Легенда о Сонной Лощине

…Стоит сказать сразу: я люблю фильм «Сонная лощина». Какие бы огрехи я ни замечала, в десятый раз усевшись его смотреть, какими бы нелогичными ни казались мне временами сюжетные повороты, – нет, все равно фильм этот я и спустя много лет буду смотреть с большим удовольствием. Простейшая, казалось бы, история любовно завернута в обертку старинной готики с примесью романтических приключений и постмодернистского абсурда. Зная хорошо фильм, крайне сложно воспринимать первоисточник, а именно новеллу Ирвинга «Легенда о Сонной лощине». Ибо сюжет, атмосфера и смысл литературного произведения настолько далеки от «экранизации», что ты… попросту не понимаешь, что тут творится. Из оригинала Тим Бёртон взял лишь имена (и то не все), а вот уже характеры, как и сюжетные перипетии, придумал его замечательный сценарист.

В фильме, если кто не помнит (не знает?), главный герой Икабод – следователь из 18 века, который приезжает в злосчастную Сонную лощину, чтобы расследовать загадочные убийства, якобы совершаемые главным призраком из местного пантеона – Всадником без головы. В новелле уже иной главный герой, хоть и носит то же имя Икабод Крейн. Тут он – учитель в школе для деревенских детей. И, знаете ли, это очень непривлекательный персонаж. Он обожает лупить несчастных детей, причем делает это крайне несправедливо (но ему равно, если что). Так, он бьет часто не провинившегося на его уроке, что было бы логичнее, – нет, он освобождает от наказания слабых учеников, а вместо них зачем-то лупит их одноклассников, из самых крепких. Дескать, крепкие ученики лучше переносят розги… и плевать, что эти крепкие виноваты лишь в том, что учатся в одном классе с хулиганами. Зарабатывая достаточно, чтобы прокормиться, главный герой предпочитает шататься по домам местных фермеров, остается у них жить на недельку, а потом уезжает в другой дом, чтобы уж там продолжать кушать свинину и птицу. Оттого крайне странно, что сего героя в Сонной лощине считают главным секс-символом. И вот, казалось бы, можно выбрать любую девушку, но Икабод Крейн решает жениться на Катарине, местной «звездочке» и завидной невесте. И ладно бы влюбился человек – все бывает. Но учитель влюбился не в красавицу, а в богатство ее семьи. Ах, какой у них дом! Сколько у них разных вкусностей! Срочно, срочно охомутать!.. Главный герой, конечно, не один такой, этаких альфонсов и без него в деревне хватает, так что придется ему выдержать натиск озлобленных противников в борьбе за ручку с роскошными перстнями. К собственному несчастью, Икабод еще ужасный мистик. Он верит в совершенно невообразимые байки о приведениях. Его можно напугать, наплетя ему с три короба о страшном видении, что появляется на главной дороге в полночь. Никто, пожалуй, так не верит во Всадника без головы, как главный герой, и это… тоже странно, ибо он должен быть умнее (образованнее?) местных, что не умеют даже читать и писать, что уж там говорить о навыках логического мышления. Понятно, что Ирвинг так высмеивал, во-первых, ужасы современного ему образования; во-вторых, невежество жителей маленьких поселений; в-третьих, браки по расчету. Но читать его новеллу тяжело и… неприятно. Все герои «Легенды…» – отвратительны. Они вызывают скорее раздражение, и знать об их судьбе не хочется.

Пожалуй, можно было бы похвалить язык – изысканный, с множеством оборотов и красивых деталей. Но, увы, писатель переборщил с описаниями всего и вся. Вам кажется, что Тургенев и Толстой имеют длинные описания? О, нет, вы просто не читали Ирвинга. У него-то описания даже не создают атмосферу, они только утяжеляют произведение.И самое главное – полное отсутствие саспенса. Я-то настроилась на историю в духе классической готики (здравствуйте, «Дракула» и «Франкенштейн»), но получила нечто невразумительное, без тени мистики. Этакую сельскую «мылодраму» в духе того самого канала, что называет себя «российским» и любит гнать в прайм-тайм дешевые сериалы «о нашей жизни». Возможно, в 19 веке Ирвинг воспринимался лучше, но нынче он кажется неисправимо устаревшим. Лучше в сотый раз посмотреть фильм, чем тратить те же полтора часа на прочтение скучнейшего оригинала.