Контракт с Аншиассом

– Аншиасса, будет немного больно, но нужно потерпеть. Хорошо?

– Хорошо, – шепнула Елизавета, но не ожидала того, что случится дальше. Мужчина присел на матрас и положил её повреждённую ногу к себе на колени. Жёстко зафиксировав её ногу рукой, резко дёрнул стопу?, от чего у неё искры посыпались из глаз от пронзившей боли.

Резкий женский вскрик вспорол тишину цело?ма, из глаз Лизы брызнули слёзы, прикусив губу, она застонала от боли.

– Аншиасса, – лекарь испуганно склонился над ней, но Лиза, лишь зажмурившись, стонала. Ощущения были такими, словно её стопу вырвали, а сверху обдали кипятком. – Аншиасса, – доносилось до неё, но она сильнее сжав зубы, чтобы не закричать, мотнула головой.

– Уйди, убери руку, я сказал! – доносилось до неё.

– Я же просто вправил…

– Идиот…

– Сейчас, Элиссавет…

– Хозяин нельзя так много…

– Уйди…

– Я бы мог…

– Во-о-н!

Обрывки общения мужчин долетали до её сознания, словно сквозь вату, но через несколько минут боль постепенно начала стихать и в районе вывиха почувствовался сначала сильный холод, а затем тепло.

– Элиссавет, открой глаза…

Лиза, открыв рот, задышала чаще, теперь головная боль била в висках кувалдой:

– Голова, – тихо простонала она и ей на лоб легла мужская ладонь. И опять она почувствовала холод, сменившийся мягким теплом, который постепенно утихомирил боль.

– Ну же, Лисса, открой глаза, – прозвучало тихое над ней.

Лиза, выполнив просьбу, приоткрыла глаза и увидела над собой склонившегося Махараджа. Закрыв глаза, лна отвернулась от него, а потом вообще легла на бок спиной к сидящему рядом мужчине.

– Элиссавет, – донеслось до неё, но она тихим голосом попросила:

– Прошу вас, пожалуйста… уйдите.

Глава 24

«В каждом мужчине скрыто желание отомстить женщине за то, что она ему нужна»

    М. Горький

Предводящий покинул целом Элиссавет мрачнее грозового неба. Лекарь, ожидающий на выходе из туннеля, увидев выражение его лица, тут же ретировался, но Махарадж, не обратил на него никакого внимания. Прошёл на выход и, несмотря на зарево охватившее горизонт, протяжно свистнул.

Через некоторое время из второго тоннеля проворно выполз рашциз к своему хозяину. Махарадж вскочив в седло, направил животное в сторону от дневной стоянки.

Рашциз, не направляемый рукой хозяина, полз туда, куда ему вздумается. За время, что животное ему служило, научился чувствовать его желания, и поэтому, рашциз тихим ходом самостоятельно дополз до небольшого провала в поверхности. Когда наездник спешился, заполз в расщелину и грузно опустился на брюхо.

Махарадж, поглощённый тяжёлыми раздумьями вызвал здрада, и тот по его приказу навесил полог в подземный провал, молча расставил охлаждающие кристаллы, и исчез в своём переходе.

С тяжёлым вздохом Махарадж опустившись на землю, спиной привалился к боку задремавшего рашциза. Вспомнилось, как его с пелёнок учили держать свои желания, мысли, и эмоции в узде. Когда-то они все были одинаковы – мальчишки с природным любопытством, радостями и горестями, которые приходилось скрывать за маской безразличия. Иначе останешься аутсайдером, изгоем, что, впрочем случалось довольно часто.

Махарадж не мог скрыть эмоции лишь несколько раз за всю жизнь: скорбь – когда старший брат сразил отца, чтобы захватить главенство рода и стать хозяином цело?мнища. Махараджу тогда было чуть больше двадцати, и он скорбел, потому что его отец был одним из тех цисанов, которые хоть немного, но учувствовали в жизни отпрысков.

Ярость – когда казнил старшего брата за участие в заговоре против заан-аншиассов двух соседних земель, с целью прибрать к рукам месторождения кристаллов. Никаких угрызений совести Махарадж не испытывал – трудно их испытывать за казнь совершенно чужого, незнакомого существа, которого за всю жизнь видел пару раз.

Была в его жизни и тяга к женщине. Отец выделил подросшему сыну хороший капитал, и Махарадж первым делом заключил контракт с одной из саанцишисс. Именно она стала его первой женщиной и его наваждением, впрочем, оно быстро прошло и ему захотелось разнообразия.

Махарадж встал, похлопал по боку, спящего в прохладе рашциза и, пройшёл к пологу. Откинув его, сел на землю, глядя вдаль. Туда, где виднелись пики гор, вспоминая Элиссавет.

Именно с её появлением, Махарадж перестал управлять своей жизнью. Никогда ранее он не совершал столько импульсивных, необдуманных поступков. Никогда не действовал, будучи подверженным эмоциями, никогда не желал слияния так сильно, что не было возможности думать о чём-либо. Она его наваждение и проклятье.

Когда её нашли после песчаной бури, и женщина рассказывала что ищет Ведающую чтобы излечить сына – он ей не поверил. Впрочем, никто из присутствующих не верил. Но потом, когда поддавшись эмоциям, он заключил с ней контракт и ждал её возвращения на Эцишиз, чтобы разоблачить, уничтожить, наоборот – убедился в её честности, в её непонятной тяге к сыну.

Когда он вновь поддался эмоциям и не стал противиться своим желаниям при слиянии – он испытал то, о чём и помыслить не мог.

Вот и в этот раз – нет, чтобы обдумать всё, а потом действовать, он совершил ошибку. Да, он был в ярости на самого себя, он был дезориентирован своими эмоциями.

– Шаранш! Я же просто её оттолкнул! – вырвалось нервно у него.

Махарадж, закрыв глаза, вспомнил, как она вскрикнула, и тогда это он посчитал за игру, ведь ни одна цисанка от такого не могла бы пострадать, причём так сильно. Расширенные от шока глаза Элиссы, когда он навис над нею. Он и подумать не мог, что нанёс своим действием такие повреждения. Он считал за искуснейшую игру все её взгляды, поведение, улыбки и что его больше всего раздражало – улыбки воинам, его тимарам!

Однажды он уже совершил ошибку, заключив контракт с опытной в интригах цисанкой, результатом чего была выплата неустойки и потеря срока его жизни. Поэтому поведение Элиссавет ему казалось наигранным. То, что она передвигалась с трудом, что она своевольно остановила рашцизану прямо в ходе перемещения и после, когда они остановились на дневной отдых… Махараджа, к тому моменту, обуревала ярость от её поведения!

Он направлялся в её цело?м в предвкушении разоблачения, приписывая ей желание разорвать с ним контракт с немалым выигрышем для себя, считая Элиссавет последней дрянью. Но когда увидел реакцию в кристалле диагностики, буро-красные искры, он растерялся, а когда лекарь снял её обувь – был шокирован.

Её нога с крупным сине-красным отёком и при этом она ведь терпела эту боль весь переход! Любая цисанка уже давно бы закатила истерику, а она терпела и молчала. Маленькая Элиссавет, хрупкая и с такой выдержкой!

И его самообладание опять слетело в момент вправления сустава лекарем. Её вскрик полный боли, зажмуренные глаза и закушенная губа до выступившей капели крови. В тот момент он чуть было не кинулся на своего тимара-лекаря, с трудом сдержался. Сам преобразовал энергию Эцишиза и направил её в очаг боли.

Именно тогда он понял, что заблуждался на её счёт. Маленькая, она оказалась такой беззащитной, хрупкой, что в это просто не верилось. В груди кольнуло воспоминание о её просьбе уйти. Кольнуло и тяжело осело неприятное чувство, доселе незнакомое Махараджу.

Зааншара уже поднялась до центра небосвода, когда Махарадж, накинув чёрный плащ с глубоким капюшоном, выгнал рашциза из провала и направил его обратно к месту дневной стоянки. Всё это время он обдумывал случившееся за последнее время, и прикидывал действия, которые необходимо предпринять.

* * *

После ухода лекаря и предводящего, Елизавета сразу провалилась в сон, а проснувшись не могла понять – то ли ей приснилось, то ли действительно пока она спала приходил Махарадж.

Села, подогнув ногу, и осмотрела её. Отёк, конечно, был, но не такой сильный. Ведь именно по реакции лекаря она решила, что там просто шарик надувной, ан нет, всё нормально.

Пошевелила пальцами и облегчённо выдохнула – боли уже практически не чувствовалось. «Наверное, просто ногу не тревожила, вот и полегче стало», – сделала вывод. Пошевелила левой рукой и потрогала плечо – тоже лучше, боль хоть и осталась, но не такая, как была накануне. Отметив про себя, что и тошноты нет, и голова не напоминает колокол, вызвала здраду.

Самлеша помогла ей помыться, сообщив, что Егор уже встал и позавтракал, а сейчас играя с Сицицом, бегают по тоннелю.

– Господи, – вырвалось у Лизы, и она тревожно посмотрела на здраду: – Срочно позови его!