Театральная площадь

– До обид?

– До Павлов Виноградовых, – спокойно пояснил Иван Андреевич.

– А что он вообще за человек?

– Алексей Валерьевич? Ну…

Буфетчик, казалось, был в затруднении.

– Боюсь, я не смогу описать его, так сказать, исчерпывающе, – признался он. – Прежде всего, он танцовщик от Бога… Ну, то есть раньше так говорили, сейчас-то каждому ясно, что Бога нет. – Иван Андреевич усмехнулся. – А человек Алексей Валерьевич сложный. Вам лучше самому его увидеть, – заключил он.

– Когда стало известно, что Виноградов не пришел на репетицию, как это восприняли другие артисты, его товарищи по кордебалету?

Буфетчик метнул на Опалина быстрый взгляд.

– Никак. Само собой, его отсутствие заметили, но никто не придал этому значения.

– Почему?

Иван Андреевич усмехнулся.

– Наверное, потому, что он никто.

Яснее не скажешь. Опалин подумал, что Снежко был прав, когда советовал ему прежде всего наведаться к буфетчику.

– Скажите, к вам ведь ходит много народу… – начал Иван.

– Это Большой театр, – с достоинством ответил его собеседник и стряхнул со стойки какую-то пылинку, которой, возможно, там даже не было.

– Да, разумеется. Но, может быть, вы все-таки помните, когда видели Виноградова в последний раз?

По правде говоря, Опалин ни на что особо не рассчитывал. Он предполагал, что услышит размытый ответ вроде: «Да, он заходил несколько дней назад, выглядел как обычно, ничего странного я не заметил», но тут Иван Андреевич его ошеломил.

– Постойте-ка, – молвил буфетчик, подняв глаза к потолку и что-то соображая. – Виноградов, Виноградов… Пятнадцатого… нет, шестнадцатого. Как обычно, забежал между классом и репетицией… в тот день репетировали «Лебединое», второй… нет, третий акт. Обычно он приходил и после репетиции, но должен вам сказать, что после репетиции я его не видел. Он съел… погодите-ка… да, два пирожных, эклер, и выпил чашку кофе. Вероятно, вам неинтересны все эти подробности…

– Напротив, – только и мог сказать его собеседник, – очень даже интересны! Значит, после репетиции он не появлялся?

– Нет.

– А во сколько она закончилась?

– Приблизительно в четверть шестого, – уверенно ответил буфетчик.

«То ли он морочит мне голову, – думал Опалин, насупившись, – то ли в самом деле помнит все эти подробности…» Но тут он увидел устремленные на него глаза, очень, очень внимательные глаза – и решил, что зря подозревает Ивана Андреевича. Такой человек мог запомнить не то что количество пирожных и время, но и вообще что угодно о любом, кто попадал в поле его зрения.