Шаг в омут времени

– Сообщества людей, которые угрожают друг другу оружием, просто не имеют пока права на применение слабых физических взаимодействий…

– Слабых физических взаимодействий? – переспросила Марьяна, думая совсем о другом.

– Именно, – кивнул головой парень, – не обманывайся термином «слабые». Суть атомной бомбы есть энергия мизерно малой частицы. Понимаешь?

– Да…

Марьяна совсем забыла о своём смущении и теперь смотрела на Юрия широко открытыми глазами, полными восторга. Как же не похожа его речь на примитивные слова одноклассников!

– Но мне жаль потраченного времени, – подвёл Юрий итог своим рассуждениям, – поэтому я воспользуюсь добрым расположением твоего дяди, пойду с ним в экспедицию и разыщу там кучу артефактов. Должен же я испытать своё изобретение, как ты считаешь?

Улыбаясь, он посмотрел ей прямо в лицо. Марьяна опустила взгляд: в ней сейчас бушевало столько чувств, что она боялась ненароком их показать.

– А разве камень может что-то отыскать? – задала она первый попавшийся вопрос.

– Как бы тебе лучше объяснить… – протянул Юрий. – Может, ты слышала про таких людей – лозоходов?

– Это те, которые веткой воду ищут? Конечно, слышала. Моя бабушка так умеет.

– Неужели? – пришло время удивляться Юрию.

– Да, – пожала плечами Марьяна, словно речь шла о совершенно обыденных вещах, – бабушку всегда зовут, когда надо колодец вырыть. Она ходит с веткой, ищет воду. Я не раз видела это.

– Вот как?

Сомнения Юрия вспыхнули с новой силой: на кой чёрт нужен его дорогостоящий прибор, если каждая бабка может проделать то же самое с бесплатной веткой? Правда, таких бабок становится всё меньше…

– И всё же я решил испытать прибор в полевых условиях, – упрямо тряхнул головой парень.

Он прошёлся по комнате.

– Но всё-таки, – продолжил Юрий в раздумье, – для меня больший интерес представляют кристаллы. Это одно из чудес природы. Иногда мне даже кажется, что они живые. Кристаллы рождаются, растут и умирают. У них есть память…

Марьяна не сводила с Юрия влюблённых глаз. Какой же он умный, взрослый, красивый! И он выбрал меня…

Юрий, наконец, остановил свою речь.

– Прости, кажется, я слишком увлёкся. Давай вернёмся к столу – нас там уже заждались. Я ведь ещё должен убедить твоего дядю в целесообразности полевых исследований моего изобретения.

– Он согласится! Я его упрошу! Я тоже хочу, чтобы ты был со мной! С нами… – смутившись, Марьяна опустила взгляд.

Юрий смотрел на неё, и что-то шевельнулось в его сердце, то ли жалость, то ли сочувствие к этой трогательной девочке-провинциалке…

Однако его мысли занимали более важные вещи, чем какие бы то ни были девушки, а уж глупо-доверчивые малолетки – тем более.

Что же касается Марьяны, то она поняла сразу и безоговорочно: это её первая и последняя любовь!

Далёкие звёзды не впервые видели пробуждение чувств, поэтому сияли холодно и безучастно в своей чёрной бездне.

Глава 3

В Альвийском Мире все готовились к предстоящему празднику – Большому Балу детей.

В королевском замке царило радостное оживление и суета. Под сводами огромной залы, стены которой были облицованы бирюзой и разукрашены замысловатыми узорами из самоцветов, зависло множество альвийских огней – агников – небольших светящихся шаров. Агники не были неподвижны: одни из них медленно перемещались, другие слегка вибрировали, и от их движения в гранях самоцветов сверкали и переливались разными цветами отблески, придавая происходящему феерическую картину.

Музыканты в центральной ложе над входом настраивали инструменты, певцы в боковой зале занимались распевами, танцоры и акробаты репетировали свои предстоящие выступления. В дальней части залы, на подиуме, находился трон королевы, а за ним – вход в её покои.

Маленькие альвы и альвийки, которые совсем недавно перешли сюда из Мира людей, были уже здесь. Они с интересом разглядывали свои первые бальные платья и костюмы, любовно сшитые для них, и разнообразные украшения из самоцветов, тоже изготовленные для них. В той, прежней жизни, в жестоком Мире людей, у них зачастую не было даже простой еды…

Малыши хоть и знали уже, что здесь нет людских понятий «мама» и «папа», и что каждая семья будет рада взять их к себе, всё-таки по привычке ещё держались за руки тех Юных, которые совсем недавно перевели их из Мира людей в альвийский.

Между тем, семейные пары выстроились по обе стороны залы. Дети же в сопровождении Юных остались стоять группкой по центру, в противоположной от подиума стороне.

Королева Мелинда сидела у себя в будуаре, в уютном кресле, раздумывая. Ей было очень жаль тех, кто сейчас, в это же время, в Мире людей оплакивал бесследное исчезновение своего ребёнка. О, как она их понимала!..

Но ведь альвы забирали в этот Мир только своих детей – тех, в ком проснулась альвийская душа! А в том, что рождались эти самые дети в результате близости альвов с людьми, виноваты были сами люди! Это по их вине альвам пришлось создать свой уединённый Мир! Но в этом Мире отчего-то перестали рождаться дети. Вот почему Юные отправлялись в опасный, непредсказуемый и несовершенный Мир людей: они отправлялись на поиски того, чего не было в Альвийском Мире – Любви…

И только единственное дитя Юной королевы навсегда оставалось в Мире людей, независимо от того, унаследует оно альвийскую душу, или нет. От этого ребенка начинался новый род Ведающих. Так постановили Мудрецы, и ни одна из королев не нарушила их Завета. Как и не могла впоследствии унять свои душевные муки.

Вот почему Мелинда так страдала каждый раз, когда начинался Большой Бал детей…

В будуар торопливо зашла камеристка и принялась наряжать свою любимую госпожу. Она помогла ей облачиться в белое, с легким оттенком небесной синевы, платье из тончайшего шёлка. Причесала её светлые волосы и закрепила в них диадему из горного хрусталя. И, наконец, отступив на шаг, залюбовалась красотой обожаемой хозяйки:

– Как ты прелестна, моя госпожа!

Мелинда пристально рассматривала в зеркале своё изображение. Оттуда на неё смотрела стройная дама с ниспадающими на плечи волосами, тронутыми сединой. На лице альвийки не было морщин, этого свидетельства людских пороков – отказавшись от последних, равно как и от всего Мира людей, альвы сохраняли молодость и красоту в течение всей своей долгой жизни.

Неслышно отворилась дверь, и в будуар вошёл Первый Рыцарь королевы, Велерад. Приблизившись к Мелинде, он опустился перед ней на одно колено и учтиво склонил голову.

– Оставь нас, Сияна, – повернулась к камеристке Мелинда, и та вышла.

– Моя королева, – обратился Велерад, – наш народ очень обеспокоен…

То, что тревожило безмятежный доселе альвийский Мир, было известно и королеве: в течение последнего времени Сфера Мира периодически озарялась багровыми сполохами, и это означало только одно…

– Кто-то из людей опять пытался нарушить грани Миров, – продолжил Велерад, озабоченно сдвинув брови. – Я пришёл, чтобы мы вместе решили вопрос безопасности нашего народа.

– Мой славный рыцарь, – отвечала королева, продолжая рассматривать себя в зеркале, – сейчас не самое подходящее время для этого вопроса – в зале ожидают дети, прибывшие в наш Мир.

– Значит, после Бала?

– Нет, Велерад, – она, наконец, оторвалась от созерцания в зеркале и повернулась к нему, – после Бала я одна отправлюсь к Священному Озеру. Угроза короткоживущих слишком серьёзна. Я должна заручиться поддержкой Сил Света.

– Несомненно, это верное решение, – кивнул Велерад. – Моя королева, я буду счастлив пожертвовать своей жизнью ради спокойствия альвийского народа.

– Надеюсь, до этого не дойдёт. Идём же, нас ждут.

Зазвучала торжественная, но вместе с тем очень нежная музыка, и в зале стихли разговоры. Взоры всех присутствующих обратились к двери, ведущей в королевские покои.