталось. Послушать эту особу, вокруг одни лишь недруги и бездари. Держитесь от нее подальше.

Веселье в кабинете начальника ГДО набирало обороты. «Открыфай! Налифай!» – входя в раж, повторял генерал, подмигивая Сундуковой. Ревенко осторожно достал из ведерка шампанское и принялся аккуратно разворачивать фольгу. «Делай как я!» – запротестовал Бодров, выхватывая бутылку из рук подчиненного. Пританцовывая, он для убедительности несколько раз встряхнул напиток, игриво что-то промурлыкал и с торжественным видом свернул металлическую петельку. Пробка, едва не выбив из его рук сосуд, с шумом взлетела к потолку, с головы до ног окатив газированной струей стоящего рядом майора. Генерал весело захохотал. Ревенко с выпученными глазами выбежал вон. Бодров разлил остатки шампанского по бокалам, поднял свой фужер и с нежностью посмотрел в глаза Сундуковой. «Фы голофокружительная женщина», – прошептал он, залпом осушив содержимое, и шагнул навстречу Марьяне. Она разом поставила фужер и духи на стол и переместилась к окну. «Отойдите! – нервно окрикнул Бодров. – Задвиньте штору, фас могут узнать. Зачем дафать пофод злослофам? У нас с фами немало завистникоф! – рухнув на диван, он сменил гнев на милость и сладострастно улыбнулся. – Какой от фас исходит жар! Почему же фы никогда не пьете?» Генерал указал на место подле себя и замер в ожидании. Сундукова, оценивая возможные последствия, кокетливо улыбнулась, присела неподалеку и поднесла свой бокал к губам седовласого поклонника. Она почти насильно влила содержимое в рот Бодрова и кротко пояснила: «Мой генерал, мне важно общение с вами, а не хмель». Собеседник растаял от блаженства. С выражением неотвратимой беды на лице в кабинет без стука ворвался потерянный Ревенко и, в испуге косясь на дверь, шепотом доложил: «Товарищ генерал, там …ваша супруга!» По лицу Марьяны скользнула едва заметная усмешка. Она вальяжно откинулась на спинку дивана и покосилась на воздыхателя. «Где?» – моментально пришел в себя начальник политотдела и метнулся к ведерку с шампанским в надежде замести следы преступления. «Идет по холлу», – простонал майор. «Отфлекай!» – Бодров сунул духи в карман, задвинул за дверь ведерко и как нашкодивший первоклассник понуро стал в угол. «Простите», – в ужасе промямлил он Марьяне. Та решительно схватила шефа за руку, вывела его в приемную и практически насильно втолкнула в кабинет напротив, на котором красовалась табличка «Начальник Дома офицеров». Вернувшись в гостевую комнату, она заперлась изнутри, погасила свет и, давясь от смеха, рухнула на диван. Спасенный генерал резво прыгнул в рабочее кресло Ревенко, спешно открыл первую попавшуюся папку и с важным видом принялся «изучать» документы. Кисти его рук подрагивали от волнения, но он быстро сумел придать лицу выражение значимости. Майор, изображая жертву расправы, опустил голову и замер у входа. Заметив в проеме двери побледневшее лицо супруги, Бодров изобразил удивление, встал из-за стола и, двинувшись навстречу, поинтересовался:

– Птичка моя, что случилось?

– Концерт давно закончился, а тебя все нет. Я же волнуюсь.

– Финой фсему некоторые деятели, – Бодров с напускной суровостью посмотрел на подчиненного. – Накопят фагон документоф, приходится допоздна их разгребать. Но на сегодня хфатит. Ты прафа, дорогая, пора домой, – он взял в свои руки ладони жены, расцеловал их и строго посмотрел на Ревенко: – А фас, тофарищ майор, попрошу фпредь сфоефременно передафать документы ф мою канцелярию, а не ждать, когда я приду к фам с проферкой!

– Виноват, товарищ генерал! – с готовностью выкрикнул офицер и, преданно сверкнув глазами, заверил: – Больше такое не повторится!

Генеральша оторопела от подобной прыти. В ожидании подвоха она оглянулась, исподволь чувствуя себя обманутой.

– Муля, ты кого-то ждешь? – нежно поинтересовался муж, протягивая духи. – Вот что приготофил тебе тфой зайчик.

Женщина, одетая и причесанная по моде шестидесятых, на фоне мужа-модника смотрелась бедной родственницей. Она подозрительно взглянула на супруга и капризно поморщилась:

– Опять все перепутал. Эти духи нравятся нашей Катеньке.

– Подарим дочери, – миролюбиво согласился генерал. – А тебе купим нофые.

Ревенко проводил гостей до выхода из ГДО и облегченно вздохнул только на улице. Генерал усадил жену на заднее сидение «Волги» и захлопнул дверцу. Видя напряжение майора, он подмигнул ему, но вслух похвалить не решился. Офицер понял это и нашел повод задержать руководителя: «Товарищ генерал, вы свою папку забыли, сейчас принесу». Бодров улыбнулся и стал важно прохаживаться вдоль входной двери. «Молодец, – шепотом поблагодарил он подчиненного, когда тот вернулся. – Готофь предстафление на подполкофника, ф понедельник подпишу. И еще, – он оглянулся. – Скажи начальнику фоенторга, чтобы зафтра прифез мне нофые духи. Запомнил, какие? – Ревенко услужливо кивнул. – А Сундукофой скажи: пусть зайдет ко мне с текстом передачи часикоф ф десять, – он вернулся к машине, обернулся и строго выкрикнул: – Еще раз подумайте, майор, как надо относиться к сфоей работе!» Тот щелкнул каблуками и преданно улыбнулся…

Поезд слегка притормозил и, набирая скорость, пошел под уклон. Маша поймала сползающий к краю столика стакан и прислушалась. В вагоне было непривычно тихо. Стараясь не беспокоить товарища, Маша погасила верхний свет. Ей не спалось. Журналистка бесшумно достала мобильный телефон и, придерживая дверь, вышла. В тамбуре было холодно. Убедившись, что соединение проходит с большим трудом, она огорчилась, что сотовый аппарат мужа вне зоны досягаемости, а домашний не отвечает. Маша с грустью рассматривала проплывающие за окном полустанки, но вскоре озябла и вернулась в купе.

Глава третья

Машина Андрея, возвращавшегося с непростых переговоров, застряла в автомобильной пробке. Ночная Москва красочно переливалась огнями иллюзорной рекламы. Тополевский устало рассматривал красную реку движущихся впереди автомобилей и бесконечную толчею пешеходов. Не глядя на поздний час на улицах было на удивление многолюдно. Едва сдвинувшись с места, водитель притормозил у светофора. Машину мгновенно окружила стайка девиц легкого поведения. Труженицы ночного дозора бесцеремонно демонстрировали свои худосочные прелести и прагматично предлагали перечень услуг, как по прейскуранту, так и сверх него. Призывно подмигивая, путаны распахивали плащи, предусмотрительно наброшенные прямо на обнаженную натуру. Они взяли авто в плотное кольцо и стойко держали осаду. «Вышли на охоту», – усмехнулся шофер, безуспешно пытаясь отчалить. «Не на охоту, а на работу», – поправил Тополевский. Видя зеленый свет, водитель просигналил. От неожиданности ночные бабочки расступились. Автомобиль резко тронулся.

– Настырные, однако, девицы – думал, не прорвемся.

– Борются за клиентов – жесткая конкуренция и сдельная оплата, – иронично прокомментировал Андрей.

– Любопытно, им доплачивают за сложность и напряженность?

– Предлагаешь вернуться?

– Зачем? – растерялся парень.

– Уточнить детали.

– Спасибо, нет, – открестился он. – Больше тянет домой.

У подъезда Андрей по привычке посмотрел вверх – окна их квартиры зияли темнотой. Уже в лифте он вспомнил, что перед встречей отключил мобильник. Проверив входящие звонки, увидел вызовы жены и набрал ее номер. «Абонент временно не доступен. Перезвоните позже», – порекомендовал беспристрастный голос оператора сотовой связи.

В прихожей в глаза Тополевскому бросился настенный календарь. По давно установившейся традиции они с Машей в шутку вычеркивали дни, прожитые в разлуке. Андрей не раз ловил себя на мысли, что, не глядя на расстояние в не одну сотню километров, они с женой живут на удивление синхронно. Просыпаются с точностью до минуты, тянутся к телефонам практически одновременно, и, слыша в ответ короткие гудки, точно знают, что звонят друг другу. «Высшая духовная связь», – как-то прокомментировал подобную интуицию Никита.

Опустевшая квартира показалась Тополевскому холодной и неуютной. Переодевшись, он скорее по привычке направился в кухню. На дверце холодильника магнитиком крепилась записка: «Любовь моя! Если не выберешься на космодром, встретимся недели через две, не раньше. Ужин на плите. Береги себя. Люблю. Целую. Жду. Скучаю. Я». Поискав ручку, он обвел на календаре дату возможной встречи и вычеркнул минувший день, после чего нехотя перекусил. На журнальном столике в гостиной его дожидался свежий номер «Новостей космонавтики». Посмотрев выпуск теленовостей, Андрей устроился в кресле и открыл журнал. На одном из разворотов он заметил фотографию стартового комплекса части, где тридцать лет назад началась его служба.

…Двигаясь за основной массой людей, сошедших на конечной остановке мотовоза, лейтенант Тополевский достаточно быстро оказался у штаба части, куда он был назначен после училища. «Вот и выпускники стали съезжаться, – устало заметил куривший у штаба дежурный, рассматривая приближающегося в парадной форме лейтенанта, и предупредил: – Командир отдыхает после пуска, собирайтесь здесь, а я чуть позже доложу ему». Вскоре подтянулась прибывшая молодежь, делясь в курилке первыми впечатлениями. По команде дежурного «Смирно!» офицеры дружно выбросили сигареты в урны и стали на вытяжку.

– Товарищ полковник, во время моего дежурства происшествий не случилось. Дежурный по части капитан Грязных.

– Вольно! – скомандовал командир, с интересом разглядывая выпускников, и поприветствовал их.

– Здравия желаем, товарищ полковник! – грянуло в ответ.

– Грязных, вызовите Сухих и Немых, – приказал Надеждин, предложив лейтенантам по одному заходить к нему в кабинет.

«Прозвища как на зоне», – не зная, что это реальные фамилии, подумал Тополевский, быстро докуривая сигарету, которую в отличие от остальных предусмотрительно зажал в кулаке.

– Начальник строевой части капитан Сухих. Начальник офицерских сборов капитан Немых, – представились подошедшие офицеры. – Смельчаки есть? Кто первый к командиру?