Пошлость между нами

Я кивнула и показала жестом, чтобы шёл за мной. Поставила чайник и начала открывать шкафы в поисках кофе, его не было, был только зелёный чай, один пакетик.

– Прости, кофе нет, будешь чай? Зелёный, – добавила для уточнения.

– Звучит аппетитно, – криво улыбнулся.

Я бросила пакетик в чашку и залила кипятком. Поставила перед Зориным чашку.

– Вот, – сама села напротив.

Мужчина взял чайный пакетик за веревочку и несколько раз покрутил по кругу.

– Спасибо за помощь, Максим, я очень благодарна, правда. И дай мне номер телефона, я пришлю деньги на бензин и верну, что ты дал пацанам.

– Так номер телефона у меня ещё никто не просил, – улыбнулся шире и сделал глоток чая.

Ну, вот, прежний Максим вернулся.

– Ладно, сделаю пожертвование от твоего лица.

– Думаешь, я привык делиться? – пронзил меня таким взглядом, от которого пробрала дрожь.

– Я тебя не знаю, чтобы делать такие выводы.

– Будем знакомиться ближе? – ухмыльнулся.

– Нет, спасибо, – ответила, сморщив нос.

Макс замолчал, допил чай и что-то печатал в телефоне.

– Мне пора ехать, – сказал и поднялся с дивана.

Я тихо выдохнула. Наконец-то, а то я не знала, как от него избавиться.

Мы вышли в коридор, Максим посмотрел на меня.

– Могу заехать через пару часов, помочь разобрать сумки, а за ужином расскажешь, как решилась уйти от своего «парня», – последнее слово он взял в воздушные кавычки.

А у меня в голове что-то щелкнуло. Такая волна неконтролируемой злости прошлась, меня даже трясти начало. Все мужики – козлы!!!

– Рассказать? – тихо спросила. – Нужны подробности?! Ну так слушай! Я была с человеком девять лет, а потом он пришёл и сказал, что я скучное бревно и со мной неинтересно. А вот с его новой бабой интересно! Она горячая и беременная. А я… Ну такое. Стрёмная привычка, от которой нужно избавиться. Я оказалась в одночасье без парня, квартиры и с разрушенными планами на жизнь и, кажется, со сломанной рукой. Конец рассказа. А теперь проваливай! – последние слова я практически кричала.

Грудь тяжело опускалась и вздымалась, словно я пробежала марафон. Я не могла понять выражение лица Зорина, я просто хотела, чтобы он ушёл.

– Я все ска… – начала было я, но договорить мне не дали.

Максим наклонился и заткнул мне рот поцелуем.

Глава 7

Я даже пикнуть не успела, когда Зорин начал целовать меня. В первую секунду хотела возмутиться, но… Не смогла. Я млела от этого поцелуя. Этот мужчина умеет целоваться. Стыдно признать, но я часто думала о том поцелуе в кабинете, но сейчас всё по-другому. Поцелуй более пошлый и грязный. От таких поцелуев можно забеременеть. А стоило мне подумать о других талантах его языка, как внизу живота стало жарко, пришлось сжать ноги вместе. Руки Макса блуждали по моему телу, я и сама трогала его везде, где могла дотянуться, особенно за задницу. Дикость. Настоящая дикость творилась. А потом внезапно всё прекратилось. Я кое-как разлепила веки, пыталась отдышаться. Но стоило увидеть самодовольное лицо юриста, как магия момента испарилась.

– Я зайду вечером, – сказал и вышел из квартиры, даже дверь за собой не закрыл!

Несколько секунд я стояла памятником самой себе, а затем выбежала в коридор, а потом на лестничную площадку.

– Ты придёшь, я не открою, – крикнула в спину мужчине, ответом мне стал бархатистый смех.

– Ужас какой, – я положила руку на колотящееся сердце, пыталась прийти в себя. – Противный Зорин, – пробормотала я, повернулась, чтобы вернуться в квартиру…

И закричала.

Я едва в обморок не упала, так испугалась. Передо мной стояла бабулька-хоббит. Я маленькая, всего сто шестьдесят сантиметров, если до боли в пояснице выпрямлюсь, но она буквально метр сорок, худая и с грудью шестого размера.

– Соседка новая? – подозрительно спросила бабушка.

– Я… Да… Здравствуйте.

– Валентина Ивановна я. А ты, голубушка, покой нам тут не нарушай со своим баженым.

– Он не… – попыталась сказать, но Валентина Ивановна не слушала.

– Во грехе живете? – бабка строго посмотрела на меня.

– Извините, но…

– Я вот со своим Петей прожила сорок девять лет душа в душу, не стало его два года назад, – печально сказала она.

– Мне жаль.

– Пошли, покажу альбомы, – приказала тоном, не терпящим возражений.

Я тяжело вздохнула, но деваться было некуда.

– Я только двери закрою.

Валентина Ивановна оказалась довольно забавной старушкой. Она всю жизнь прожила в доме, а когда мужа не стало, дети купили ей квартиру, чтобы она была ближе к ним, а дом продали. Но, судя по мини-теплице на балконе, она скучала о жизни на земле. Бабулька заварила ароматный чай с мелиссой и пододвинула миску с домашними пирожками и булками ко мне. Пока рассказывала о себе и Петре, я стрескала половину еды, аж дышать стало больно. Столько они пережили вместе, дух захватывает.

– И ты будь со своим баженым поласковей, помягче и тогда сможешь веревки вить. Умнее надо быть, голубушка.

Я не стала её исправлять, раз думает, что я с Зориным, то пусть думает.

– Спасибо за чай и угощения, Валентина Ивановна, – поблагодарила, вставая из-за стола и бочком пробираясь к двери. – Мне пора домой, надо чемоданы разобрать и сделать уборку.

– Иди, иди, деточка, но в двадцать один ноль-ноль, чтобы уже не шумела, – строго сказала бабулька.

– Конечно, – улыбнулась ей.

– Приходи через пару дней, помидорчики поспеют, дам тебе. Это не покупная гадость, с ними, знаешь, какой омлет вкусный!