Ангелов в Голливуде не бывает

Ее глаза сияли, губы улыбались, на желтоватых увядших щеках расцвел румянец. Было видно, что она упоительно счастлива, а я – я сидела, таращилась на пять измятых десяток на моем столе и чувствовала себя лживой, малодушной, лицемерной и завистливой – безнадежно завистливой. Почему бы, собственно, не позавидовать человеку, который не только написал роман, но и добился того, чтобы за него заплатили несколько тысяч долларов?

– Поздравляю вас, миссис Блэйд, – выдавила я из себя.

И какого черта я поторопилась, взяв в долг у Сэди? Теперь опять придется тащиться в Калвер-сити, объясняться с угрюмым вышибалой, который словно вышел из фильма ужасов и успел отлично обжиться в нашей реальности, и возвращать подружке Тони эти чертовы десять долларов.

Миссис Блэйд вытащила рукопись рассказа и пустилась в пространные объяснения, что именно она хотела выразить. Она была неистощима, но я не перебивала ее. Терпение – понятие растяжимое, и гораздо легче терпеть мелкие недостатки человека, который приносит вам больше пользы, чем вреда. Неожиданно миссис Блэйд умолкла и с беспокойством поглядела на меня.

– Прошу прощения, мисс Коротич, но… У вас все хорошо? Мне кажется… вы как будто мыслями где-то в другом месте…

– Пустяки, миссис Блэйд, – сказала я. – Представьте себе, вчера у меня выхватили сумку со всеми деньгами. – Моя собеседница тихо ахнула. – Я обратилась в полицию, но там со мной были так грубы…

Миссис Блэйд оживилась и пустилась в длинный рассказ о своих собственных столкновениях с полицией. Она согласна со мной: стражами порядка работают совершенно невыносимые люди, которым платят деньги непонятно за что. Когда ее сыну было десять, в дом забрался вор, и если бы миссис Блэйд не проснулась и не подняла шум, не исключено, что их бы всех зарезали в постелях. Полиция, само собой, никого не нашла. Недавно миссис Блэйд оштрафовали на дороге, придравшись к тому, что знак на автомобиле как-то не так висел. Неудивительно, что в газетах только и читаешь, что о всяких гангстерах, которые грабят, убивают и уходят от преследования. На что вообще можно рассчитывать с такими органами правопорядка?

Когда миссис Блэйд наконец удалилась, я почувствовала, что у меня ноет висок.

Я решила, что завтра же верну долг Сэди, но вечером на следующий день я села переписывать рассказ миссис Блэйд, который мне почти понравился (и пятьдесят премиальных долларов тут были ни при чем). В нем говорилось о девочке, о ее детстве, о незлой, но ограниченной матери и отце, который ставит порядок выше всего и не дает вздохнуть своим домочадцам. В истории чувствовалась личная нотка, и я подумала, что миссис Блэйд до сих пор в глубине души таит обиду на своих родителей за то, что они недостаточно любили ее. Я очень хорошо понимала ее, потому что моя мать никогда не любила меня, а отец, по-видимому, считал, что няньки лучше всего позаботятся обо мне, и редко появлялся в детской. Тут я заметила, что сделала несколько ошибок и пропустила кусок текста, и рассердилась на себя. Вытащив листы из машинки, я извлекла копирку, скомкала их и бросила в корзину, после чего продолжила печатать, на сей раз не позволив себе отвлекаться до самого конца рассказа.

На следующий день после работы я отправилась в Калвер-сити и вернула Сэди десять долларов.

– Жаль, что ты не приехала на полчаса раньше, – сказала она. – Ты как раз разминулась с мальчиками.