След Бремера

Перед отъездом Альфред зашел к племяннику в комнату. Ноланд рисовал цветными карандашами легендарную башню Хаадина. Тысячелетний монумент вздымался посреди пустынного побережья и заслонял гряду Сальрадских гор, у шпиля вились птицы. Ни одного окна или бойницы, лишь затейливый узор на серо-зеленой поверхности и бронзовая дверь, закрытая навсегда с времен окончания Эпохи рока.

Увидев дядю, Ноланд смущенно отодвинул рисунок на край стола под нависающие книжные полки. Одно дело, когда предаешься грезам, читая сказания о героях древности, другое – когда берешься за детские карандаши и воплощаешь грезы на бумаге. Настоящие художники не признают даже акварель, что уж говорить о цветных карандашах – вздор и баловство!

– Я провожу тебя до вокзала, – сказал Ноланд, поднимаясь.

– Спасибо, нет нужды, меня ждет кеб. Я принес кое-что.

Дядя протянул конверт из плотного желтоватого пергамента, такой не увидишь на современном почтамте. На сургуче виднелась печать Теодора Бремера. Ноланд взял конверт и ощутил, что внутри не только бумага, но и какой-то твердый предмет. Он вопросительно посмотрел на дядю.

– Перед уходом в экспедицию Теодор велел передать тебе это, когда закончишь университет, – сказал Альфред. – Я собирался отдать сразу после экзамена, потом тянул время, надеясь, что вскроем этот злополучный сейф и оплатим долг за обучение… словом, я считаю, что ты университет закончил, а диплом – это формальность.

Ноланд прижал конверт к груди и сказал:

– Если отец написал о маршруте своей экспедиции, то я отправлюсь за ним.

Альфред открыл рот и в течение минуты не мог подобрать слов. Наконец совладал с собой и сказал:

– Если куда-то соберешься, дождись моего возвращения, хорошо? В крайнем случае отправь мне в Эббу телеграмму и дождись ответа.

– Не волнуйся дядя, я лишь высказал наболевшее. После неудачи с сейфом я только и думаю, куда податься. Образования у меня нет, в бизнесе я швах. Отправиться за отцом – лучшее, что я придумал.

– Ноланд, ты активный и грамотный юноша. Я рекомендую тебе присмотреться к карьере журналиста. Это тоже в некотором роде исследователь…

– Спасибо за совет, – пробормотал Ноланд, не отрывая глаз от конверта.

Дядя взглянул на часы и торопливо распрощался.

Ноланд остался в особняке один.

Глава 3. Сейф открыт

В конверте оказались часы с корпусом из меди (даже не серебряные, непроизвольно отметил Ноланд) и короткая записка.

Часовой механизм давно остановился, стрелки замерли на половине восьмого. Ноланд попробовал завести часы, но заводную головку заклинило. За годы хранения медь поблекла, пунцовый цвет сохранился только по краям корпуса. Узор на откидной крышке едва различался и требовал чистки. Тем не менее, от часов веяло духом благородной старины, и Ноланд решил, что в будущем, когда появятся деньги, сдаст их в ремонт.

Послание отец написал на оборотной стороне открытки с изображением проселочной дороги, уходящей вдаль между холмов и рощиц. Ноланд пристально вгляделся в чернильные закорючки – изяществом почерка Теодор Бремер не отличался.

Ноланд! Поздравляю с окончанием университета. Ты встал на прочный фундамент знаний, и теперь пора определиться с делом жизни. Искренне надеюсь, что ты поможешь в моих исследованиях, которые станут нашими, а когда-нибудь – твоими.

Когда ты получишь эту весточку, я буду еще в экспедиции. Решение Великой загадки Эпохи рока стало моей миссией, и я чувствую, что нащупал верный путь к разгадке. Это долгий поход, из которого я не намерен возвращаться, кроме как с мировым открытием. Если меня объявят погибшим, то так даже лучше (ниже ты узнаешь, почему).

Я не взял тебя с собой по нескольким причинам. Во-первых, прежде чем браться за научные открытия, тебе следует завершить образование. Археологов-любителей без соответствующих академических рекомендаций не допускают к серьезным раскопкам, а научное сообщество (в коем водится немало снобов и ханжей) игнорирует их труды. Во-вторых, я взял на себя роль разведчика: экспедиция предстоит рискованная, и если я погибну, то останешься ты, чтобы продолжить начатое.

Так что, если тебя не угораздило жениться, отправляйся сейчас же, ты очень мне пригодишься! Впрочем, извини мое нахальство. Я уверен, твоя пассия будет под стать бремерскому духу и в любом походе составит тебе компанию. В нашем деле поддержка и верный человек важны как нигде.

К сожалению, я не могу прямо сообщить свои координаты. В ходе исследований я затронул чужие интересы и приобрел врагов. И это не только алчущие древних знаний чернокнижники. В тени великой исторической тайны нечестивцы скрывают собственные секреты и отнюдь не желают разоблачения. Но вы с Альфредом не волнуйтесь. Помимо врагов я приобрел могущественных союзников, и над всем воля Господа.

Письмо может попасть в чужие руки, поэтому приходится полагаться на твою эрудицию и исследовательское чутье. Тебе предстоит узнать обо мне нечто новое, и я прошу тебя сохранить тайну в пределах нашей семьи. Как и любой нормальный человек, я храню свои тайны под замком. Запомни, хорошие загадки имеют простой ответ, а некоторые настолько хитры, что ответ заключается в отсутствии вопроса. На очередной стоянке я оставлю тебе более внятные указания. А пока – следуй за мной. Со временем ты все поймешь!

Теодор Бремер, 359 год Пятой эпохи, 16 марта.

Ноланд обнаружил, что ходит по комнате кругами. Волны жара окатывали тело, сердце стучало, словно поезд, мчащийся в неведомые земли навстречу судьбе. Первым желанием было скинуть пиджак, но тот уже валялся на стуле. Ноланд расстегнул ворот рубашки и глубоко вздохнул.

Отец жив, теперь в этом нет сомнений, и он зовет в экспедицию. Ноланд пробежал глазами последний абзац письма. Намеки явно по поводу сейфа – это не шкаф для документов, не пустышка, не бессмысленный антиквариат – там действительно нечто особенное, что отец просит сохранить в тайне. Но что подразумевается далее?

Уютная комната из умиротворяющей стала тревожной: шкаф с любимыми книгами, которые Ноланд перетаскал из отцовской библиотеки, широкий письменный стол, где он штудировал университетские учебники, а теперь рисует дилетантские, но дорогие сердцу картины, – все это придется оставить, чтобы отправиться в поход неведомо куда, неведомо зачем.

Впрочем, цель экспедиции Теодор не скрывал: вскрыть причины катастрофы, уничтожившей народ Кха и давшей начало Пятой эпохе. Благодаря катастрофе человечество сбросило рабское ярмо и обрело шанс построить новую цивилизацию. Сколько историков бралось разгадать так называемую Великую загадку Эпохи рока – никто не преуспел, и древние события стали почвой для паранаучных теорий и мистических толков. Неужели отцу вправду удалось нащупать истину?

Мысли путались. Ноланд хотел было открыть окошко, но вспомнил о необходимости делать вид, будто хозяев нет дома. Он налил из графина полстакана тоника и выпил. Горьковатый привкус хинина умерил пыл и отрезвил разум.

Ноланд скользнул взглядом по корешкам своих книг. Легенд, преданий и героических сказаний было больше, чем научных трудов. Исторические факты, как минералы – восхитительные, но неживые, а символы древних преданий живы и развиваются до сих пор, подобно тысячелетним деревьям. Человек творит историю, но человека творит культура. Так считал Ноланд и потому среди историков чувствовал себя порой чужаком.

С древнейших времен герои сражались за идеалы, являя человечеству образец доблести, воли и благочестия. Так они воплощали на земле учение о Пути. Путники считали этот мир лишь остановкой на пути к миру вечному. Жизнь со всеми радостями и печалями они воспринимали как испытание свыше – шанс проявить свои лучшие качества и снискать награду Властелина вселенной.

Теперь путники и герои остались в легендах. Ноланд читал о героях Четвертой и Третьей эпох и сожалел, что современность лишена подвигов и великих событий.

Одних лишь сказаний ему не хватало. Он оставался голодным, как если бы читал рецепты изысканных блюд, но не имел возможности их отведать. Наверное, поэтому он начал рисовать – чтобы воплотить свои грезы хоть как-то. В ящике стола лежали рисунки знаменитых монументов древности: Ксатранские врата, последний обелиск легендарного города Ашагал, три башни вечных хранителей… Ноланд верил в существование четвертой башни, мифической, о которой молчат официальные хроники, но так и не решился ее нарисовать, боясь своей фантазией осквернить сокрытую истину. Отдельный альбом он посвятил всевозможным дворцам, замкам и древним городам, как существующим, так и выдуманным.

С прочтением отцовского письма Ноланд ощутил веяние древнего героического духа в реальности. Как будто вместо очередной книги раскрыл дверь в сокровенный мир, полный тайн, чудес и подвигов, и ветер-чужеземец бросил в лицо запахи костра, грозы, крови и диких цветов.

Но кто он такой, чтобы вступать на тропу исследователя и вершить великие дела? Нет образования, нет профессии, нет настоящих друзей. Студент-недоучка, оставшийся наедине со своими фантазиями и волшебными сказками.

Ноланд сел за стол и обхватил голову руками, пальцы сжались в кулаки, норовя выдернуть волосы. Из-за этих вьющихся каштановых локонов его дразнили в школе красавчиком. Неужели он только оболочка без достойного содержания, пижон, чей удел служить баалу красоты?

Взгляд упал на подаренные отцом остановившиеся часы. Пунцовая медь хранила застывшее мгновение минувших лет. Половина восьмого – утра или вечера? Сверкнула догадка, яркая и горячая, словно магниевая фотовспышка. Девятнадцать тридцать: один, девять, три, ноль. Код от сейфа! Вот что имел в виду отец, написав "со временем ты все поймешь".

Ноланд побежал в подвал. Пусть он бездарный мечтатель, но еще он – Бремер, наследник великой миссии. То-то удивится дядя, когда вернется, а сейф открыт. Ноланд надеялся, что помимо прочего там окажутся сбережения для экспедиции: часть можно потратить на допуск к экзамену и выплату долгов, тогда дяде даже не придется закрывать фирму.

В подвале все было по-прежнему. Сейф ждал. Ноланд замер перед дверцей: мощной, незыблемой. Неизвестный металл загадочно блестел. Здесь они с дядей потеряли несколько дней… столько нервов потратили зря!

Ноланд сверился с отцовскими часами и набрал код. Сердце затрепетало, как флаг на ветру. Он нажал на ручку. Та не сдвинулась с места. Воображаемый ветер перемен прекратился. Душный подвал. Ноланд попробовал еще раз, затем еще. В животе возникла холодная пустота, ноги ослабели. Он присел на трубы и неверяще уставился на непреклонную дверцу сейфа. Неужели он все истолковал неправильно? Подвал показался Ноланду слишком маленьким, чтобы вместить разочарование и горечь от провала.

Ночью Ноланду приснился кошмар. Будто он решил еще раз попытаться открыть сейф и спустился в подвал. Когда он приблизился к дверце сейфа, она распахнулась и оказалась челюстью огромной пасти с острыми зубами. Из недр сейфа метнулся липкий раздвоенный язык и оплел Ноланда под ребрами. Пасть распахнулась во всю ширь, Ноланда обдало запахом лежалого мяса, и чудовище втянуло его в красную пульсирующую бездну. Челюсти сомкнулись, стало темно.

Ноланд проснулся в поту, словно в слюнях приснившегося монстра. Пижама липла к спине, горло саднило, невыносимо хотелось пить.

Надев тапочки, он пошел на первый этаж в кухню. Стояла глубокая ночь, но в окна попадали отсветы уличных фонарей и в доме было легко ориентироваться. После приснившегося полутемные коридоры нагнетали смутный страх.

Ничто не нарушало тишину, кроме щелканья маятника напольных часов в холле. Ноланд как раз спускался по лестнице и собирался пересечь холл, когда услышал что-то еще. Он замер. Звук повторился: от входной двери доносилось царапанье и шуршание. По спине пробежал тревожный холодок.

Ноланд отошел в тень и стал наблюдать за порогом. В окне маячили изломанные тени деревьев. Царапанье то затихало, то раздавалось вновь. Это не было похоже ни на сорванную ветром ветку, ни на любопытного кота… Щелкнул дверной замок, и дверь приоткрылась. С улицы послышался стрекот сверчков. Ноланд вжался в стену.

В образовавшуюся щель протиснулась крупная фигура. Ноланд заметил торчащую из-под капюшона бороду и узнал недавнего гостя. Капкан бесшумно закрыл дверь и направился к подвальной лестнице. Ни одна половица не скрипнула, словно он был облаком, громадным, но эфемерным.

Оставшись один, Ноланд на цыпочках подбежал к камину. Белеющий в полутьме сигнальный шнур обнадеживал. Он собрался вызвать наряд полиции, но остановился. Капкан пришел не иначе как вскрыть сейф – почему бы не воспользоваться трудами взломщика? Стоит только подождать, пока тот не взломает замок, и уже потом вызвать полицию. Главное рассчитать момент.

Ноланд склонился к дровняку и выбрал полено с ухватистым сучком. Всерьез он не думал, что дело дойдет до рукопашной, но с поленом в руке чувствовал себя увереннее. Стараясь быть бесшумным, он последовал за Капканом.