Вслед за душой

Жил с угрюмой миной, не подпуская людей – одиноким бродягой без определенных целей. Жизнь потаскала, но я не жалуюсь – привык принимать ее «сюрпризы».

Все это до момента, пока не увидел на камнях девчонку.

Девочка как снег белая. Вся. С головы до ног.

Впервые вижу такое. Завораживает. Бьет в самое сердце, напоминая о горькой утрате. Смотрю и не могу насмотреться с самого момента, как нашел ее.

Долго не могла в себя придти – пытался еще у реки растормошить. Поил водой, смачивал губы, охраняя, как верный пес…

До сих пор не понимаю, зачем она сдалась мне. Но стоило только подумать о том, чтоб уйти и оставить ее одну, без сознания, на острых валунах – сердце заходилось. Не мог так поступить…

Забрал с собой, тем самым нарушая одно за другим правила жизни, что придумал себе сам.

…Никаких постоянных женщин, никаких чувств и привязанностей…

Первый пункт отправился к чертям.

И ничего меня не смутило: ни вид ее дурманящий; ни то, откуда она взялась тут; ни то, из какого века; и даже ни то, что ее в любом случае заберут обратно!

Я предал сам себя и все свои принципы, закинув ее на плечо и забрав с собой.

А что нужно было сделать? Оставить, чтоб волки растащили? Или путники попользовались?

Сделал, что сделал. Лежу напротив спящего светлячка и думаю, как теперь дальше…

Глаз не отвести от такой красоты… Одурманила собой, ведьма…

Глава 4.

Арнэлла.

Лучи солнца ласкают мои щеки и щекочут веки. Просыпаюсь с улыбкой на лице до тех пор, пока не вспоминаю, где проснулась и как тут оказалась. Поворачиваюсь осторожно и смотрю сперва на потухший костер, затем на Артура. Мужчина спит в той же позе, в какой заснул глубокой ночью.

Встаю осторожно, чтоб не разбудить и отряхиваюсь. Белое платье на мне заметно потеряло вид и местами порвалось, свисая лоскутами. Благо все неприличные места прикрыты – это радует.

Оглядываюсь на спящего здоровяка и решаю отойти по своим женским делам. Как раз, пока спит, могу сделать все спокойно, не переживая о неудобстве и не смущаясь.

Прохожу вдоль деревьев и снова оборачиваюсь, чтоб убедиться, что не потеряла из вида место ночлега. Увидев, понимаю, что оттуда меня тоже видно не хуже – надо бы подальше отойти. Прохожу еще немного и слышу шум реки. Этот звук завораживает и манит. Направляюсь на звук, уже представляя, как смогу обмыться и привести в порядок платье. Погода обещает быть жаркой.

Солнце отражается в реке и играет лучами, разбегающимися по бурлящей воде сотнями тысяч искр. Даже не пробуя воду на температуру, скидываю платье и вхожу в нее.

Вода оказывается бодрящей, холодной и жесткой. Спускаясь с высоких гор, она, не церемонясь, грубо окатывает меня своими волнами, пытаясь ударить побольнее, привести в чувства. Но я так радуюсь этому вольному пребыванию на природе, что не замечаю, как начинаю смеяться каждый раз, когда очередная волна, разбиваясь о скалу, обрызгивает меня с головой.

Выхожу из воды в промокшем белье, собирая волосы в хвост, и выжимая из них воду. Платье лежит там, где бросила. Беру его и еще раз возвращаюсь к воде, желая, как следует выстирать.

Пока стираю, явно ощущаю холодный взгляд на затылке. Пару раз испуганно оборачиваюсь, но так никого и не обнаруживаю в пределах видимости…

Артур.

Эта девочка свалилась мне на голову как наказание за все мои грехи. Этот невинный, чистый цветок – моя кара и моя боль с момента как увидел ее – хрупкую и белоснежную на острых и холодных камнях у реки.

Если бы в тот день там оказался не я – страшно подумать, что могло бы быть с девчушкой.

Лиса она. Белая полярная лиса. Такая же чистая и искрящаяся, как снег.

Вот стою, смотрю, как плещется в воде незнакомка, а у самого кулаки сжимаются от злости – ведь плещется в открытую!

А вдруг путник, вдруг такой же преступник, как я…

Зубы до скрипа свожу, когда представляю ее в чужих лапах. Понравилась она мне – голодному бродяге и убийце.

Нет в ее глазах выгоды, высокомерия, лицемерия…

А еще, она не знает, кто я…

И пусть лучше никогда не узнает…

Девчушка чуткая – чувствует, что за ней следят – поворачивает голову и ищет взглядом. Только не найдет – я как всегда – привык быть невидимым, но видящим далеко вперед.

Надевает мокрое платье поверх влажного белья, успевшего подсохнуть на солнце. Белое платье липнет к маленькому, оформленному телу.

Мне, не бывшему с женщиной больше полугода, все это не нравится – боюсь обидеть, все-таки она доверяет…

Всю ночь до самого рассвета смотрел как спит, ворочается во сне… Много пережила – спала не спокойно, а я не мог заставить себя отвести взгляд от белоснежных локонов, одеялом спадавших с плеч на спящее лицо.

И сейчас смотрю, как идет в мою сторону, суша волосы на солнце, а взгляд то и дело скользит по обтянутой влажной тряпочкой груди…

Дьявол, надо слезать с этого дерева, чтоб не оказаться пойманным за подглядыванием!

Но глаза не отпускают хрупкую девчонку, словно от этих глупых гляделок что-то может поменяться в моей нелегкой судьбе.

Лиса не будет моей никогда, даже если небо рухнет на землю!

Она не для меня!

Не для этого века и не для этого мира!

Спускаюсь с дерева и, выждав пару секунд, выхожу ей навстречу.

Улыбается, зараза…

Мягко так, что в груди все проваливается в бездонную яму наивного счастья…

Глава 5.

Арнэлла.

– А как ты оказался у реки в тот день? – спрашиваю устало, после двухчасовой активной ходьбы вдоль реки.