Интервью в чёрно-белом цвете

– Терпеть не можем. Алёне горячий привет.

– И она тебя целует. Буду звонить.

Отсоединившись, Игорь переоделся в шорты. Затем сел за письменный стол, включил диктофон и принялся расшифровывать интервью с Василием Травкиным. Работа была кропотливой: предстояло поглубже вникнуть в экологическую проблематику, отсеять разговорную шелуху и прокомментировать то, что в комментариях нуждается. Игорь знал уже, как построит статью. Оставалось лишь свести концы с концами. Диктофон меж тем воспроизводил интервью реплику за репликой, и в комнату будто проскакивали электрические искры.

Травкин: «Органику в ТБО метнулись компостировать, но у ребят обломчик вышел. Оказалось – кто бы мог подумать! – неотсортированная пластмасса портит вид компоста. Наши звездюки помыслить не могли, что почвогрунт из этого компоста…» Зав. химлабораторией (прерывает): «Вась, не мечи бисер. Синьор журналист скучает. Выдай ему сразу, кто плохой, кто хороший.» Могилевич: «Вы не поверите, но к этому обычно всё и сводится. Но кто сказал вам, Ира, что я скучаю?» Зав. химлабораторией: «Лицо ваше. Посмотрите в зеркало.» Могилевич: «Хватит того, что я смотрю на вас.» Травкин: «Эй, на меня смотрите! Почвогрунт из этого компоста имел некондиционный вид, не говоря уж о духовном содержании. (Смеётся) Это ж надо! Его отказался покупать даже прикормленный Горзеленхоз…»

Игорь выключил диктофон, глубоко вдохнул и выдохнул. И прошёлся из угла в угол. Потом сел за пианино и коснулся пальцами клавиш.

20

Попса, звучавшая в кафе «Пингвин», терзала уши. Лёва Боков пьянел в экспресс-режиме. И спортмастер Витя Даль, наклонясь к Рите, предложил посидеть где-нибудь в другом месте, вдвоём. В ответ Рита, опять же наклонясь к нему, доверительно прошептала: «Хочу в свой домашний туалет. Вдвоём там тесно.» После такого откровения поддерживать угасающий разговор смысла не имело. Пора было сваливать. Поскольку Лёва продолжал рьяно надираться, а Витя вызвался его охранять, Рита после ритуальных чмоки-чмоки подбросила Лиду Богарт до метро.

Дома Рита первым делом ринулась в душ, но там плескалась тётка, чёрт её дери. Рита постучала в дверь:

– Выходи, Верка! Тут очередь скопилась!

Ответа не последовало, слышался только шум воды. В досаде Рита шмыгнула в свою комнату, разделась догола и принялась набрасывать в блокноте план на завтрашний день: «1. Артюхинская станция. Поговорить с грейферистом (бульдозеристом), нашедшим труп. 2. На…» Швырнув блокнот на раскладной диванчик, Рита выбежала из комнаты и забарабанила в дверь душа:

– Верка, всё равно тебе не отмыться!

Дверь открылась, тётка вышла в махровом халате и с полотенцем на голове. Она улыбалась.

– Рано ты сегодня.

– Может, мне уйти и вернуться позже? – подбоченилась Рита.

Тётка помрачнела.

– Нельзя ли хоть голой не расхаживать?

Рита прищурилась.

– А что, у тебя пенис возбудился? – И когда тетка метнулась прочь, вдогонку ей бросила: – Могу ходить в скафандре, только скажи!

Она приняла душ, почистила зубы и, конечно же, прогулялась по квартире нагишом. Тётка, однако, забилась в свою каморку и протестов не выразила. Несколько разочарованная, Рита встала перед зеркалом в дверце шкафа и посмотрела в глаза своему отражению. «Ну как, довольна собой?» – «А ты?» – огрызнулось отражение. – «Слушай, пюре морковное, – осадила его Рита, – не лезь в мою стратегию.»

Тут в комнату заглянула тётка, заколовшая влажные волосы шпилькой и одетая в блёклое домашнее платьице. Она выглядела девчонкой, неуверенной в себе.

– Ужинать будешь? Могу омлет с помидорами сварганить, твой любимый…

– Во-первых, я по-прежнему голая, – сверкнула глазами Рита. – Во-вторых, я объелась мороженым…

– Гастрит себе наживёшь, потом язву. Так питаться нельзя.

– Обожаю советы медсестрички из больнички. Моё питание, тётя Вера, тебя не касается. От твоей заботливости меня тошнит. Это в-третьих. А сейчас я хотела бы…

– Сколько злости в тебе! – простонала тётка. – Что я тебе сделала?

– Сейчас я хочу, – отчеканила Рита, – чтобы сестра моей мамы и любовница моего отца убралась на хрен из моей комнаты.

– Господи, какая же ты… – Тётка исчезла.

Рита захлопнула дверцу шкафа, взяла с дивана блокнот и перечла план на завтра: «1. Артюхинская станция. Поговорить с грейферистом (бульдозеристом), нашедшим труп. 2. На…» Тут она дописала: «2. Набить морду Могилевичу (если завтра явится). Говорят, ещё не били. 3. В 15.00 шашлыки у Аркадия. Что за дела у него с Горводоканалом?»

Зевнув, Рита призадумалась о том, как распределить остаток предстоящего дня.

Глава третья

14 мая, среда

1

Моросящий дождик не помешал утренней пробежке Игоря, но грозил отменить мероприятие для прессы на шумилинской даче. Это было бы столь досадно, что впору было метлой разгонять тучи.

Игорь позвонил Шумилину по пути в мэрию. «Дворники», сгребая со стекла дождевые капли, открывали взору мутный автомобильный поток.

– Привет, Аркадий! – произнёс Игорь в телефон. – Как спалось?

Шумилин тенорком матюгнулся.

– Чего надо? Без предисловий.

– Хочу к тебе на шашлыки. В качестве дружественной прессы.

– Да пошёл ты, Могилевич… – Вновь последовали матюги.

– Аркадий, дорогу на твою дачу я знаю. Хорошо проведём время.

Возникла короткая пауза.

– Какого, собственно, фака? – осведомился бизнесмен.

Обогнав рефрижератор, Игорь проскочил на жёлтый свет.

– Прудом твоим полюбоваться хочу. Не дохнут ли в нём рыбки. – Услыхав удивлённый возглас, Игорь развил интригу: – В связи с этим разговор к тебе имею. Приватный.

– На тему?

– О сделке твоей с Горводоканалом. И с Хохловым, с соседом твоим, мне желательно встретиться. Поможешь – будешь в шоколаде.

После паузы, более продолжительной, Шумилин хмыкнул.

– А ты не боишься, что…

– Не-а!

– …что пацаны мои тебя отмудохают?