В мире этом… Стихи

Под лазурью небес заискрится вода,
скинув одурь, внушённую тьмой…
За пределы рисунка бегут поезда,
и один из них, кажется, мой.

Хорошие

Отвергая подачки на блюде,
презирая картинные позы,
повсеместно хорошие люди
вызывают горючие слёзы.
К личной выгоде глухи и слепы,
помогая в беде и в хворобе,
все они до смешного нелепы,
как подсолнух, цветущий в сугробе.
Злой пропойца, зверея от жажды,
им вменяет грехов половину
и рыдает, спасённый однажды,
перед тем как ударить их в спину.
Лишь священник, в душе просветлённый,
воздаёт им молитвою робкой,
чтоб заплакал поэт умилённый
над своей чечевичной похлёбкой.
Время тихо трясёт покрывало,
шелестя на могилах заросших:
умных много и честных немало,
но всегда не хватает хороших.
Не блистая в пикантных интригах,
принимая чужие заботы,
в интервью, в кинофильмах и в книгах
эти люди скучны до зевоты.
Потому-то (возможно, впервые),
чтоб сюжет получился горячий
и они воплотились живые,
нужен кто-нибудь дерзкий и зрячий.

Ариозо

Глаза в пространство мужественно пяля,
как бы не ждя от публики щедрот,
певец застыл изящно у рояля
и сделал вдох, выпячивая рот.
И сквозь гортань, привычную к длиннотам,
смирив коктейли, выпитые впрок,
он произнёс мелодию по нотам,
как назубок заученный урок,
а на десерт руладою гнусавой
изобразил общение с луной
и улизнул походкою вертлявой,
недоуменье чуя за спиной.

В праздник

Над рождественской столицей,
меж гирлянд холодных звёзд,
воспарило небо птицей,
распустив павлиний хвост.
Даже тех, кого томило
бездорожье впереди,
красота ошеломила
до стеснения в груди.
Зодиак в тиши качало
взмахом дивного хвоста:
небо словно отмечало
день рождения Христа.
В толчее однообразной
без привычных взору вех
красота была заразной
для задравших лица вверх.
Обрели гуляки веру,
охладели к соцсетям,
захотелось им карьеру
под откос пустить к чертям,
дать отпор привычкам вредным,
не сутяжничать, не лгать
и с утра больным и бедным
в упоенье помогать,
обходиться коркой хлеба,
речи молвить напрямик
и таращиться на небо…
Лихоманка длилась миг.
Многим этого хватило,
чтоб утратить пиетет: