Тритоновы очки. Сказки

Тритоновы очки. Сказки
игумен Варлаам

Книга «Тритоновы очки» идеально подойдёт для семейного чтения. В этих добрых, светлых и мудрых сказках заложена глубина, своя для каждого. Ребёнок точно не заскучает и выведет из прочитанного свою мораль, а взрослый – задумается и, возможно, переосмыслит что-то важное. Герои этой книги очень разные, но всех их объединяет возможность духовного перерождения, нравственного озарения, некоего прозрения. Ведь разглядеть истинную красоту мира не помогут никакие, даже волшебные, очки – на это способно только большое доброе сердце.

Игумен Варлаам (Борин)

Тритоновы очки

© Игумен Варлаам (Борин), текст, 2023

© Шлапак Н., Шлапак К., иллюстрации, 2023

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2023

Тритоновы очки

– Тритоша! – ласково звал Тритон-отец только что народившегося сына.

– Тот не отзывался, морщился, щурился, крутил головой и всем своим видом выражал, что вполне доволен совершившимся событием.

Вода вокруг бурлила, жила. Сине-лазурные волны с розовыми гребешками искрились в свете, проникавшем сквозь толщу воды и доходившем до самого дна. Снизу поднимались крупные пузыри и мелкие пузырики, заполняли всё пространство и на поверхности молниеносно превращались то в зеленоватый, то в ярко-голубой свет.

Который был хорош зело!

Желанный и безмерно любимый Тритон чик радовался Божьему миру и своему появлению в нём. Быстро рос. Плавал, плескался, чутко слушал ласковый зов отца и постоянно улыбался – открыто и чистосердечно.

А как не радоваться-улыбаться?! Этот свет питал его душу, наполнял и приобщал к чему-то высшему, чего сам юнец ещё не осознавал.

Подрастающему Баритончику нравилось всё!

Окружающий мир блистал красотой и неиссякаемым разнообразием. Каждый встречный виделся ему совершенством. Ни в ком и ни в чём не было никаких недостатков или изъянов. Сердце Баритончика ничем не омрачалось, и потому ощущение счастья ни на миг не угасало в нём.

– Тритона! – не переставал умиляться отец Тритон, любуясь сыном.

– Отец! – благодарно отзывался сынок, с нескрываемым восторгом взиравший на родителя.

И взаимная любовь их была безмерна.

Свет был для Баритончика, несомненно, хорош! Потому что не видел он в нём никакой тьмы.

А дело было в том, что при рождении Тритон-отец подарил сыну особые очки. Ведь тритоны от природы весьма подслеповаты. А что можно увидеть туманным, неверным зрением? Только искажённую картину мира. Вот, чтобы Тритончик не страдал от этого, отец надел на него чудесные очки любви, которые любую тьму превращали в дивный свет. Юный Тритончик так свыкся с ними, что совсем не замечал их. Более того, ему казалось, что взгляд через очки – это и есть его настоящее зрение.

Из преданий Тритон-отец знал, что изначально в сотворённом прекрасном и совершенном мире зрение у тритонов было правильным, все видели друг друга в чистом, незамутнённом свете.

Однако случилась беда.

Один из тритонов возомнил себя равным Царю Природы, сотворившему пруд и лес, небо над ними и всех живых существ, и не просто возмечтал о самостоятельности, а стал жить так, будто никакого Царя нет совсем.

– Что же Царь не поставил этого тритошку на место? – спросил наш Тритоша, когда отец рассказал ему эту историю.

– Можно сказать, по любви. А можно сказать, что поставил – оставив на том месте, куда он сам себя возвёл. Главное, добрый Царь Природы не отобрал у него свободу! Которой тритоны в конечном счёте должны были научиться пользоваться правильно: не во вред себе.

– И научились?

– До сих пор каждый из нас учится этому. И тебе предстоит…

Но Тритончик уже устал от рассуждений, ёрзал на месте, чесал себе то голову, то хвост, и ему не терпелось скорее убежать. У него же и так всё шло складно и удачно, о чём тут говорить!

Хорошее отношение ко всем с его стороны привело к тому, что и окружающие платили ему тем же.

– Какой добрый у нас Тритончик! – восхищалась грациозная Зелёная Ящерка.

– Какой он понимающий! – добавлял чуткий в дружбе Агам – рыжая «бородатая» ящерица.

– Общение с ним доставляет настоящую радость! – утверждали Хамелеон и Саламандра. – Кто ещё сможет так искренне разделить радость или горе, посочувствовать?!

Но однажды…

Тритончик шёл, насвистывая песенку, восхищался радугой, замостившей небо после тёплого дождя, друзьями, с которыми только что веселился, а заодно и собой. Не заметив глинистого обрыва, он оступился и упал с него. Летел незадачливый певец недолго, перекувырнулся всего раза два, но, поднявшись на ноги и отряхнув налипшую грязь, почувствовал: что-то изменилось. Принялся он оглядываться, всматриваться в кусты и деревья, росшие по берегу пруда. Картина была зыбкой и нечёткой.

Небесная глубина с радужными красками оказалась недоступной.

Он пытался присмотреться внимательнее, пошарил вокруг и с грустью понял: его чудесные очки безвозвратно потеряны.

«Что же отец не предупредил меня! – пришла ему первая мысль. И тут же вторая: – Почему он не прикрепил их как следует!»

С этого момента жизнь Тритоши превратилась в постоянное недовольство, беспокойство и муку. Ведь настроение любого тритона во многом зависит от того, что его окружает.

Вода вокруг не бурлила и будто не жила. Только илистая муть поднималась со дна, делая волны непрозрачно-коричневыми. Ленивые пузыри всплывали то тут, то там, лопались на поверхности и распространяли гнилостный запах. Солнечные лучи тонули в толще воды, теряя способность обогащения действительности красками и теплом.

Всё виделось подслеповатому Тритоше в самом неприглядном свете.

И этот свет, который стал для Тритончика сплошной тьмой, омрачал его душу. Он перестал улыбаться.

Захочет он пойти в гости к Агаму, и тут же ему приходит мысль: «О чём с ним разговаривать?! Он же абсолютная бестолочь! И вообще, как такого урода земля носит? Круглое, как цилиндр, туловище, с головы до хвоста – длинные изогнутые шипы, а поперёк горла – борода из шипов. Прямо динозавр какой-то… в миниатюре! А в разговоре ставит себя, вроде скромный и покорный, а будто царь! Все должны крутиться вокруг него и приносить дары: внимание, похвалу, любовь».

И так усиленно он утверждался в дурных мыслях, что никакого общения с Агамом уже и быть не могло.

Соскучится он по Зелёной Ящерке, и тут же другое чувство отвращает его: «До чего же противна эта вечно извивающаяся Ящерка! Ни обнять её, ни понять. А то замрёт как истукан, словно неживая. Никогда не знаешь, что у неё на уме»… Его начинало раздражать всё, чем он прежде так восхищался: и её округлённое с боков тело, и хрупкий хвостик, и миниатюрные, накрашенные ярко-красным, местами уже облупившимся лаком коготки на лапках. И вместо душевного расположения и даже любви, которые он прежде испытывал к Ящерке, его сердце заполняла жгучая ненависть.

Подходил к нему бесхитростный Хамелеон, с которым они всегда и неизменно находили общий язык, звал порезвиться, побегать-поплавать.

– О, Хамелеон! – хватался за голову ожесточившийся Тритоша и начинал упрекать бедного товарища в постоянной изменчивости (хотя и сам, как мы видим, имел к этому большую склонность). – Ты как всегда: и нашим, и вашим. То ты такой, то сякой. Один обман и дурёж!

Растерянный Хамелеон не узнавал приятеля. Он же всегда старался угодить ему, да и всем другим. А тут!.. Что такое с ним случилось?

– А Саламандра? – не унимался Тритоша. – С виду ящерица, а потрогаешь – одна слизь! Фу!

Так он критиковал и ругал всех, будто специально, чтобы ни у кого не оставалось даже надежды на дружбу с ним.