Нежностью назову тебя. Love Story

Но при этом они все же дурачились: Билл выкрикивал свои песни, а Том что-то орал уж совсем неприличное. Я смотрела на близнецов и счастливо смеялась. Билл подошел ко мне и сел, вырвавшись из-под поддержки Тома.

– Не подходи близко к краям кабинки, – предостерег брата заботливый Том. – И ты, Кристен, тоже, а то есть случаи…

Билл поморщился.

– Давай не будем о грустном. Все-таки как-никак мы все еще на колесе обозрения, Том, с нами девушка…

Том фыркнул.

Вдруг кабинка резко пошатнулась и начала останавливаться с диким визгом несмазанных петель. Билл обернулся так, что хлестнул меня своими волосами по лицу, и посмотрел вниз. Том вскочил и схватил брата за локоть.

– Ну куда же ты свесился, Билл!

Тот помолчал немного и расхохотался как безумный. Том посмотрел на меня и сказал:

– Билла накрыло, скорую сюда не вызвать…

– Другие кабинки тоже не едут. Мы оказались на самой вершине… Будет очень больно отсюда падать, – проговорила дрожащим голосом я.

– Крис, не дури, никто отсюда не упадет.

Билл перестал ржать и посмотрел совсем спокойно и серьезно то на меня, то на своего близнеца. Внезапно солнце скрылось за тучами, и полил дождь. Резко похолодало, Билл прижался ко мне, а Том снова дал мне свой кардиган, пахнущий яблоками.

– Так, ребята, нам нужно просто подождать. – рассудительно проговорил Билл. Том едва заметно кивнул и уселся напротив нас.

– А Дэвид сейчас в стране, никто не знает? – спросил Каулитц-старший.

– Зачем тебе Дэйв? – спросила я.

– Просто он один знает, куда обращаться в таких ситуациях.

Билл уткнулся мне в плечо и что-то стал тихо напевать, слава Богу, он больше не скакал по кабинке и не орал песню «Schrei», что в переводе означает «Крик». Сейчас он пел «Wenn nicht mehr geht». Как-то не хотелось слышать о смерти на невероятной высоте в старой кабинке, но выбирать не приходилось.

Том присел рядом с Биллом, тот потянулся к брату, но кабинка чудовищно наклонилась в сторону Каулитца-старшего. Я завизжала так, что, казалось бы, лопнут барабанные перепонки у всех. Том попытался встать, но упал на ржавый пол кабинки. Та все еще оставалась наклоненной, я вцепилась в Билла и уткнулась ему в плечо, чтобы не выпасть из кабинки. Билл встал и на удивление крепко держался на ногах, поднял Тома и посадил на другую маленькую скамеечку. Кабинка все еще держалась наклоненной.

Том достал телефон и трогательно его сжал в руке. Как ни странно, связь на телефоне все еще поддерживалась. Я взяла телефон Тома из его руки и набрала знакомый номер. Это номер моего дедушки, Йоахим. Он руководит спасательной частью Берлина.

– Йоахим? Это Кристен. Да, дела у меня, в общем-то, нормально, но сейчас нам нужна твоя помощь. Нет, нет, на меня не упало дерево, моей жизни практически ничего не угрожает…

Я объяснила дедушке всю ситуацию, он пообещал, что вышлет вертолет. Том ошарашено посмотрел на меня и улыбнулся. Билл растянул губы в радостной улыбке синхронно с Томом. Вдруг кабинка еще больше наклонилась так, что моя сумка вылетела из нее от меня на большой скорости. На этот раз завизжал Билл.

– Кристен! Послушай меня, посмотри на меня… Прежде чем мы все отсюда упадем и разобьемся, я хочу, чтобы ты знала…

Том оставался на удивление спокойным и крепко стоял на ногах, держась за поручень кабинки. Дождь прекратился, и просияло солнце, показывая огромную радугу.

– Что, Билл? – спросила я.

– Кристен, дорогая, я люблю тебя! Я люблю тебя больше жизни, я живу тобой, ты и есть все мое существование! Когда я увидел тебя на концерте, то понял, что не смогу отпустить твою руку и просто так уехать. Я хотел, чтобы ты меня не забыла. Я хотел и хочу быть с тобой… И если мы сегодня умрем…

Том поднял за шиворот упавшего на пол Билла и отряхнул его. Я сидела на скамеечке и ничего не смогла вымолвить. Вдруг послышался гул вертолета, и я увидела Йоахима. Тот радостно улыбался и махнул рукой спасателям, те вытащили нас в вертолет. Медсестра отпаивала побледневшего Билла коньяком, хотя тот отпирался, что он такое не пьет. Том держал брата за руку, я же прижалась к Биллу. Йоахим строго посмотрел на всех нас и неожиданно улыбнулся.

– Ну что, Крис, как ты себя чувствуешь? Нужен ли тебе коньяк? – спросила медсестра.

– Мне бы чего-нибудь успокаивающего, твое алкогольное средство, Йоахим, не работает.

Билл сонно потянулся и стал засыпать у Тома на плече. Видно, пережитый стресс и алкоголь сказался на нем. Йоахим стал говорить тише, хотя он вообще очень громогласный человек.

– Кристен, ты встречаешься с Биллом Каулитцем? С тем самым? А это его брат? – стал возбужденно шептать дедушка.

Я кивнула и в ответ шепнула:

– Они сейчас отдыхают в Берлине, только, Йоахим, ни слова никому… Особенно про меня, это большая тайна, Йоахим. Иначе от фанаток не будет отбоя. Они же прячутся за очками и кепками в основном.

Дед заговорщицки подмигнул мне и прижал палец к губам.

– Никому… Молчок.

Вертолет подлетел к отелю, Том разбудил сонного Билла, и мы вышли на улицу. Пахло невообразимой свежестью, дул теплый ветерок… На улице было очень благодатно.

Билл помахал рукой Йоахиму, прокричал «Спасибо!» и зашел в отель. Том искусно состроил глазки главной горничной, и та растаяла.

– Шарли, я тебе позвоню… – выдохнул Том. Та просияла.

Билл недовольно потянулся и взял меня за руку.

Я позвонила маме, сказала, что ночевать останусь в номере у Тома, та явно не обрадовалась, но легко согласилась со мной. Глория лишь только заволновалась, когда услышала, что мы застряли на колесе обозрения.

– Дочка, с тобой все в порядке?

– Да, только сумка с телефоном и ключами упала вниз… Билл плохо себя чувствует, и мне нужно остаться рядом с ним. Ты ведь не против, мам?

– Конечно, нет, завтра ведь выходной и я буду дома, так что ты свободно попадешь обратно. А телефон новый купим.

– Спокойной ночи, мам.

– Спокойной ночи, Кристен.

Я подлетела к Тому и обняла его.

– Кристен, спасибо, что все разрулила. Ты большая молодец, совсем не паниковала, – шепнул мне на ухо гитарист. Билл недовольно покосился на близнеца и снова взял меня за руку.

– Не стоит, Том. И потом, я первая завизжала как ненормальная, причем очень громко.

Тот мягко рассмеялся. И как они с Биллом умеют так ласково и нежно смеяться? Я же когда веселюсь, то чуть ли радостно не похрюкиваю. В любом случае им надо сказать большое спасибо, ведь братья меня поддерживали в эту трудную минуту.

– Пошли лучше ко мне в номер, Крис. Билл, ты с нами?

Билл кинул уничтожающий взгляд брату и крепче сжал мою руку.