Капуста при свете Луны

– Попробуй сесть на диету, – посоветовала из-за её спины веснушчатая физиономия с торчащими рыжими волосами. – Или походи в бассейн дважды в неделю.

– Да, Алевтина, – вздохнула Ольга, – умеешь ты сказать приятное.

– Стараюсь. – Алевтина потрогала рукав Ольгиной блузки. – Хороший матерьяльчик. Как тебе наш паноптикум?

Ольга улыбнулась.

– Планы грандиозные. Польские гастроли многим ударили в голову.

– То есть тебе как бы всё равно? – Алевтина тщетно пыталась, расчесать свои непокорные пряди. – Ты как бы выше этого? Ольга взглянула на неё с сожалением.

– Извини, Аль: меня ждут.

– Нет, ты не ускользай. Ты ответь…

Актрисы вышли из проходной. Ослепительно сверкало полуденное солнце. Ольга расстегнула на блузке пуговку и надела тёмные очки. Рыжие волосы Алевтины походили на солнышко в миниатюре, и цветы на её платье подрагивали от ветерка.

– Ба! – воскликнула Алевтина, приставив ладонь козырьком. – Да это же Валя Гиршин!

Высокий мужчина возле зелёной «хонды» помахал им рукой. Ольга перекинула через плечо изящную белую сумку.

– Пока, Аль. Я пошла.

– Фигушки, – возразила Алевтина, – я должна поздороваться. Это же Валя Гиршин! – повторила она, приближаясь к зелёной «хонде». – Ты один и без охраны!

Мужчина приветливо ей улыбнулся, и по его загорелому лицу, как мелкие трещины, побежали морщинки.

– Здорово, душа моя. Всё хорошеешь.

– Куда уж мне! – Алевтина покосилась на Ольгу, по-хозяйски приоткрывшую дверцу автомобиля. – Тут и без меня прелестниц хватает. Сам-то как?

Мужчина пожал плечами.

– По-всякому.

– Понятно, – вздохнула Алевтина. – А мы вот из Польши вернулись. Уезжали, стояла жара. Там было, как в парилке. Приезжаем – в Москве пекло. Кошмар какой-то!

Ольга раздражённо вмешалась:

– Алька, мы спешим. О погоде – в другой раз.

– Спокойно! – Мужчина с улыбкой встал между ними. – Ну и как гастроли? – обратился он к Алевтине.

– Полный триумф! Наш Смирницкий, ну ты представляешь… – Алевтина забавно передразнила осанку и походку худрука, – просто купался в лучах славы. Это надо было видеть!

Мужчина рассмеялся.

– Могу себе представить.

Тут дверь проходной шумно распахнулась, и длинноволосый субъект, раскинув руки, взревел:

– Валя, подлец! Приди в мои объятья!

Владелец «хонды» просиял.

– Сам приди, каналья!

Объятья тут же состоялись, сопровождаясь фырканьем и похлопываньем по спине.

– Здоровый, гад!

– Ага! Возьмёшь на фирму грузчиком?

Ольга выглянула из окна машины.

– Просись, Вань, в шуты. Могу похлопотать.

– Молчи, капуста! – отмахнулся длинноволосый.

Владелец «хонды» обернулся к Ольге.

– Новая кликуха?

– Роль у неё такая, – охотно пояснил Ваня, – в детском спектакле. Там колдунья превращает принцессу в кочан капусты. Это большое достижение отечественной драматургии. Притом находка режиссуры: при свете луны тень от капусты напоминает розу.

– Смирницкий от этого кипятком писал, – хихикнула Алевтина.

– В результате всех перипетий, – продолжил Ваня, – храбрый принц (его, естественно, играю я) эту самую капусту расколдовывает, и она в гнусном облике Ольки укатывает в твоём гнусном зелёном авто.

Алевтина вновь хихикнула.

Ольга сдвинула тёмные очки на кончик носа.

– Очень смешно. Валь, мы опаздываем.

Владелец «хонды» с явным сожалением развёл руками.

– Ладно, ребята. Рад был с вами…

– Плюнь на всё, – перебил Ваня. – Поехали на пляж.

Алевтина взяла его под руку.

– Пойдём, лапа. Им с народом не по пути.

Ваня отстранился от неё королевским жестом и обратился к спутнику Ольги:

– Валентин, хочешь стихи на дорожку?