Невеста по вызову. Дорогами нечисти

– Триста.

– Хорошо, мы согласны, – сразу притих собеседник.

– Мои условия знаете?

– Да-да, разумеется! Нам все рассказал господин…

– Без имен, пожалуйста. Вы знаете правила.

– Да-да, точно, простите, забыл! – Мужчина был очень взволнован и, судя по всему, места себе не находил.

– Через полчаса передадите трактирщику все, что полагается. И карточку девушки, – я ухмыльнулась, предвкушая реакцию, – правдоподобную и соответствующую нынешнему виду. Половину суммы сразу, половину – потом.

– Мы договорились на триста монет?

– Верно, – вздохнула я. Терпеть не могу скряг! Как правило, все самые обеспеченные лорды как раз такими скрягами и являются. А значит, можно с них содрать и побольше.

– Может, мы сможем поторгова…

– Теперь мы договорились на четыреста монет, – скучающим тоном проинформировала я, – двести сразу, двести потом. Обманете – пожалеете, я вам гарантирую.

– Хорошо, – упавшим голосом ответствовал мужчина и отключился.

Я допила пиво и, жестом подозвав официантку, заказала еще одну кружку. Завтра замуж… в который раз. Не грех и выпить.

Шевеление в зале наметилось через полчаса. На пороге возникла фигура в темном плаще (они все в темных плащах приходят, если что) и с внушительным свертком в руках. Трактирщик оживился и пригласил фигуру в соседнюю комнату. Когда они скрылись в темном проеме, я позволила себе ехидную улыбку и еще один пирожок.

За фигуру не переживаю – молочу все, что не приколочено и криво лежит, и все равно кости во все стороны торчат. Хотя в нашем деле мне это не вредит.

Трактирщик возник за стойкой через четверть часа и тут же засигналил мне глазами. Со стороны могло показаться, что у него начался нервный тик или пчелы покусали, но нет – это сигнал. Я тихо встала и, поднявшись по лестнице на второй этаж, спустилась по другой уже лестнице обратно на первый, оказавшись в той же каморке.

На единственной табуретке у заколоченного наглухо окна лежал темный сверток. Так, посмотрим…

Первым делом проверила деньги – полновесное золото приятно отягощало руку. Даже мысль, что четверть суммы придется отдать трактирщику, не тяготила. Дальше я проверила небольшой сверток, в котором оказалась золотистая прядь вьющихся волос. Красивая грива у ее обладательницы. И наконец, карточка девушки.

Я сглотнула и впервые в жизни поняла, что продешевила.

Потому что с фотографии на меня взирала младшая принцесса королевства Валигур – Орнесса.

На облачение невесты я поглядела вскользь, хотя, не скрою, обычно это было самой приятной частью программы. Платье, голубые туфельки (моего размера конечно же), тяжелая, плотная фата. В отдельном мешочке нашлись украшения: массивные серьги и браслет с золотистыми камнями. Ну и, наконец, записка с датой и временем совершения брачного ритуала.

Завтра, храм Четырех Радуг. А это недалеко.

Также из записки следовало, откуда и когда меня заберут.

Не удержавшись, я понюхала чернила. Нет никаких следов того, кто писал, – даже магический след аккуратно уничтожен. Видать, воспользовались антимагической пылью.

Я вздохнула. Ладно, пора трезветь.

Дорога наверх далась легко. Затащив тяжелый узел в свою каморку под крышей, которую снимала все время вне зависимости от того, живу я здесь или нет, я вызвала девицу и приказала ей натаскать воды. Достала из кожаного кошеля флакончик отрезвляющего зелья и с ходу ополовинила.

Какая же гадость это ваше… Фу! Мерзость!

Я склонилась над загодя приготовленным тазиком, выполаскивая рот. От кожи медленно поднимался синеватый пар – зелье работало на ура. Теперь бы помыться и проспаться.

Я валялась на кровати, прикрыв глаза и слушая, как таскают воду. Воистину, можно вечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работает другой человек.

– Все, госпожа, я закончила.

– Спасибо. – Я жестом отправила девицу в светлое будущее.

Вода была в самый раз – не обжигала, но и прохладной тоже не была. Я с наслаждением повалялась в корыте, которое по недоразумению назвали ванной. Выполоскала волосы. Полюбовалась на одиноко дрейфующую по волнам корыта деревянную утку. И, наконец, вылезла.

Теперь следовало заняться главным. Усевшись за стол, я вывалила на оный всю свою немаленькую фабрику зельеварения и, отобрав несколько бутылочек, смешала их содержимое в строгой пропорции. Это я умею делать хорошо – собственно, единственное, что я умею делать хорошо. В темно-зеленую жижу аккуратно опустила несколько волосков из полученной сегодня пряди и полюбовалась, как они с шипением растворяются. И, наконец, разделила объем жидкости на две части. Одну выпила тут же, даже не поморщившись, а вторую аккуратно перелила в чистый пузырек и плотно закупорила пробкой. Это – на всякий случай, если зелье закончит свое действие раньше. У меня такого никогда не случалось, но мало ли…

Утку аккуратно упаковала в ее домик из прошлогоднего сена и убрала в дорожную сумку. Туда же отправились несколько комплектов белья, пара рубах, штаны и мягкий длинный халат. После заключения брака мне надлежит на некоторое время исчезнуть из города, пока не утихнет скандал, – а здесь он грозил быть вообще международным.

Что зелье начало действовать, я почувствовала, уже застегивая сумку. Знакомая истома пробежала по телу от кончиков пальцев ног и до макушки. Следом за ней начало ломить суставы. Да, придется добавить обезболивающего зелья – видимо, у нас большая разница в росте.

Хлопнув стопку коричневой жидкости, я почти сразу почувствовала себя лучше. Но мне надлежало хорошо выспаться – после свадьбы ехать нужно куда подальше, чтобы обезопасить себя от погони. Так или иначе, я прощаюсь с этой комнатой на полгода, не меньше.

– Как же вы все мне дороги, – позволила себе высказаться, уже уплывая в объятия сна.

Помятое лицо золотоволосой красавицы отражалось в зеркале. Отражение принадлежало Орнессе, помятость – мне. Хмыкнув, я потянулась за косметичкой, в которой лежало опохмеляющее зелье.

Пиво – моя слабость. Должна же она быть у меня, в конце-то концов! Пусть даже и приходится расплачиваться подобными последствиями.

В дверь постучали.

– Можно, Райенка? – В проем просунулось круглое лицо жены трактирщика. – Тебе нужна помощь?

– Как обычно, – не стала отказываться я.

Корсет был узким, а принцесса Орнесса – достаточно высокой и тучной. Жаль, прочувствовать это мне пришлось, уже будучи под ее личиной. И кому такое счастье достанется…

– Вот так! – Женщина споро зашнуровывала корсет, а я еле сдерживала ругательства.

И кто это внедрил моду на осиную талию? Хоть завтракать не стала сегодня, и то благо.

– Обожди, мутит… – Я оперлась одной рукой на стол, а второй – полезла в кошель. Зубами отодрала сургуч и влила в себя содержимое флакона, чувствуя, как ком, подкативший к горлу, катит назад.

– Перебрала вчера? – сочувственно сказала женщина.

Я кивнула.

– Обереглась бы. Рожать же еще.

Это наивное утверждение вызвало у меня смешок.