Троечник

– Сделка завершена.

Тут раздалось деликатное гавканье, и в комнату ступила огромная немецкая овчарка. «Не захлопнул дверь, тормоз!» и «Ну, блин!» одновременно произнесли приятели. Овчарка будто наслаждалась произведённым эффектом. Сева глянул на неё в упор:

– Я ж тебе ждать велел. Дура.

Собака, вильнув хвостом, пытливо уставилась на Антона. Тот покачал головой:

– Сто за поведение, Степанида! Даже ноги не вытерла!

Овчарка виновато тявкнула.

Антон присел перед ней на корточки.

– Гулять ходила?

Тявкнув дважды, собака игриво припала на передние лапы. Антон потрепал её по холке.

– Довольна, значит? Душевно тебя понимаю.

Овчарка облизнула ему нос, и Сева ревниво буркнул:

– Лады, Альма, двигаем домой.

Отреагировав лишь взмахом хвоста, овчарка не сводила с Антона глаз. Сева шагнул к двери.

– Альма, домой!

Собака, опустив хвост, поплелась за ним.

Антон вскинул руку.

– Айм сори. Степанида, сядь.

Развернувшись, овчарка с готовностью плюхнулась на рыжеватый зад. Они с Антоном смотрели в глаза друг другу.

– Она Альма, а не Степанида, – раздражённо заметил Сева. – Кончай свои примочки.

Ни Антон, ни овчарка и бровью не повели в его сторону. Они смотрели друг на друга.

– Степанида, – сказал Антон, – давай договоримся: приходя в гости, ты будешь вытирать ноги. Вот так. – Встав на четвереньки, Антон изобразил, как именно нужно вытирать лапы. – Сечёшь, Степанида?

Овчарка залаяла.

– Слушай, Антон, – вмешался Сева, – ты же сам сказал: на полминутки.

Собака меж тем потявкивала и за суетилась. Веснушки на лице Антона сложились в уморительную гримаску.

– Степанида, – приказал он, – выйди, вытри ноги и зайди!

Овчарка замерла.

– Ты псих, – выдохнул Сева.

Антон размеренно повторил:

– Выйди, Степанида. Вытри ноги о коврик и зайди.

Овчарка, будто в раздумье, направилась в прихожую, и оттуда донеслось глухое шарканье. Заглянув в дверь, Сева пробормотал:

– Нет, я просто балдею.

С видом исполненного долга овчарка вернулась и села перед Антоном. Тот пожал ей лапу.

– Умница. Теперь вали домой.

Сева потянул собаку за ошейник.

– Пойдем, Степанида… Тьфу ты, Альма! Так ты зайдешь к Светке, Антох?

– Ну, раз ты перекувыркнулся… – Антон распахнул входную дверь. – Поломали мне зарядку, понимаешь.

Далее он действовал в ускоренном темпе: контрастный душ, овсянка и чашка зелёного чая. Затем вымыл посуду, положил в рабочую сумку пакет кефира, пару бананов и, насвистывая, вышел из квартиры.

У подъезда, на солнышке, хмурый Сева протирал стекло своей «тойоты». Он был в пиджаке, в котором выглядел ещё более богатырски. Обходя его, Антон хмыкнул:

– Проблемы?

– Птичка накакала, – буркнул Сева. – Не легковато ли оделся для сентября?

На Антоне были тонкие серые брючки, остроносые туфли и льняная сорочка в цвет. Рукава сорочки были закатаны, и на плече задорно болталась сумка.

– В самый раз. Жарковато даже.

– Ну смотри. Может, тебя подвезти?

Антон шагал от него задом наперёд, и ветерок играл его кудрями.

– Спасибо, мне тут ходьбы-то…

Спиной Антон наткнулся на мужика в бейсболке, посасывающего на ходу пиво. Мужик едва бутылку не выронил.

– Ты чё, оборзел?! – взъярился он. – Куда прёшь, чмо?! Зенки, что ли, на жопе?!

Антон виновато произнёс:

– Извините, зазевался. – И, обогнув «потерпевшего», двинулся восвояси.

Мужик в бейсболке, однако, извинением не удовлетворился. Хлебнув из горлышка, он потопал за Антоном.