Троечник

– Как это? Сегодня только шестнадцатое.

– А вот так! – хлопнул по столу Антон. – Всё для населения!

Подросток обвёл взглядом присутствующих.

– Ну и чё теперь?

– Гитлер капут, – отозвалась медсестра. – Если сама не сможет, первого октября приходи. С её паспортом.

Пацан, потоптавшись, исчез. После нескольких мгновений тишины пациентка в брючном костюме, поменяв местами скрещенные ноги, возмутилась:

– Кошмар с этими лекарствами! Слава Богу, мы в Москве окопались, а что в провинции творится… – Она безнадёжно махнула рукой.

Антон придвинул к себе амбулаторную карту.

– Ладно, больничный закрываем… э-э… Лепова Галина Ивановна… – Он в недоумении воззрился на медсестру. – Это ещё кто? У нас тут Лепко Раиса Васильевна. Или у меня что-то с головой?

Пациентка хихикнула.

Медсестра поднесла карту к носу.

– Эта Юлька из регистратуры… патлы ей отчекрыжу! Айн момент! – Размахивая «неправильной» картой, Надежда Фёдоровна строевым шагом вышла за дверь, и зычный её голос донёсся из коридора: «Хоть по очереди, хоть по записи – ждите! Доктор не двужильный!»

Пациентка томно закатила припухшие глаза.

– Бардак такой же, как в нашем издательстве.

– Не смею спорить, – вздохнул Антон. – Расстегните-ка пиджак и приподнимите кофточку, Раиса Васильевна. Пощупаю ваш желудок.

– Надо ли, Антон Алексеевич? Раз уж я такая непутёвая. – Однако пиджак она расстегнула и обнажила студенистую часть своего фасада. – Ну, разве что для очистки совести.

Когда Антон стал пальпировать живот пациентки, та вскрикнула.

– Больно здесь? – обеспокоился Антон.

– Нет, – хихикнула дама, – щекотно.

– А здесь?

– Ничуть, Антон Алексеевич. Когда пальцы ваши меня касаются, я как будто в невесомости и никаких болезней вообще не существует. Надеюсь, вы не думаете, что я вас завлекаю?

Они оба рассмеялись.

– Ладно, – подытожил Антон, – дайте ваш больничный.

Дама протянула ему извлечённый из сумочки зеленоватый бланк. Пока Антон делал в нём необходимые пометки и ставил подпись, вернулась медсестра. Она молча шмякнула на стол доктору заменённую амбулаторную карту. Пациентка полюбопытствовала:

– Как там Юлька из регистратуры? Патлы её в порядке?

Надежда Фёдоровна хмура кивнула.

– Теперь – да.

У двери пациентка задержалась.

– Желаю вам, Антон Алексеевич, питаться лишь морковным соком и цветочной пыльцой.

– А вам, Раиса Васильевна, – парировал Антон, – я желаю трижды в день поглощать бисквитный торт и заедать его взбитыми сливками.

– Аминь! – хихикнула дама. – По-моему, дорогуша, помрёшь годом раньше, годом позже – один чёрт. Таково моё кредо.

Антон посмотрел на неё в упор.

– В таком случае, зачем вы обращаетесь к врачу?

Пациентка пожала плечами.

– По традиции, видимо. – И с этим вышла.

Медсестра задумчиво одобрила:

– Вполне реальный подход к жизни.

В кабинет тем временем прошмыгнул дедок в спортивном трико, провонявшем табачным перегаром. Медсестра брезгливо поморщилась.

– Вы кто? – осведомилась она.

Нагло, притом заискивающе, дедок отрапортовал:

– «Ухо, горло, нос» не принимает, так что я сюда.

– Фамилия, имя, отчество! – Надежда Фёдоровна придвинула к себе стопку амбулаторных карт.

Дедок огрызнулся:

– Я с врачом разговариваю, а не с персоналом! К «ухо, горло, носу» я записан, а не к вам. Но он вроде как приболел.

– Она, – механически поправила Надежда Фёдоровна.

Дедок уселся на кушетку. Был он сутул и морщинист.

– По мне – хоть бы «оно». С ушами у меня напряг. – Он скосил острые глазки на медсестру. – К примеру, даже ваш ангельский голосок слышу как сквозь вату.

Пряча улыбку, Антон изучал висящую на стене диаграмму зависимости сердечно-сосудистых заболеваний от возрастания информационных перегрузок. Багровая кривая на диаграмме выглядела прямо-таки апокалиптически.

Медсестра меж тем препиралась с пациентом:

– Так записались бы! – повысила она голос. – Как ваша фамилия?! Схожу за картой!