След волчицы. Книга 1

Настроение мое подпортилось. Дело в том, что я тайком от неё собирал деньги на вот такой же кассетник. И об этом недавно проболтался Марку. Вот же дурак… Мог бы догадаться, что Марк, сын высокопоставленных чиновников, легко позволит себе такую покупку, на которую я заначивал рублики чуть ли не год…

Марк вернулся с билетами, и мы заторопились на электричку, в последнем вагоне которой и разместились. Эдита села у окна, я примостился рядом с ней, Марк – тоже у окна, напротив Эдиты. Гитару я поставил между ними, под окно.

– Дай-ка… – Марк взял из рук моей подружки свой магнитофон. – Какую тебе кассету поставить?

– А какие есть? – Моя подружка сияла неподдельным интересом и восторгом.

– Самые модные, смотри: Галич, Высоцкий, ABBA, The Beatles, Boney M…

– Давай вот эту, – Эдита ткнула в одну из кассет.

– The Beatles, прекрасный выбор! Только вчера достал, с огромным трудом, у знакомого. Да ты вчера видела меня с ним…

Они так оживленно беседовали на пару, а меня вроде бы и не существовало.

– Эй, заткни фонтан, – не выдержав, рявкнул я Марку.

Тот удивленно вскинул рыжие брови.

– Ты чего?..

– Ничего!.. Заткнись, пока я не разбил твою коробку!.. С твоей рожей в придачу…

– Валентин! – возмутилась Эдита и сбросила мою руку со своего плеча. – Что за тон?.. Прекрати орать! Марк старался для нас!

Я склонился ближе к ней и злобно оскалился.

– Скажи – для тебя!.. Вчера, да?.. В каком это магазине вы вместе были?..

Глаза моей подружки забегали, и я понял, что не ошибся.

– Валёк, да ты что-то не то подумал, – примирительно произнес Марк.

– Да, золотце! – подпряглась и моя подружка.

– ИдиТы… – ответил я ей и отвернулся.

Я бы ушел от них, но электричка уже набрала ход, да и людей в вагон набилось под завязку, не пролезть. В проходах терпеливо стояли вечные старухи, куда их только черти носят в их неполные сто лет. Я поднялся и осчастливил одну из них, предложив свое место, древняя старушка юркнула туда резво, как молодая. Глядя на меня, такой же широкий жест сделал и Марк.

– Ну, побьешь меня, когда выйдем, пусть тебе легче станет, – примирительно сказал он мне.

Выяснять отношения среди чужих ушей мне не хотелось. Поэтому я холодно промолчал, хотя на языке так и вертелся вопрос: а есть за что?.. Ладно, позже я это обязательно выясню. И морду обязательно набить успею.

Колеса стучали, народ отвязно переговаривался – ещё бы, воскресный денек, дачи, внуки, грибы, все такое. И только мы втроем дулись друг на друга по разным углам. Прежде, как только электричка отправлялась, я брал гитару, и мы начинали петь. Точнее – играл на гитаре и пел в основном я, а чего скромничать, у меня неплохой слух и голос, бархатный баритон, как утверждала моя маман во время редких посещений. Ну, раньше, когда она ещё не оставляла надежды упечь меня в артисты… А сейчас из новенького транзисторного кассетника Весна-306 по вагону разносились голоса супермодной ливерпульской четверки, моя же гитара сиротски торчала под окном.

Вскоре народа поубавилось. Я дотянулся до гитары, взял её и сел на противоположной стороне вагона, у окна. Марк долго стоял, не решаясь куда притулиться, потом хмуро уселся на свое прежнее место, напротив Эдиты. Кассета закончилась. Эдита протянула ему магнитофон, их руки соприкоснулись, и Марк резко одернул свои.

Всю оставшуюся дорогу он мрачно молчал, видимо, представлял, как я его распишу.

В отличие от него, моя подружка на голубом глазу чирикала, пытаясь заговорить поочередно то с ним, то со мной. В Местерьярви она, лучась самой милой из своего арсенала улыбкой, заискивающе обратилась ко мне:

– Валёк, выходим на следующей, да?

Я равнодушно пожал плечами.

– Мне все равно где вы сойдете. Лично я еду до Куолемаярви. – И, взяв несколько аккордов, с громко и чувством запел: – Если др-руг оказался вдр-руг…

Эдита подскочила со своего места и возвысилась надо мной разъяренной фурией.

– Нет!.. Мы выйдем в Яппиля!..

– Пожалуйста, выходите… И не др-руг, и не вр-раг, а так…

– Значит так, да?!.

– Если ср-разу не р-разберешь…

– Мы выходим здесь! Ясно тебе?..

– ИдиТы. Плох он или хор-рош…

– Марк, пошли! – скомандовала Эдита.

Тот нерешительно топтался, колеблясь. Но я, зная теперь его продаж… э-э… компромиссную натуру, наперед догадался о его решении.

– Мы уходим, золотце, – ласково известила меня Эдита, таща в одной руке кассетник, в другой Марка. – Догоняй!

– ИдиТы. – Я завершил куплет мажорными аккордами.

Электричка остановилась, люд вышел. Я оглянулся – так и есть, сошли. Ну и идите вы оба на… Стоя на перроне, они переругивались, и, по всему, главенствовала в споре ИдиТы – как обычно.

Я отложил гитару, и пару перегонов чувствовал себя победителем. И в то же время меня одолевал вопрос, зудевший, как надоедливый комар: вот какого черта я завелся?.. Подумаешь, магнитофон…

На станции Тарасовской я внезапно подскочил, как ужаленный, и выпрыгнул из вагона в самый последний момент.

Людей было мало, в основном бабки, и они уже свернули на известные им грибные тропинки. Я потянулся, подставив лицо под слепой дождик, но тот тут же закончился. Мне захотелось искупаться вдали от всех; зайдя в лес, я направился к озеру Колечко.

Впереди меня, перекликаясь, рыскали вездесущие бабки-грибницы. Я быстро обошел их и вскоре остался один. Заблудиться я не боялся, поскольку все наши леса излазил с друзьями с детства. Здесь мы с ними не раз, удрав на целый день, играли в войнушки. Потом, повзрослев, разбавляли мальчишечьи компании девочками… Так что пусть ИдиТы не задирает нос, девчонок на свете много.

Первое время я шел, бесконечно перемалывая в душе свою ревность и обиду. Он думает, что отбил у меня девчонку, этот рыжий! Ага, так ему и обломилось! Не та штучка попалась… Я представлял, какие концерты ему сейчас закатывает моя языкатая подружка и злорадничал. А ты что, думал – это овечка? Да она же самая настоящая пила! Все кости тебе перепилит, сам сбежишь. Это я такой терпеливый, прощаю ей все выходки. А вообще – ну их, этих баб, и без них прекрасно живется…

Наконец впереди показалось озеро. Я решил отдохнуть и обдумать – в какую сторону все-таки двигаться. Поэтому, дойдя до воды, свернул вправо и пошел по тропке между деревьями, разыскивая удобное для отдыха местечко.

Вскоре таковое нашлось – это был крутой травянистый берег с небольшой полянкой наверху; там я и остановился. Сбросил рюкзак, сбросил одежду и спустился на крохотный песчаный пляжик. Оглядевшись и не увидев никого вокруг, я быстро сбросил труханы, и, оставшись в чем мать родила, прыгнул в воду.

Вдоволь наплававшись, я вышел и напялил одежду на мокрое тело. Тут же проснулся мой зверский аппетит, и я, достав из рюкзака бутерброды, заботливо приготовленные вчера подружкой, с аппетитом принялся жевать их. Вода остудила мою горячую голову, вымыла из неё дурацкую ревность и обиду, поэтому соображать я стал лучше.

Вот какого черта я взбеленился?.. Ну подумаешь, ИдиТы случайно столкнулась с Марком, и они вместе сходили в магазин, что здесь такого. Вон какие вкусные бутерброды она мне приготовила, мне, между прочим, а не этому рыжему, Марку, то есть… Наверняка они уже загорают на озере Комонь, как мы и намечали с Эдитой, а вот теперь Марк, а не ты, пялится на её сиськи… Хватит дурить, надо идти к ним!..