Саманта

– У вас всё было серьёзно?

– Да, – не поднимая головы, ответила она еле слышно. В список её плохих качеств явно не вписывалось умение врать. Лина называла вещи своими именами и была честна со мной. Но даже если она и старалась что-либо скрыть – настоящие эмоции мгновенно проявлялись на лице.

– Я догадывался, что трудоголизм – способ о чём-то забыть. Я, например, книги пишу, когда хочу отвлечься от суеты.

– Ты писатель? – смена темы явно взбодрила её, и я решил не останавливаться на случайно достигнутом взаимопонимании и двигаться дальше.

– Да! Буквально на днях закончил последнюю корректуру.

Саманта уютно улеглась на коленях у Лины, касаясь влажным носиком её руки снова и снова. Она нескромно напрашивалась на ласки и почёсывания за ушком. Лина со словами: «Ух ты, какие мы хитрые» – погладила малышку Сэм, от чего та, довольная, закрыла глаза.

– Дашь прочитать? – Лина чувственно взглянула на меня, и я на мгновение утратил дар речи. Слова не хотели выстраиваться в предложения, а буквы смешались в один продолжительный звук, по нелепости напоминавший капризы четырёхмесячного младенца.

– Я могу принести распечатанный экземпляр, – после непродолжительных раздумий смущённо ответил я.

– Слушай, а ты завтра свободен? Если метель утихнет, то мы могли бы встретиться и прогуляться по парку, поговорить.

И вдруг в нашем тесном пространстве исчезли все звуки: голоса людей, окружавших нас за соседними столиками, звон бокалов и кружек, клацанье вилок и ложек, и даже ритмичная блюз-композиция трансформировалась в гулкое эхо, угасавшее где-то вдалеке. Мы наслаждались возникшей неловкой паузой, которая продлилась относительно недолго.

– Конечно! – быстро выкрикнул я, будто играя с Линой наперегонки.

– Я приехала узнать график смен и, судя по расписанию, свободна завтра и… в воскресенье.

– Завтра я свободен! Сто процентов. Скажи время и место – мы с Самантой примчимся по указанным координатам.

Малышка Сэм вскочила с места, будто ужаленная, и, выпучив глаза, подозрительно посмотрела на меня. Возможно, моё поспешное согласие смутило Саманту ввиду утренних событий, когда сначала я хотел отдать её в приют, а после бросил одну-одинёшеньку в самый разгар свирепствовавшей метели.

– Что? Ты разве не хочешь? – я наклонился к малютке и сердито нахмурил брови.

Сэм весело гавкнула в ответ и завиляла хвостиком.

– Какая она милая! – засмеялась Лина, когда Саманта принялась прыгать на руках в попытке облизнуть её румяные щёки. – Сколько ей?

– Без понятия. Я нашёл её вчера в тележке возле дома.

– И взял к себе?

– Если честно, я хочу отнести её в приют.

– Что? В приют нельзя, Валер! Ты должен её оставить!

Лина аккуратно передала Саманту мне, после чего достала из сумочки шариковую ручку с серебристым корпусом и что-то написала на первой попавшейся под руку салфетке.

– Случайности не случайны!

– Да ну? – сердито фыркнул я, всем своим видом выражая несогласие с данной точкой зрения.

– Собака в тележке возле твоего дома, обезумевшая погода и приют, по пути к которому расположен ресторан, – не многовато ли совпадений? – загадочно поинтересовалась Лина и, сложив салфетку пополам, положила на стол. – До завтра, Валер.

В то же мгновение она встала и поспешила к выходу. Я соскочил с места и помчался вслед за ней.

«Записка!» – вспомнил я, выбежав вслед за возлюбленной. Мне пришлось остановиться. Лина мгновенно растворилась в бесконечном потоке людей и снежном буране, подобно солнцу, объятому непроглядными серыми тучами. Не спеша я вернулся к столику и подобрал упавшую на пол салфетку:

16:10

парк Архипова, возле ёлки

Вторник обещал стать богатым на события. Знакомое чувство эйфории, за которым, как правило, следует разочарование, и только.

Вместо привычной нервирующей мелодии будильника меня разбудила не менее нервирующая квартирантка сверху: она любила встать ни свет ни заря и ругаться с кем-то по телефону, бегая при этом из одной комнаты в другую и топая, словно саванновый слон. Жаворонком оказалась и Саманта, которая с самого рассвета без передышки носилась по квартире, вонзая острые зубки то в деревянные ножки кухонного стола, то в кроссовки, купленные за баснословные деньги на официальном сайте буквально неделю назад. И ведь нет, чтобы грызть стоявшие рядом кеды столетней давности. С особой неохотой выбравшись из тёплой постели, где мир грёз казался явью, а мысли стаями взлетали ввысь и устремлялись в заоблачные дали, я принялся успокаивать Саманту.

Забавно, что я абсолютно ничего не знал о собаках, и незнание встало мне боком, как следствие – лужа у входной двери и ароматная завитушка посреди ковра в прихожей. Помимо всего перечисленного – я понятия не имел, чем её кормить. Мой холодильник помогал мне сбросить пару-тройку лишних килограммов, правда, малышку Сэм морить голодом я не мог и не собирался. «Есть молоко! Свежее! А ещё, – меня вдруг осенило, – сладкий завтрак – залог хорошего дня! Хлопья!»

С особым энтузиазмом, присущим шеф-повару при готовке фирменного блюда, смешав ингредиенты в пластиковой тарелке, я поставил «блюдо дня» прямо под нос Саманте. Она покосилась на меня, будто спрашивая: «Хозяин, ты в своём уме?» Однако чувство голода гулким и протяжным журчанием в животе мигом помогло привереде уткнуться мордашкой в миску. Я же тем временем освежился прохладной водицей, почистил зубы и принялся выискивать в гардеробе подходящую для первого свидания одежду.

– Как я выгляжу?

Саманта наклонила голову в сторону и гавкнула один раз.

– Ты права, пожалуй, лучше надеть куртку. Это же не тренировка с Максом. А так?

Малютка Сэм почесала лапкой за ухом и снова гавкнула.

– Тебе не нравится чёрная шапка? Лучше белая, верно?

Преданная делу стилистка встала на задние лапки и гавкнула, но уже дважды.

– Решено! Белая так белая!

Судя по всему, метель не унималась до самого утра. Город напоминал декорации к фильму «Послезавтра».

К моему величайшему удивлению, Лина пришла заранее и ждала меня около заметённой снегом скамьи напротив ёлки, украшенной самодельными пёстрыми игрушками. Чёрное пальто безупречно подчёркивало её стройную фигуру, а облегающие тёмно-зелёные штаны придавали героине моего сердца некой сказочности; голову согревала изысканная меховая шаль с цветочными узорами.

Скромность, приводившая в ступор умение говорить членораздельно и по существу, через пару минут общения испарилась, не оставив и следа, что позволило нам болтать без умолку. Лина всю дорогу держала Сэм на руках, согревая малютку теплом. Хоть рой неугомонных белых мух и умчался прочь из города, лютые морозы никуда уходить не собирались. Долго такая прогулка по безлюдному центральному парку продолжаться не могла, поэтому мы направились в торговый центр, чтобы согреться.

С каждым шагом я узнавал о Лине что-то новое.

Какое-то время она жила в пригороде в захолустной пятиэтажке с осыпающимися стенами и окнами, вздрагивавшими даже от незначительных порывов ветра. Вскоре отец принял решение перебраться поближе к центру города, дабы обеспечить любимую дочь благоприятными условиями и устроить в элитное учебное заведение. В лицее она училась хорошо, однако сложный характер неблагоприятно влиял как на нынешние оценки, так и на будущее в целом. С отличием окончив лицей, Лина поступила в вуз на юридический факультет, однако вскоре учёбе было суждено отступить на задний план.

Сердце юной красавицы покорил юноша, пообещавший подарить ей все звёзды Млечного Пути. Он метеором ворвался в её и без того насыщенную событиями и приключениями жизнь. И так же стремительно исчез в скором времени, оставив болезненный шрам на сердце некогда наивной, но, к счастью, сильной девушки. Одиночество чуть не взяло верх, но идея продолжить обучение и параллельно уйти с головой в работу спасли её от депрессии и соответствующих переживаний.

За короткий промежуток времени я понял, что ничего не знал об этой прекрасной девушке. Её откровения и мысли заставили меня серьёзно задумываться над своими дальнейшими действиями и словами.

Когда мы подошли к торговому центру, столкнулись с охранниками, изъявившими нежелание впускать нас в торговый центр с собакой, однако жалобные глазки и замёрзший носик малютки Сэм растопили ледяные сердца стражей, и те пропустили трёх путников внутрь. Мы проходили мимо лавок, в каждой из которых торговали чем-то особенным. Прямо у входа расположился магазин драгоценных изделий. Он заманивал страждущих сверкающими золотыми кольцами с искусно огранёнными талантливыми мастерами камешками, вбиравшими каждый лучик света. Прямо напротив этого ослепляющего взор рудника красовалась лавка с чайными травами всех оттенков и вкусов: чёрный, зелёный, белый, с клубникой, с ванилью, с шоколадом, расслабляющий, тонизирующий – выбирай, что душе угодно. Но ощущение сказочности развеивали люди из соседнего салона, наряженные все, как один, в строгие деловые костюмы, угрюмость которых скрашивали лишь огненно-красные галстуки. «Акулы с Уолл-стрит» предлагали зевакам чудеса современной техники: широкоэкранные телевизоры с высочайшим качеством изображения, сенсорные ультратонкие телефоны и напичканные специфичными возможностями игровые приставки.

Через некоторое время причудливые бутики остались позади.

Мы поднялись на эскалаторе на второй этаж. Краем глаза я неожиданно заметил на нижнем уровне пожилого джентльмена в коричневом шерстяном пальто. Он неспешно катил тележку с продуктами к выходу. Я вспомнил, что он живёт в моём подъезде на третьем или четвёртом этаже. Когда я был ещё мальчишкой, то часто видел его гуляющим с женой. Мы, ребята из группировки Дворовых бездельников, её не очень-то и любили – она вечно ругала нас за игры на деревьях, ветки которых часто не выдерживали возни и с громким треском ломались прямо у нас под ногами. О нас она заботилась или о деревьях – тогда это не имело значения. Однако со временем мы слышали её крики всё реже и реже, а вскоре и вовсе позабыли о существовании недовольной мадам. К сожалению, насколько мне известно, теперь он живёт один. Судя по всему, именно этот пожилой джентльмен и есть тот самый любитель оставлять тележки возле подъезда, в одной из которых я буквально позавчера и нашёл Саманту.