Рывок из бездны

А у неё давно
Клаустрофобия.
Давят удушьем стены,
Ключ разводной в висок.
И, обнажая вены,
Мысли наискосок —
О давно скрытом, важном
Истинном, дорогом,
Кто похоронен дважды
Не сможет открыть засов!
А птицелов скорее
Силки раскидал наивно
Стучится не в эти двери
И видит наполовину.
Удел большинства незрячих,
Живущих в своей берлоге,
В толпе поголовно спящих
Не видеть иной дороги.

И птица, кружась «на воле»,
Касаясь крылом небрежно,
Лишь, улыбаясь, тронет,
Но он не коснется сердца…
Глубин, где ни дна, ни света,
не видно из вязкой тины
Ему не постичь, наверно.
Ему ничего не видно.
Поверхностно размышляя,
Придёт пару раз проверить,
А вдруг птаха та земная
Попала, сглупив, в те сети.
В силки, где все лишь отчасти,
К тому, кто разлом не склеит,
Кто маревом легкой страсти
Попробует все измерить.

Она, хохоча, взлетела…

Ну сколько же можно верить
Что истина где-то рядом,
Что он отыскать сумеет.
Крылом, помахав, прощаясь,
Плеча не коснулась больше.
По-прежнему улыбаясь,
Исчезла из жизни молча.

Это я?

Я бежала босой по горячим камням,
Это было, наверно, бессмысленно…
Мягким прищуром глаз ты смотрел на меня,
И, возможно, считал легкомысленной…

А потом мы сидели с тобой за столом,
Разговоры ведя бесконечные…
Ели сыр, запивая холодным вином,
И летели часы скоротечные…

Пряча в недрах души нашей схожести свет,
Даже рук избегая касания,
Остроумием фраз штриховали сюжет,
Что основан был на понимании.

Забираясь с ногами на мягкий диван,
Обнимая колени ладонями,
Говорить и молчать мы могли дотемна,
Этот миг есть, наверно, гармония…

В любых судьбах возможно построить мосты,
И обрушить крутые барьеры.
Понемногу добавить простой теплоты,
И заправить надеждой и верой.

Сбросить маски, прилипшие к контуру лиц,
Размотать лабиринты из ниток…
Связать жизнь лишь при помощи правильных спиц,
Хотя будет немало попыток…

В этих тёмных ночах много полной луны,
Как и мыслей, бушующих рядом…
Но пришёл долгожданный покой глубины,
Где никем притворяться не надо.

Снова тянет бежать по горячим камням,
Иль по мокрой траве легкомысленно…
Тёплый взгляд, столько раз сквозь меня проходя,
Не сочтёт уже это бессмысленным…

Много прошу…

Я много у жизни прошу, немало от бренности требую,

И, может, чуть реже дышу… в тоске, перехваченной

нервами.

И манит бескрайняя высь, но шепчет тревога бескрылая…

И в этом: «Остановись!» – наверно, надолго застыла я.