Соль. Часть вторая. Как может быть ещё лучше?

– Ложь – это грех, – прошептала Юна, внезапно провалившись глубоко в себя, куда она не смела ступать в последние месяцы.

Кошка не торопила ее. Быть честной по отношению к себе непросто. Особенно когда груз травмирующих событий невыносимо давит на плечи, руки наливаются свинцом и требуется недюжинная сила, чтобы их поднять.

– Но у меня нет выбора, – с грустью произнесла послушница. – Я потерялась, и не чувствую больше почвы под ногами.

– Не буду оригинальной, но выбор есть всегда.

– Да, я тоже так говорила пациентам, – улыбка впервые с начала разговора коснулась губ девушки.

– Ты потеряла веру в себя, но вера в Бога не в силах заменить ее.

– Да, ты, наверное, права… Но что мне делать?

– А что бы ты посоветовала человеку с такими проблемами, приди он к тебе на сеанс психотерапии?

– Это просто. Я бы подвела его к мысли, что сто?ит прекратить обесценивать себя, найти опору внутри, принять пережитый опыт с благодарностью и начать новую главу жизни.

– А монастырь?

– Я бы предложила пожить пациенту какое-то время в новой картине мира. И если он захочет уйти в монастырь не только когда ему плохо, но и когда хорошо, это решение будет действительно честным.

В комнате под крышей было по-прежнему прохладно, но Соль согрелась, получив новое сообщение.

Отправитель: Бюро.

«Плюс одна новая жизнь, запускающая цепочку бесконечного количества новых жизней. Задание успешно выполнено».

Пазл 146.

Время, проведенное Ричардом в карельской глуши, пошло ему на пользу. Тишина наполнилась ощущениями. Границы восприятия как будто расширились. Он наблюдал, слушал, осязал новый мир и пропускал его через себя в каждое мгновенье. Капитан учился получать удовольствие от пребывания наедине с собой, учился быть внимательным к себе. Михаил нарушил его уединение лишь дважды, чтобы пополнить запасы провизии.

Похолодало. Мороз разрисовал окна витиеватыми узорами. Птицы притихли. Замершее озеро растворилось в густом тумане. Последний вечер в гостеприимном доме Ричард провел у импровизированного камина. Передвинув полюбившееся кресло к печке, он оставил заслонку приоткрытой так, чтобы было видно танец огня. Березовые поленья трещали на все лады. Ричард вспомнил, как в юности читал в научно-популярном журнале о причинах возникновения этого треска. Он улыбнулся собственному воображению, представив, как злобные тролли закладывают в поленья водяные микробомбы, которые, взрываясь от перепада температур, разрывают волокна дерева.

Ему было хорошо. Печь согревала тело, а спокойствие лелеяло душу.

Он так и не откупорил припасенную бутылку виски. Впервые в жизни он обрел невероятную, кристальную ясность сознания, и было бы глупо портить ее алкогольной пеленой.

«Из тебя хороший подарок для хозяина выйдет», – Ричард поставил двенадцатилетнего друга на полку, проведя на прощанье пальцами по изгибам стеклянного силуэта.

По книге в день – ровно столько он проглатывал здесь. Скорость чтения увеличилась в разы благодаря спокойствию ума и отсутствию внешних раздражителей. Он столько успел за эту неделю, при этом никуда не торопясь. Сытно ел, сладко спал, много гулял, созерцал красоту природы, каждый вечер топил баню. И даже научился колоть дрова, когда исчерпались запасы в идеально сложенной поленнице, приготовленной Михаилом.

«Нет, конечно, я не стал фанатом деревенской жизни, – размышлял капитан, подбрасывая в печь заледеневшие поленья, которые принес с улицы. – Но пожалуй, возьму за традицию хотя бы раз в год выбираться из привычной суеты в тишину на недельку».

Бесценная перезагрузка подходила к концу, и он точно знал, куда ему двигаться дальше.

Пазл 147.

Родители тепло встретили сюрпризом нагрянувшего сына. Дома по обыкновению вкусно пахло едой. Мама Ричарда – Клавдия Ивановна до пенсии работала старшим поваром в столовой на судостроительном заводе. В переводе на современный лад мама была шеф-поваром. А папа – историком, научным сотрудником в государственном музее «Выборгский замок». Так что детство Ричарда было наполнено и хлебом, и зрелищами.

– Клава, ты чего суету наводишь? – буркнул отец.

– Так не предупредил… Ничего вкусненького даже нет, – развела руками хранительница очага, виновато взглянув на сына из-под бровей домиком.

Нельсон Петрович открыл холодильник, снял с переносицы очки и протянул их жене:

– У тебя тут первое, второе, третье и компот. Этого мало?

– Сынок, ты пока освежись с дороги, а я тесто на пирожки поставлю. И с утра еще твоих любимых сырных булочек напеку.

Ричарду нравилось, как отец подтрунивает над мамой, как она пытается накормить каждого, кто попадает в поле ее садящегося зрения, как уютно в гостиной с абажуром, обтянутым золотистым шелком с вензелями времен его детства. Его комнату родители переделали в кабинет после его отъезда в мореходку. Сразу было понятно, что будущий капитан вряд ли после окончания учебы вернется в город, который можно за час перейти от края до края. Горизонты Ричарда изначально были куда шире.

Капитан был нечастым гостем в отцовском доме, в редкие дни между рейсами и отпусками, когда он бывал в Питере, родители навещали его сами, заодно выбирались в театр или на выставку.

Звонок домашнего телефона приветом из прошлого прогремел на всю квартиру. Переодеваясь в этот момент к ужину, Ричард аж подпрыгнул от неожиданности. Услышав мелодию двадцатилетней давности, он подметил, что время в маленьких городках движется со скоростью улитки.

«Неужели, этот пережиток еще существует? – капитан был искренне удивлен. – В его детстве, конечно, домашний телефон был нормой. Но сейчас, аппарат с трубкой на закрученном шнуре, крепко прикованный проводом к стене, воспринимался как музейный экспонат. И зачем звонить на «общественный» коммуникатор квартиры, если у каждого абонента есть личный, и можно обойтись без вот этого всего: «Барышня? Соединяю!».

– Ричард, это тебя, – донесся мамин голос.

Пазл 148.

Ричард поднял трубку, оставленную на тумбочке в прихожей:

– Да, алло.

– Ричи, ты ли это?

«И точно привет из прошлого», – опешил капитан.

– Боксер Сэм! Приветствую, не ожидал.

– Самуил Натанович. Тренер, – преисполненный серьезностью поправил его приятель и загоготал во весь голос.

– Капитан Ричард к вашим услугам, сэр, – улыбнулся Ричард. – Как ты узнал, что я здесь?

– Ты думаешь, твоя внушительная фигура, прошагавшая от вокзала до дома родителей, так и останется незамеченной в нашей деревне? Я по делу.

– Слушаю тебя внимательно.

– Мы с ребятами завтра собрались как раз междусобойчик по покеру организовать, подкатывай, буду рад видеть и тебя. Стас придет, Колян из Краснодара прилетел. У меня зал единоборств на школьном переулке, там в кабинете и погудим. В семь вечера.

– Понял, добро. Буду.

Капитан положил трубку.

«Как в старые времена. Только игры в школе у нас были другие, – воспоминания перенесли Ричарда больше чем на четверть века назад. – Тогда мы с парнями лазили по крышам. Одним из любимых развлечений была тарзанка. Сэм, как самый ловкий, забирался на раскидистый тополь во дворе, находил ветку покрепче и привязывал морским узлом веревку с палкой вместо сидения. К двенадцати годам я умел вязать восьмерку, булинь, якорный узел, штык и его вариации. Я учил друзей, и эти навыки пригождались тогда каждый день. Коля из нас был самым правильным и увлекался авиамоделированием, интересно, что с ним стало и как его занесло в Краснодар?»

Последний раз Ричард встречался с друзьями на юбилее школы, пять лет спустя после ее окончания. Связь они не поддерживали. Сидеть в социальных сетях капитану было некогда, да и неинтересно, поэтому ему предстояло узнать о взрослой жизни детской компании с самого начала.