Никаких вам золушек

– Подставил он их, блин! Да они тебя, знаешь… – Хоть в опочивальне они были только вдвоём, царь Иван с подозрением огляделся и понизил голос. – Да они тебя при первой оказии, – он провел пальцем по своему горлу, – чирк и в яму. Лишь бы шито-крыто. Подставил, понимаешь, он их, бедолаг!

Подняв с пола подушку, Василий присел к отцу на постель.

– Арик и Берт, – сказал он, – никогда бы так со мной не поступили. Они бы вообще ни с кем так подло не поступили. Ты к ним несправедлив, причём с детства.

Царь вылупил на него глаза.

– Ты чё, наивный такой или придуряешься?

– Короче, завтра отправляюсь на их поиски, – невозмутимо подытожил царевич, встал и направился к двери. – И привезу тебе, кстати, китайской чудодейственной воды. Чтоб секс у тебя наладился.

– Васька, прокляну! – пригрозил вдогонку царь.

Царевич обернулся в дверях.

– Всё равно поеду. – И он вышел.

А царь Иван, сидя на кровати, обхватил руками голову.

– Идиёт! Вот же идиёт!

Утром, однако, в инвалидной своей коляске он выехал проводить сына. Василий держал под уздцы осёдланного гнедого жеребца. Рядом охали да ахали нянька с Аркадием Кузьмичём.

– Ну, теперь что же… портвейну заморского на посошок? – предложил царский советник.

– С утра? – поморщился царевич. – Ладно, один глоток.

Аркадий Кузьмич плеснул из фляги, не скупясь. Но стакан из его руки выхватила нянька Алёна, хлебнула и, блаженно закатив глаза, резюмировала:

– Можно. Хотя и слабовато.

После её дегустации царевичу действительно достался лишь глоток. Выпив, он вскочил на коня.

– Не передумаешь? – без надежды спросил царь Иван. Сын покачал головой. – Ладно, скачи… Еду взял? Деньги взял?… А бутыль порожнюю?

Василий с улыбкой кивнул.

– Взял, что нужно, отец. А бутыль, полагаю, мне император одолжит.

И царевич поскакал навстречу восходящему солнцу. В этом направлении, по его расчётам, находился Китай, на пути к которому где-то потерялись старшие братья.

Василий-царевич одет был в простой дорожный костюм, обут в старомодные сапоги, а на голове его красовалась потертая шляпа. Едва ли в подобном наряде кто-то мог угадать царского сына. Лук со стрелами он с собой не взял. Из всех видов оружия один лишь меч был пристёгнут к его поясу. Прохожий-проезжий люд Василия не сторонился, однако и задеть ненароком опасался: что-то в этом одиноком всаднике внушало невольное почтенье. Ночевал царевич под открытым небом – на расстеленном плаще, подложив под голову седло. Пил он из ручьёв, а питался покамест домашними припасами. Коню тоже корма вокруг хватало. Переночевав, царевич продолжал скакать навстречу солнцу.

На пятый день дорога стала малолюдной, а на седьмой – обезлюдела вовсе. К закату девятого дня Василий доехал до перекрестка, на котором громоздился большущий замшелый камень. На камне была выбита надпись: «Налево пойдешь – оттянешься по полной программе. Направо пойдешь – карьеру сделаешь, если повезёт. Прямо пойдёшь – проблем не оберёшься».

Василий хмыкнул. «Направо не поеду, – подумал он. – Карьера мне ни к чему. А вот налево… тут возможны варианты».

Только он повернул коня, как услыхал знакомый голос:

– Эй, ты куда? – Возле камня сидела волчица и смотрела на него жёлтыми глазами.

Конь в испуге встал на дыбы. С трудом его успокоив, царевич спросил:

– Как ты здесь оказалась?

– Гуляла просто. Нельзя?

– Почему же, гуляй на здоровье. – Василий тронул поводья.

– Эй! – не унималась волчица. – Я думала, тебе туда, где проблем не оберёшься. Неужто ошиблась?

– Ты и читать умеешь! – усмехнулся Василий.

– Ты не ответил на вопрос.

– Изволь. Туда, где проблемы, я успею. Сперва налево съезжу. Готов поспорить, там братья мои застряли.

Волчица то ли чихнула, то ли фыркнула.

– Такой заботливый, да?

– Пока, рыжая. – Царевич направил коня по левой дороге. – Счастливо оставаться.

Волчица улеглась на солнышке возле камня-указателя.

– Счастливо оттянуться! – прорычала она вдогонку.

Рассмеявшись, Василий-царевич ускакал.

К вечеру впереди замерцали огни города. И хоть городок, в общем-то, оказался небольшим, от разноцветных реклам буквально рябило в глазах.

С любопытством озираясь, Василий проехал центральную площадь. Вокруг прогуливалась шикарно разодетая публика, звучала музыка, там и сям раздавались пьяные песни. Народ, что называется, веселился до упаду, и никто ни на кого не обращал внимания. Над трехэтажным каменным зданием сверкала вывеска игорного дома, а напротив, через улицу, располагался трактир. «Похоже, сюда-то мне и надо», – подумал Василий-царевич. Привязав коня к фонарному столбу, он вошёл в игорный дом.

К нему сейчас же подскочил расфуфыренный лакей и затараторил:

– Чего угодно-с? Карты, кости, рулетка? Имеется и новинка-с: «нарды» называется. Или желаете какое пари заключить-с?

– Сперва осмотрюсь, – ответил царевич. – Скажи-ка, любезный, не видал ли ты случаем тут одного господина… – Он описал лакею внешность старшего брата.

Лакей что-то промямлил, заюлил, однако, разглядев меж пальцев Василия золотую монету, мигом обрел сообразительность.

– Есть такой, – кивнул он. – Проводить?

– Сделай одолжение. – Василий подбросил монету, и та моментально исчезла в бездонном кармане лакейских штанов.

Лакей приглашающе махнул рукой.

– Айда за мной. Только по-тихому.