К.В.Е.С.Т. Книга 3. Возрождённые мечты

Но Чайка услышал:

– Что? Хочешь сказать, не все здесь только ради выигрыша?

Волш покачал головой, но Чайку это не удовлетворило, он ждал ответа.

– Старик. – Сказал Волш. – И я тоже. Мы тут не ради денег.

– То, что Старик снова хотел побывать на К.В.Е.С.Т.е, потому что очень любит его, я и так уже понял. Он хотел повеселиться, как в молодые годы. Да только весельем здесь и не пахнет. А что насчёт тебя?

Волш задумался. Свою историю он не планировал рассказывать тут кому-либо из присутствующих. Но этой ночью с Чайкой они почему-то разговорились. Да и сокомандник, вроде, был надежный, внушал доверие, не стал бы выбалтывать секреты. Волш посмотрел на небо. Уже занималась заря, звёзды одна за другой выключались. Волш хотел узнать у них ответы, но они ничего не говорили, только моргали. И, почему-то, Волшу показалось, что они посоветовали ему открыться Чайке этой ночью. Он проговорил усталым голосом:

– Моих родителей убили у меня на глазах.

Чайка очень удивился и посмотрел на друга в упор. Волш продолжил, глядя в пустоту начинающегося утра:

– Мне было семь. Я был маленьким ребенком и мало что понимал. Кажется, это было связано с этой пресловутой Революцией. Отец тогда, что ли, слишком громко выразил своё мнение. Вот его и приказали устранить. А вместе с ним заодно и всю его семью. Отца избили. До полусмерти. Матери, конечно, досталось похлеще. А я в это время находился привязанным к тепловой установке.

– Какой ужас. – Прошептал Чайка. – Не рассказывай, если тебе тяжело вспоминать…

– Их всё били и били… А я всё сидел и смотрел. Я плакал и выл от досады. Потом попытался высвободиться, но только сильнее натёр цепью руки и ноги. Мама, умирая, смотрела на меня. Она что-то сказала одними губами, я, конечно, не разобрал. Но, по-моему, она сказала что-то типа «я люблю тебя». До сих пор, закрывая глаза, я вижу её измученное тело. И папу, со сломанными руками и ногами. Страшное зрелище. Расправившись с родителями, они пошли на меня. Я нехило перетрухнул. Они как раз развязали меня, и я даже представить не могу, что бы они сделали со мной.

– Волш… Я ведь не знал.

Волш отмахнулся. Всё это время он говорил так, будто бы рассказ у него уже был заготовлен. Будто бы он уже рассказывал его раз сто. Каждое слово не давалось ему с болью, выговаривать он себя не заставлял. Складывалось впечатление, будто он рассказывает про какого-нибудь дальнего знакомого, но точно не про себя.

– А какая разница, знал ты или не знал. Короче, как раз в этот момент прибыла подмога. Столько лет прошло, а я до сих пор не знаю, кто её прислал. Не знаю, кто мой спаситель. Но, если бы они приехали на пять минут раньше, всего лишь на пять минут! А, с другой стороны, если бы на пять минут позже…

Волш сжал запястье, и его лицо сделалось таким, будто он сейчас кого-нибудь убьёт. Он заставил себя убрать гримасу с лица и расправил складку на лбу. Первый раз Чайка видел его таким эмоциональным. Он привык, что его сокомандник, получивший прозвище «странный», полностью его оправдывает.

– Эти часы. – Он показал на ретро-часы, покоившиеся у него на руке с самого дня их первой встречи.

Чайка их, конечно же, знал. Знал он и то, что они показывают неправильное время. Спасибо хоть, что ходят, и по ним можно засекать время.

– Я тогда соврал, я не крал их. Их мне Старик подарил. Сказал, что у папы, вроде, были такие же или похожие. Откуда он только это узнал? Они, конечно, у меня долго не проработали, сейчас ведь такие никто чинить и не умеет. Они постоянно отстают, я их настраиваю, но они опять и опять отстают… Прямо, как я. Но! – Волш взбодрился, отчего Чайка вздрогнул. – Чтобы засекать время на дежурства не нужно знать точное время, верно?

Волш всё теребил часы на запястье, крутил, перебирал ремешок, крутил колёсико. Чайка плакал. Сначала он расстроился из-за бабушки, а теперь вот, оказывается, и у Волша была своя тяжёлая история.

– Ну, потом уж я несколько раз пытался покончить с жизнью. Опустился ниже плинтуса. Начал курить, пустился во все тяжкие. А сам ведь ещё сопляком был. Ох, Чайка, видел бы ты меня маленького! Тихий примерный мальчик. Родители меня к искусству приобщали, к музыке. Всё забылось, словно это и не со мной было. Их нет. И меня прежнего тоже нет. Старик меня подобрал на какой-то помойке, я не хотел возвращаться в пансион для сирот, вот и спрятался. Жуткое место, надо сказать, этот пансион. Но Старик меня взял под опеку, поставил на ноги. – Волш усмехнулся. Он рассказывал, словно вникуда, смотрел сквозь Чайку. И у него был задумчивый, мечтательный вид. Чайка понял, что он первый, кто слышит эту историю. А, может быть, даже последний.

– Волш, Старик ведь тоже с Революцией связан был, верно?

– А кто с ней не связан в то время был? Всех как-то да затронула. Я только знаю, что он в армии был. Вот и всё. Он особо не распространяется о тех годах.

Чайка подумал:

– Так может он поэтому тебя и приютил? Потому что и сам пострадал из-за неё?

– Да может. Правда, я ему доставил хлопот. Старику нашему. Но его не так-то просто вывести из себя, вот я и остался у него. Полностью ему, конечно, меня исправить не удалось. Ну а потом он пригласил меня на К.В.Е.С.Т. Обещал, что я тут что-то найду, что-то приобрету, и больше не буду прежним. И, знаешь, что, Чайка. Кажется, мне правда полегчало. Я хотя бы начал ценить жизнь. Друзей завёл. Если, конечно, они согласны быть моими друзьями.

– Конечно, мы согласны! – Активнее, чем надо было, подтвердил Чайка.

Он улыбнулся. Волш всегда был мастером пошутить и посмеяться, а оказалось, вон, что творилось у него на душе. Все эти улыбки и смех – просто отвлекающий маневр, маска. Чтобы другие не заметили огромную боль, что таит Волш у себя внутри.

Чайка прекратил плакать и усмехнулся чуть громче, что Волшу пришлось удивленно вскинуть брови:

– Что?

– Ничего. Просто понял, наконец, какой ты потрясающий человек.

– Кто? Я-то?

– А кто же ещё. И что это ещё за неуверенные фразочки про друзей? Конечно, ты мой друг! Не понимаю, правда, почему Долонтер ещё не понял, насколько ты хороший друг. Но ты на него не обижайся, он обязательно поймёт это! И вы подружитесь.

Тут уж настала очередь Волша усмехаться.

– Не поймёт. – Сказал он. – Долли не увидит во мне друга. Он видит во мне соперника. У нас, как бы это сказать, другие отношения. Поэтому мы никогда не найдём общий язык.

Чайка погрустнел, но Волш ему улыбнулся во все зубы, и Чайка понял, что всё не так уж и плохо.

– Всё равно, когда-нибудь вы подружитесь! – Заключил он, довольный собой, и даже кивнул, убеждая сам себя.

– Ладно. – Сказал он, вставая. – А теперь надо всё-таки поспать. Волш, я никому не расскажу твою историю. Все мы здесь ради чего-то. И даже четвёртая команда, которой мы так не доверяем. Я уверен в этом.

Волш не понял, к чему Чайка это сказал, но всё-таки кивнул.

Глава 56. Обязанности капитана

– Вот он, ребята, мы дошли! – Долонтер раздвинул ветви и почувствовал, что с ним такое уже бывало. – Где-то я уже это видел.

Ему не терпелось быстрее подбежать к белому джипу. Правда, выглядел он ещё более замызганным и грязным.

– Тебе не кажется, что там никого нет? – Спросил Фута у него из-за плеча.

Конечно же, Долонтер сразу понял, что что-то не так. Не нужно было быть самым умным, чтобы, не подходя к джипу понять, что он пустой. Долонтер сорвался с места. За ним – Фута и Ксиан со Сталем на спине. Шан шёл сзади, всегда с луком наизготовку. Осторожность не помешает.

– Пусто! – Констатировал Фута, когда Долонтер открыл водительскую дверь.

– Вот дерьмо! – Выругался он, с силой хлопая дверью. – Что твориться на этом чёртовом турнире? Мы вообще дойдём до Управления или нет?

– Успокойся, Долонтер, – посоветовал Шан, беспрерывно оглядываясь. Он вынес свой вердикт. – Кажется, тут никого, и никакой ловушки-западни.

Фута шумно плюхнулся за землю и облокотился спиной на джип. Этим он очень напомнил Жиз Прида, поэтому Долонтер улыбнулся. Ксиан аккуратно поставил безжизненного Сталя на землю. Фута пожаловался:

– И смысл нам был сюда тащиться?

– Смысл есть, – поспорил Долонтер. – У нас уже имеется несколько зацепок.

– Каких это?