Напиши себе некролог

Евгений обернулся.

– Невельский. Расскажите о нем подробней.

– Пришел в этом году. Старше всех, ему двадцать один.

– Вечный второгодник?

– Нет, учится он неплохо. У него в семье беда.

– История очень грустная, – пояснила Александра Ильинична. – Несколько лет назад его мать бросила мужа и ушла к другому. И отец Павлика с горя застрелился у него на глазах. У мальчика случилась нервная горячка. Его несколько лет лечили в разных клиниках.

– Лучше бы он там остался навсегда, – пробурчал Евгений.

– Невельский дружит с Гневышевым? – уточнил Яблочков.

– Да. Костик даже пересел от меня к нему на «камчатку».

– Думаю, их сблизила безотцовщина, – предположила княгиня.

– Где живет Невельский?

– На Литейном, дом Тацки.

– Сеня, ты ли это? – распахнувший дубовую дверь швейцар сгреб Яблочкова в охапку и, словно на пасхальной неделе, троекратно облобызал.

– Артюшкин? – Арсений Иванович сумел разглядеть старого знакомца, только когда тот выпустил его из объятий. – Что ты тут делаешь?

– Служу, – радостно сообщил он сочным басом.

– А как же театр?

– Театр, театр, – вздохнул Артюшкин. – Через месяц после твоего ухода Сковородин свою лавочку прикрыл. Я туда, сюда… Везде – от ворот поворот. Стариков и без меня пруд пруди, а ролей для них – малая толика. Плюнул я тогда на актерство и поехал искать счастье в столицу. А рост-то у меня гвардейский! Потому и нашел местечко. Всего-то делов – дверь отворять. Ну, еще кланяться. Чего-чего, а это мы умеем, – подмигнул он сыщику. – Помнишь, в Козлове? Как нам там аплодировали! Ты – Глумов, я – Крутицкий, езжу на тебе верхом и кричу: «Где, спрашиваю, вековая мудрость, что стул поставила на ножки?»[23 - Неточная цитата из комедии А.Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты».]. Да, были времена, брат Яблочков… Ну, а ты? Кем, где?

– В сыскной полиции.

– Все шутишь…

– Честное слово.

– А там не опасно? Вдруг пырнут? Слушай… В соседнем доме швейцара выгнали за пьянку. Хочешь, с управляющим переговорю? Залог тут не нужен.

– Благодарю. Но мне и в полиции неплохо.

– Ну смотри, как знаешь.

Слуга, смерив наметанным глазом видавшее виды пальто, надменно поинтересовался:

– Что вам угодно?

– Сыскная полиция. Павел Невельский дома?

– Дома. Но вашего брата пускать не велено, – и слуга попытался захлопнуть дверь. Однако Арсений Иванович, ловко выставив колено, это ему не позволил.

А схватив за кадык, посоветовал:

– Никогда так больше не делай.

Тот моргнул – мол, не буду. Яблочков разжал пальцы.

– Кто там, Онисий? – раздался из глубин квартиры дребезжащий женский голос.

– Сыскная полиция, – крикнул слуга, растирая шею.

– Боже! Что он опять натворил? – голос материализовался в немолодую, но все еще миловидную даму в светло-сером домашнем платье. Ее маленькие зеленые глазки впились в сыщика, будто пиявки.

– Позвольте представиться: Яблочков Арсений Иванович, чиновник для поручений сыскной полиции.

– Черницкая Васса Никитична, – произнесла дама и, схватив чиновника за руку, увлекла его в столовую. – Чай, кофе, покрепче?

– Спасибо, в другой раз.

– Давайте условимся сразу: мой муж ничего не узнает. Он Павлику – не отец. И слишком с ним строг. Я хорошо вам заплачу.

– Успокойтесь, Васса Никитична, ваш сын ничего противоправного не совершал. Во всяком случае, мне о том неведомо.

– Зачем тогда явились?

– Хочу его расспросить о некой барышне, сестре его одноклассника.

– Тогда зайдите послезавтра. Павлик занимается. У него завтра испытание.

– А Костик Гневышев с ним?

– Костик? Нет, еще не приходил. Странно, обычно является ни свет ни заря.

– У Костика пропала сестра.

– Что значит пропала? Сквозь землю, что ли, провалилась?

– Возможно, сбежала с кавалером.

– И при чем тут мой сын?

– Уверен, что ни при чем. Но он с Костиком дружит. Вдруг что-нибудь знает?

– Хорошо, я его позову.

– Яблочков Арсений Иванович, чиновник сыскной полиции, – представился сыщик, когда молодой человек зашел в столовую.