Секрет Высоцкого

– Два раза уже заменяли!

– Голосуем. Кто за то, чтобы в случае замены 1 апреля шел «Тартюф»?

Шум, выкрики…

– Кто за то, чтобы пошел «Мокинпотт»?

– Не надо «Мокинпотта»…

– Меньшинство. Значит, решено, в случае, если спектакль «Жизнь Галилея» 1 апреля не состоится, пойдет «Тартюф». Кто не согласен с таким решением вопроса, может получить сейчас деньги в кассе нашего театра.

– Я выросла в театре, ничего подобного не помню…

– Я 30 лет работаю в театре, ничего подобного не видела…

Дупак:

– Мы только умеем интриги вести, а руководить театром у нас не получается. Кто отпускал Васильева в Ригу? Любимов? Ну вот… А я ничего не знаю об этом… Один одно делает, другой…

Любимов не приехал. Теща: «Он уехал с Люсей, а куда?..»

– Никто не расходится, сейчас будет репетиция «Галилея», поехали за Шестаковым…

– Шестакова нет дома… Завтра «Павшие», надо думать о «Павших». Васильева нет, кто будет читать Кульчицкого?

– Золотухин. У него на слуху. И Алёшкина…

Любимова нет. Он куда-то сбежал, закрыв глаза. Стали спорить… Голдаева вводили когда-то, пусть выручает, он знает текст. Так и порешили.

Дупак:

– Вчерашняя отмена «Галилея» ох как может нам откликнуться: совещание секретарей компартий соцстран. Что вы делаете?!

Я не могу себе даже предположить, что будет дальше с Высоцким. То, что его не будет в театре, это мне совершенно ясно, и даже если бы мы очень захотели его сохранить, это нам не удастся. Управление культуры на это дело теперь не пойдет никогда и при случае попытается подвести под этот факт обобщающую базу разложения и разболтанности всего коллектива. А что с ним будет дальше, не представляю, особенно после заявления Шапошниковой[56 - Шапошникова А.П. – секретарь МГК КПСС, занимавшаяся вопросами идеологии.] на заседании идеологической комиссии (3 марта 1969 г. в горкоме под председательством Гришина Шапошникова сказала: «Театр на Таганке выгнал Высоцкого, так его подобрал «Мосфильм»). Он может скатиться в совершенное дерьмо уже по существу. Но странное дело, мы все – его друзья, его товарищи – переносим это теперь уже довольно спокойно. Володя привил нам иммунитет, уже никто ничему не удивляется, все привыкли. Вчера была история ужасная, но что можно спросить, стребовать с больного, пьяного человека. Все наши охи, ахи – как мертвому припарка, все наши негодования, возмущения, уговоры, просьбы – все на хрен. А что мы должны после этого переживать, почему мы должны мучиться и сгорать перед зрителем от стыда? Мы опять только обвиняем все наше худ. руководство во главе с Любимовым, что до сих пор не обеспечен второй состав. Почти два месяца крутили баки Шестакову, потом бросили, а вчера кинулись к нему снова звать на репетицию, чтобы 1 апреля сыграть. Это же все до такой степени несерьезно, что и говорить не хочется. Крутят мозги человеку, а шеф не уверен – может ли Шестаков сыграть. Но ведь и шефа понять можно, если захотеть: ему ли заботы второго состава? Он месяц занимался «Кузькиным», до сих пор еще не отошел. «Мать» подпирает. А тут каникулы… Там вводы бесконечные и т. д., артисты разбегаются по съемкам, приходят нетрезвые. Ведь на его месте с ума можно сойти очень просто.

В спектакле «Павшие и живые» Владимир Высоцкий играл не только Гитлера. Вот что говорил он сам об этой постановке: «Павшие и живые» – это очень дорогой для меня спектакль, потому что в нем я не только читаю стихи замечательного поэта Семена Гудзенко, но это был первый спектакль, для которого Любимов попросил меня написать песни, то есть моя поэзия тоже входит в этот спектакль. Я играю там много ролей вместе. Это спектакль о поэтах и писателях, которые прошли через Великую Отечественную войну, одни погибли, другие живут до сих пор, но на их творчестве лежит печать военных лет».

27.03.1969

Говорят, со вчерашнего дня, т. е. с 26 марта 1969 г., Высоцкий в театре не работает, и будто уже есть приказ о его увольнении.

31.03.1969

Высоцкий уволен по ст. 47 «г», и никто не говорит о нем больше. Никому его не жаль, и ни одного слова в его пользу. Где он, что, как – тоже никого не интересует.

05.04.1969

Славина:

– Давай сходим к Вовке в больницу. Надо. Полежит и вернется. Как С. закладывал его в эти дни, во негодяй! Дружили все-таки… Он бы и нас с тобой выгнал из театра и один остался. Г. тоже против нас копает, хорошо, Петрович не слушает.

Назаров (по телефону):

– Видел на студии Володю. Они с Мариной смотрели «Сюжет»[57 - Кинофильм «Сюжет для небольшого рассказа» (реж. С. Юткевич, 1970), в котором снималась Марина Влади.]. Выглядит он неплохо… такой приукрашенный покойничек… Спросил меня: «Когда мы все встретимся… с Валерием посидим… выпьем малеха?» Как ты на это смотришь? Может быть, действительно… посидим?

– Я еще не знаю, как ко всему этому относиться. Мне трудно пока разобраться в себе, в своих прежде всего чувствах, принципах и пр.

15.04.1969

Идет «Галилей». Звонит Высоцкий.

– Ну как?

– Да нормально.

– Я думал, отменят. Боялся.

– Да нет… Человек две недели репетировал.

– Ну и как?

– Да нормально. Ну, ты сам должен понимать, как это может быть…

– Я понимаю…

– Володя, ты почему не появляешься в театре?

– А зачем? Как же я…

– Ну как зачем? Все же понимают и относятся к этому совершенно определенным образом. Все думают и говорят, что через какое-то время после больницы… ты снова вернешься в театр…

– Не знаю, Валера, я думаю, может быть, я вообще не буду работать…

– Нельзя. Театр есть театр, приходи в себя, кончай все дела, распутывай, и надо начинать работать, как было раньше.

– Вряд ли теперь это возможно.

– Ты слышишь в трубку, как идет спектакль?

– Плохо. Дай послушать.

Снимаю репродуктор, подношу. Как назло – аплодисменты.

– Это Венька ушел.

– Как всегда.

– Володя, ты очень переживаешь?